Ведун. Книга 2
Шрифт:
По всей вероятности, Император был, как у нас любят выражаться, любителем «закладывать за воротник». Благо хорошего вина, да ещё и «на халяву», у него было — хоть залейся! Интересная штука получается — ни в одном учебнике по истории такого не прочесть. Вероятно, подобный «рабочий день» у него явно был не нормированный и потому выглядел Василевс весьма утомлённым.
Во всяком случае, большого интереса к государственным делам в это утро Филиппик явно не проявлял. Было заметно насколько тяготят его все эти обязательные церемонии. Выразив коротко свою признательность славянскому кудеснику за его помощь в поимке шайки
На всё-про всё ушло не более десяти минут. Андрей вновь оказался в просторной приёмной, где ожидали своей очереди другие приглашённые, а также многочисленные просители и посетители, прибывшие в робкой надежде быть принятыми Императором и иметь счастье лицезреть «владыку вселенной». Весь этот процесс разруливали, одетые в строгие «рабочие» одеяния императорские грамматики-секретари под руководством личного секретаря Повелителя Артемия.
Завидев Андрея, грамматик Императора подошёл к нему, широко улыбаясь. По всему видно было, что настроение у него хорошее:
— Ну как прошла встреча с Божественным? Я слышал — было покушение какого-то безумца? — спросил он.
— Да, но слава Богу, всё обошлось, — поклонился в ответ Андрей.
— Хвала Господу, что уберёг нашего владыку, — перекрестился грамматик, — А тебе очень повезло. Ты, можно сказать — счастливчик. В последнее время Император редко принимает посетителей. Опасается покушений. И, как видно, не зря!
— Встреча была превосходная. Но я вижу, что Василевс так сильно занят государственными делами, что это уже слишком заметно сказывается на его здоровье, — тихо, но настолько явно двусмысленно сказал Андрей, что не обратить на это внимание грамматик не мог.
Обсуждение проблем здоровья членов императорской фамилии было одной из запретных тем, за которое могли последовать опала или даже более серьёзные последствия. Здесь положено было говорить об этом только в позитивном тоне.
— Что ты имеешь в виду? — Артемий беспокойно огляделся вокруг, — Император, слава Господу, здоров и чувствует себя прекрасно.
— Вот именно о его здоровье я и хотел бы поговорить с тобой как можно скорее и наедине, — проговорил Андрей быстро и в полголоса, убедившись, что их никто не слышит, — Это в твоих интересах, тем более, что я и мои товарищи скоро покинем Константинополь. У меня тоже есть новость, которая тебя заинтересует, — добавил он, выразительно глянув на грамматика.
Тень пробежала по лицу личного секретаря Василевса. Он совершенно по-новому внимательно посмотрел прямо в глаза ведуну, будто увидел его впервые. Такой взгляд Андрей раньше не замечал в его в глазах. Он вдруг стал властным и жёстким. Контраст был разительный! Но спустя миг Артемий уже расплылся в дежурной «дворцовой» улыбке:
— О чём речь, друг мой! — воскликнул он нарочито громко, — Двери моего дома всегда открыты для моего спасителя. Буду счастлив разделить сегодня с тобой свою скромную вечернюю трапезу.
— Значит — до вечера! — Андрей всё понял, он услышал то, что хотел, — Не смею больше отвлекать тебя от важных государственных обязанностей.
Раскланявшись, оба устремились по своим делам. Андрей, вернувшись на виллу Магистра Оффиций, позвал толмача и первым делом вручил Урсусу вольную грамоту Императора:
— Теперь ты — свободный человек! — сказал он, — Ты волен сам распоряжаться своей судьбой, как того пожелаешь и сам выбирать себе дорогу в будущее.
Молодой берендей, не находя нужных слов, просто заключил ведуна в свои могучие объятия. Он был счастлив. Ещё бы! Прожить почти всю свою сознательную жизнь на положении раба и тут вдруг — стать свободным.
— Благодарю тебя, мой Наставник! — Урсус даже немного растрогался, — Можешь не сомневаться, что моё будущее теперь неразрывно связано с твоим. Куда ты — туда и я. Здесь меня ничто не удерживает. У меня тут нет ничего, кроме тяжких воспоминаний несчастного детства, которые я буду только рад позабыть.
— В таком случае, начинай с Вадей учить славянский язык. Скоро мы возвращаемся в мои земли, — ответил Андрей, — Там мы и закончим твоё обучение.
Ближе к вечеру домой вернулся Аврелий. Вид у него был довольно мрачный. Его явно тяготили невесёлые думы. Он сообщил Андрею, что вечером, а, вернее почти ночью, в императорском дворце состоится пир, но котором могут присутствовать те, кого Император удостоил сегодня личной аудиенции.
— И как долго он продлится? — задал неожиданный вопрос Андрей.
— Странно, что ты спрашиваешь об этом. Какая разница? — удивился Аврелий, — Обычно такие пиры длятся долго, пока Божественному не надоест. В последнее время это происходит, как правило уже под утро. А что?
— Я не знал об этой традиции и договорился сегодня о встрече с грамматиком Артемием.
— А! Так вот почему он отпросился сегодня у Императора и не будет присутствовать на пиру, — задумчиво проговорил хозяин дома, — Интересно, что ему от тебя нужно? Эта маленькая хитрая лисица ничего не делает просто так.
— Думаю, что ничего особенного, просто хочет, наверное, устроить прощальный ужин в знак благодарности за своё спасение, — как можно более непринуждённо отвечал Андрей, — Ведь он в курсе, что мы скоро уезжаем.
— Забудь, — коротко бросил Магистр Оффиций, — Пир у Императора, хоть и не обязателен, но гораздо важнее для твоей карьеры и построения отношений при дворе, чем ужин у его секретаря. Я думаю, ты и сам это понимаешь.
— Мне нет необходимости строить свою карьеру при дворе Филиппика, — отвечал Андрей, — Я здесь ненадолго. Скоро мне предстоит вернутся к своим обязанностям Смотрящего в славянских землях.
— Однако, добрые отношения с Империей никому не помешают? — возразил Магистр.
— Для добрых отношений с Империей у меня есть ты, — улыбнулся Андрей, — Похоже, что ты гораздо больше владеешь ситуацией в стране, чем этот пьяница. Кто из вас двоих в действительности управляет государством?
— Тсс! Тише! Прошу тебя. У стен тоже есть уши, — предостерегающе поднял руку Магистр, — Больше ни слова. За такие слова не долго и с головой расстаться. Не только тебе. Но и мне. Хотя во многом ты прав, — не удержавшись добавил он с досадой в голосе.