Ведовская страсть

Соловьева Елена

Селиванов положил трубку и вслух заметил:

— Ну, надо же, до чего я дошел?! Еду поклоняться языческим богам. Надеюсь, они там не творят ничего противозаконного.

Он подкатился к окну, задумчиво посмотрел на закат. Вздрогнул, вспомнив о кобре. Дрожащими руками вновь взялся за телефон и набрал номер друга.

Александра шокировала новость.

— Не верю, что ты на это согласился, — сказал он, узнав, куда и зачем направляется его товарищ. — Твердо решил ехать?

— Да, Саш, пусть это и звучит

глупо, но я попробую, — признался Дмитрий. — И дело даже не в том, кому они поклоняются. Пусть верят хоть в дырку от дуршлага, мне все равно. Но если есть хоть малейший шанс на исцеление, я обязан его использовать.

— Это понятно, но почему-бы тебе не взять с собой охрану?

— Язычник выставил ряд условий, которые придется выполнить, — предупредил Дмитрий. — Я должен ехать один.

— Тебе не кажется странной такая конспирация?

— Кажется, но я поеду.

Дмитрий сдержал слово и отправился на встречу один.

В назначенном месте, на самой окраине города, его поприветствовал мужчина, лет сорока с небольшим. К удивлению Дмитрия, «сектант» был одет в приличный деловой костюм, а речь и манеры выдавали его причастность к интеллигенции.

Язычник вел себя спокойно и уверенно. Он не возражал, когда Дмитрий попросил его паспорт.

«Надо же, Миролюб — настоящее имя!» — отметил про себя Селиванов.

Основные моменты встречи сладились, настала пора выдвигаться в путь. Миролюб предупредил Селиванова, что дорога предстоит долгая и трудная, а, местами и вовсе непроходимая.

Дмитрий фыркнул в ответ. Запрыгнул в «Ягуар» и рванул вслед за УАЗикомязычника.

Унылый пейзаж из полей, лесов и рек за время пути настолько утомил Селиванова, что он чуть не задремал.

Когда же Миролюб свернул с трассы и поехал по сосновому лесу, следуя по одному ему известному пути, Дмитрию стало не до сна. Он подскакивал на кочках и ухабах, ударяясь головой о крышу автомобиля, и каждый такой прыжок дикой болью отзывался в искалеченном теле. Но Дмитрий продолжал свой путь, стиснув зубы и постанывая при самых невыносимых приступах.

Но вот Миролюб остановился.

Дмитрий заглушил мотор и еще долго сидел в машине, уткнувшись лбом в руль. Попытка пошевелиться отозвалась непрекращающейся болью в области спины.

Промедление гостя заставило Миролюба забеспокоиться. Он поспешил к авто Селиванова и вежливо поинтересовался:

— С Вами все в порядке?

Ответить Дмитрий не смог: в его голове словно стучал кузнечный молот, а снопы искр, высекаемых им, разлетались по всему телу, причиняя нестерпимую муку. Селиванов попытался приподнять отяжелевшие веки, но увидел перед собою лишь плотный серый туман, разговаривающий голосом Миролюба.

Когда он все же открыл глаза, то обнаружил себя лежащим в душно натопленной избе на невысокой, застеленной

пуховой периной кровати.

— Окна открой, — полу-попросил — полу-приказал он сидящему рядом Миролюбу.

Язычник поспешил исполнить указание гостя.

— Дождь на улице, вот мама и расстаралась, — извиняясь, заметил он. — Почему сразу не сказали, что Вам плохо? Мы могли бы остановиться и немного передохнуть.

— Ничего, переживу, — отмахнулся Дмитрий. — Скажи лучше, мы на месте? Когда начнем исцеляться?

— Что Вы?! — удивился Миролюб. — Проведение обрядов — дело серьезное, к нему надо подготовиться. Да и отдохнуть Вам не помешает.

— На том свете отдохну, — мрачно заметил Селиванов. — А как мне нужно готовиться?

Лицо Миролюба приобрело тревожное выражение.

— Вам бы лучше с нашим жрецом поговорить, он понятнее объясняет.

Дмитрий приподнялся на локте и вяло поинтересовался:

— Без этого обойтись нельзя?

— Можно попробовать… — смутился Миролюб. — Завтра Безгнев, наш жрец, будет вместе с другими участниками общины проводить обрядовое славление, и Вы можете поучаствовать.

— И что мне делать? Попросить ваших богов об исцелении?

— Нет, славят, ничего не прося. Славить — значит возносить хвалу. И можно обратиться не к Богам, а величать родственников, друзей, да кого угодно.

— И чем мне это поможет?

— Боги сами знают, кому что подать. Однако можно поднести требу — по ней узнают и о Вас, и о вашей просьбе.

Пояснения Миролюба все больше раздражали Дмитрия.

— Что еще за треба?

— Жертвоприношение, — буднично ответил язычник.

— Я, что, буду должен кого-то убить?! — взвился Дмитрий.

На секунду Миролюб потерял дар речи.

— В славянской вере не приносят кровавых жертвоприношений, — успокоил он изумленного гостя. — Обычно отдают в дар то, чем богат каждый. Женщины пекут хлебы, ремесленники подносят плоды своих трудов. Вы же можете обойтись парой купюр.

— А-а-а… — протянул Дмитрий, — теперь ясно. Чем больше даешь, тем тебя лучше слышат?

— Абсолютно неверное суждение. Дело не в том, что ты дашь, а в том, как дашь. Если преподносишь требу от чистого сердца, то не важно, сколько она стоит. Смысл заключен совсем в другом…

— И сколько мне дать? — ехидно уточнил Дмитрий. — От чистого сердца?

Миролюб закатил глаза и подумал, что такого прагматика, как Дмитрий, ему не переубедить.

— Сколько не жалко.

Язычник вышел на кухню, погремел посудой. Через минуту вернулся и вручил гостю стакан с пахучей жидкостью.

— Вот, это мама просила дать Вам выпить.

Дмитрий взял стакан, принюхался к содержимому.

— Что это?

— Настойка из трав, — пояснил Миролюб. — Да Вы не беспокойтесь, моя мама — лучшая знахарка в общине.