Веду бой! Смертный бой
Шрифт:
Второй борт наворачивал круги, контролируя зону высадки. Когда он сел, привезли еще раненых на БМП — продырявленная башня, разбитый и волочащийся фальшборт, а пол десантного отсека буквально залит кровью.
— Подхватывай! — Алекс вытащил носилки. За ручки берутся сразу двое.
— Ты, идиот! Следующие!
«Боже, сколько с ними сутолоки, сколько у них лишних движений и метаний. Почему их не учат этому в мирное время, ведь это же так просто!»
Второй борт поднимается в небо.
Алекс махнул рукой на прощание и развернулся.
Снял очки. Вытер лоб.
«И
Удар.
Все.
Гаснущее сознание уловило затухающий крик:
— Снайпер!
— Подъем! — так громко и пронизывающе может орать только дядька. — Встаем, обуваемся и наряжаемся по полной! Три минутыыы, время пошло!
Вот и все, теперь утренний кросс без скидок — девять километров в полной выкладке. С переправой через речку и обратно.
Старшина, таково звание дяди Сережи, бежит как лось — у него это фамильное — громкий голос и железная дыхалка. В остальном — тот же второй день, просто еще больше препятствий, которые надо преодолеть.
А потом все закрутилось и завертелось… Видимо, командиры решили, что нас довели-таки до нужных физических кондиций, и загнали в учебные классы. Там уже началось вбивание в наши головы информации по местному — восточному — и западному ТВД. Запоминали, сколько и где, какие дивизии, полки и батальоны, сколько танков, орудий, самолетов. Запоминали организацию и структуру всего — от отделения до армии, сколько пистолет-пулеметов в роте Вермахта и мечей в «кокутае» императорской армии Японии… Зазубривали штаты и численность, разбирали задачи и карты.
После обеда — на стрельбище. Свое оружие приказали оставить и повезли на грузовиках.
Там уже организовали учебные места: откуда-то притащили форму Вермахта и японской императорской армии, настоящее оружие и боеприпасы к нему: МГ-34, МГ-42, МП-38/40, маузеры — от самой винтовки до карабина, самозарядки, гранаты — «толкушки» и «яйца», форму — от рядового до офицера. Сначала показали, как разобрать, собрать, затем как зарядить и разрядить. После чего если видели, что усвоил, — допускали и пострелять.
Мне, как связисту, дали пострелять из парабеллума и «МП». Из винтовки расстрелял одну обойму, но как-то средне — хоть и точно бьет, но уж больно она громоздка и перезаряжать надо. «МП» неплох. Только за магазин не надо держаться, как в кино показывают. Патроны, оказывается, от этого перекашивает. Держать его надо за ствол и в перчатке. А еще «МГ» удалось подержать… Тяжелый. Ощутимо. Но скорострельный. Надо сказать, что пулеметчики его осваивали довольно плотно — патронов не жалели.
Затем нас учили, как правильно искать у немцев документы, все эти жетоны, корочки и прочее. Для офицеров рядом какой-то пожилой дядечка рассказывал, как правильно надеть форму унтер-офицера, офицера и каковы особенности ее ношения. Нам же просто показали, как одеты военнослужащие противника, и дали примерить форму.
Разумеется, все это мы снимали на камеры сотовых. Вот я — в форме ефрейтора, с закатанными по локоть рукавами и «парабеллумом». Дядька же в форме оберста вышел прямо как «белокурая бестия». Мда… Причем так, что с оригиналом можно было перепутать. Инструктор даже попросил разрешения сфотографировать его. Особист, поправив портупею с кобурой от «Вальтера» и одернув черный китель с рунами «электрика» в петлице, разрешил.
После примерки формы мы вернулись обратно к учебным местам. Там уже были разложены мины, используемые Вермахтом — противопехотные, противотанковые, сигнальные, и разнообразные детонаторы к ним.
Вновь пошла зубрежка и наработка навыков. Немецкие наставления по минно-взрывному делу, уставы и инструкции и прочее — как в Вермахте организовывали охранение стоянки, колонны, сигналы и так далее и тому подобное.
С оружием и всем тем, с чем к нам приперлись немцы, мы провозились до вечера. А после ужина на наши гудящие головы вывалили уже японцев.
Японский городовой!
— Какая сволочь узкоглазая придумала этот механизм подачи патронов! Мне чуть палец не отрубило!
— Цыц! Доорешься сейчас у меня! — инструктор показывает рукой на станковый пулемет Тип 92. — Будешь его таскать в одно рыло.
Когда совсем стемнело, нас завели в классы. Там уже у каждого спрашивали про все то, что показывали и вбивали в голову утром, днем и вечером.
Если была ошибка — я вот, например, запамятовал звания унтер-офицерского состава, то мне вручили томик, с закладкой на нужных страничках, и показали на часы — тридцать минут. Все звания Вермахта и как их различить.
Неудивительно, что ночью во сне я шел во главе роты японских камикадзе в «банзай-атаку» по снежному полю. Причем матерился по-немецки и каждый раз, когда оглядывался назад, то за нашими спинами видел заградотряд с пулеметами, где одним из пулеметчиков был Женька, а командовал ими бравый гауптман, похожий на моего дядю.
Причем снилось мне все это уже в самолете. Почему в самолете? Да потому как перед отбоем нас опять построили.
— Товарищи офицеры, старшины, сержанты и рядовые, — полковник кратко обрисовал ситуацию на Западе. — В двух словах — все держится на соплях и нитках. Кто поедет добровольно — выйти из строя!
М-да. Словить пулю где-то в Польше или Белоруссии… Жаль, хоть в жизни я еще много чего не сделал, но, может быть, я и живу ради этого?
Касаюсь рукой плеча сержанта, чтобы тот посторонился, но тот уже сам выходит из строя… И сзади кто-то начинает двигаться.
Шаг вперед сделало все отделение, весь взвод, вся рота, весь отряд.
В сводный отряд наша группа попала. Кто не попал, тот особо не расстраивался — уже началась переброска на границу с Китаем и Монголией. Нас ждали «вертушки», нас ждал фронт.
В голове все еще вертелось напутствие полковника, чтобы мы достойно показали себя в боях с врагом, как наши предки-сибиряки. А вот перед глазами была та самая фотография, сделанная дедушкой в Харькове — где он навещал воинское захоронение. Там были и две наши фамилии.