"Ведро незабудок" и другие рассказы
Шрифт:
— Так, может быть, не упрямиться и получить налоговый номер?
— Печать антихриста? — вскрикнула Катя.
— Послушай, если патриарх говорит, что это еще не печать антихриста, то не надо уподобляться старообрядцам, о которых я только что рассказал. Они в тех паспортах увидели печать, а вы в ИНН, а бес хохочет, ему только этого и нужно — посеять смуту, ненависть и страх. Ты посмотри, что делается! Старухи с транспарантами охотятся за патриархом. Отец Иоанн (Крестьянкин) написал: не бойтесь вы этих дурацких цифр. Бога бойтесь! Греха бойтесь!
— Отцу Иоанну легко. Ему жить-то сколько осталось? ! А что делать нашим
— Мы ничего плохого не можем сказать про отца Иоанна, но и святые ошибались, — вздохнул Алексей.
В это время открылась дверь и вошла сухонькая старушка в черном пуховом платке. В руке у нее была огромная суковатая палка. Она молча перекрестилась на иконы и строго посмотрела на меня. Я почему-то подумал, что она подслушивала наш разговор и вошла, чтобы прервать его.
— Сейчас, матушка, поедем, — засуетился Алексей. — Друг наш приехал. Это матушка Феодора. А это Андрей.
Я поздоровался, старушка молча кивнула и посмотрела на меня еще строже. По дороге Алексей подобрал дочь Настю и еще двух старушек. Вместе с Екатериной нас оказалось пятеро на заднем сиденье. Настя села ко мне на колени и стала расспрашивать о моих дочерях. Но матушка не дала нам поговорить. Она громко стала рассказывать о какой-то рабе Божией, которая ослушалась батюшку Феодосия и приняла ИНН, а теперь приехала и плачет, так как нет ей никакой жизни. Благодать от нее отошла, и она страшно мается и тоскует.
Моя соседка с какой-то ожесточенной радостью подхватила тему:
— В Москве говорят, все, кто принял ИНН, бесноватыми становятся.
— А вот к отцу Игнатию пришла одна раба Божия и рассказала, что ей явился бес и сказал, что это он когтями полосы царапает и три шестерки ставит на всех продуктах.
Матушка повернулась вполоборота и, грозно косясь на меня, прорекла:
— А все оттого Господь это попустил, что архиереи не хотели царя-мученика прославить и соборного покаяния до сих пор нет. А коли так, чего ждать?
Она продолжала на меня коситься, ожидая моей реакции, но я решил молчать. Но тут за меня взялась соседка.
— А у вас чего говорят про ИНН?
— Не знаю, матушка, я нигде не бываю.
— Да он, видно, принял ИНН, — буркнула матушка и испугалась собственной догадке.
С минуту продолжалась тягостная пауза, потом моя соседка стала елозить острым локотком, то ли стараясь от меня отодвинуться, то ли уязвить побольнее, как отступника и еретика.
— Правда, что принял? — со свистом выдохнула она.
— Нет, не принял, — нехотя ответил я.
— Не принял, так примет, — сурово процедила матушка. Она смотрела не мигая на дорогу, на круговерть снежинок в ярком свете фар. Лицо ее было строго и торжественно. Она прозревала ближайшее будущее, полное скорбей и лишений, в котором ей уготовано место для подвига и где таким маловерам, как я, нечего делать. Я пытался вспомнить, кого она мне напоминала, и никак не мог. Было неловко оттого, что попал в компанию единомышленников, в которой решительно не знал, как себя вести. Я чувствовал, что и Катя, и Алексей недовольны мной. Я был соглядатаем, который мешал им и которого нужно было бояться.
Мои попутчики не просто молчали. Это было молчание против меня. Они молчали, ожидая моих разъяснений. В этот момент матушка слегка повернула лицо в сторону Алексея, и я вдруг понял, кого она
мне напомнила. Это было
«Господи, дай мне нужные слова и сделай так, чтобы меня услышали», — взмолился я про себя.
— Матушки, вы меня простите, — начал я неуверенно. — Я не смею подрывать авторитет вашего духовника. Он вас благословил на борьбу с ИНН. Мой духовник благословил меня и всех своих чад быть послушными патриарху, который сказал, что в принятии ИНН нет греха. Если вас это смущает, не принимайте. Но не надо записывать в слуги антихристовы тех, кто принял. Нам дают налоговый номер и не только не просят отречься от Христа, но еще и по телевидению объясняют, что к антихристу это не имеет никакого отношения. Настоящий антихрист будет вести себя совершенно иначе. Он потребует отречения от Христа и поклонения себе, как Богу. И будет действовать не втихаря, а воочию и громогласно. Приход его будет сопровождаться ложными чудесами и знамениями. Сейчас ничего этого нет. Значит, и бояться нечего. И печать ставить будет сам антихрист, а не районный налоговый инспектор. Не сбылись еще пророчества и храм Соломонов не восстановлен, где антихрист воссядет «во славе» и потребует поклонения. Все это произойдет. И, возможно, очень скоро, по пока это еще не то.
Меня не прерывали. Старушки, видимо, не ожидали от меня такого длинного монолога.
— Как не то? — матушка повернула голову и посмотрела на меня, как на неразумного. — Чего еще ждать? Храм в одну ночь соберут. Мировое правительство действует. Оно и приказало всех номерами, а не христианскими именами называть. А если мы примем номера, — а в них число зверя, — он и выйдет из своих потайных комнат, в которых пока еще прячется. А если не примем, то у него не будет еще сил. Ему наша помощь нужна. Наше согласие на послушание ему. А мы не хотим ему помогать. А примем номера, значит, поклонимся. Значит, продадим ему душу. Значит, гореть нам в огне вечном.
Соседка моя со стоном высвободила руку, перекрестилась и запричитала:
— Не дай Господи! Спаси и сохрани! Укрепи и не дай смущаться от всяких разговоров. Только расслабляют.
Она покосилась в мою сторону.
— Ну простите, — сказал я и решил больше не перечить моим спутницам. У площадки перед монастырскими воротами стояло три автобуса с московскими номерами и с пол сотни автомобилей. Мужичок в тулупе и валенках с галошами бегал от автобуса к автобусу и раздавал выходящим из него людям листовки. Завидев нас, он сбросил с плеч холщовую котомку и низко поклонился. Алексей подошел к нему. Они троекратно облобызались. Мужичок протянул Алексею толстую пачку листовок.
— Это новое. Отец Феодосий благословил.
Алексей положил бумаги в машину, а мужичка подхватили под руки матушки и, что-то горячо обсуждая, пошли к воротам. Я подождал, пока Алексей закрывал машину. Мимо прошли молодые люди, по виду студенты, на ходу пытаясь прочесть только что полученные листовки.
— Да бросьте вы эту фигню читать, — громко сказал высокий юноша в яркой оранжевой пуховой куртке.
— А что это? — спросила его девушка в длинном пальто и в платке, повязанном «яко подобает паломницам».