Ведун
Шрифт:
– Бабке моей говорить будем? Знаешь же, она молчать будет.
– Мне всё равно.
– Тогда по ситуации.
Мы зашли во двор, в стороне зазвенела цепь и я дал понюхать руку псу. Тот меня естественно не узнал, ещё бы, тело другое, но пару раз хвостом махнул, так, на всякий случай. Мол, раз с хозяином пришёл то можно и поприветствовать, заслужил. После этого пёс вернулся к будке и лёг рядом со входом.
Когда мы вошли в сени, то почти сразу зазвенело упавшее ведро, дед сослепу столкнул с прохода и ругнулся. Тут же ударив по глазам вспышкой, загорелась лампочка под потолком. Это баба Оля включила свет в сенях.
– Здравствуй мальчик, заблудился?
– сразу поинтересовалась старушка, посмотрев на меня, после чего перевела вопросительный взгляд на мужа.
– Гость это наш. Давай за печкой кровать приготовь, ночевать будет, - велел дед Прокофий.
– Из Боров он, родственник. На стол ещё собери.
Пока бабка шебуршила за печкой, честно говоря, я бы в палатке переночевал, во дворе можно поставить, но не хотелось обижать старость, поэтому только вздохнул. Так вот, пока жена отвлеклась, дед Прокофий открыл дверцу старого шифоньера, кажется ещё дубового, с зеркалом на дверце и достал толстую пачку газет, после чего плюхнул всю эту макулатуру передо мной, подняв небольшое облачко пыли.
– Апчхи, - звонко чихнул я.
– Будь здрав, - кивнул дед и, подбородком указав на газету, сказал - Это всё, что о тебе писаки бумагу намарали. Не я, дед твой собирал, это всё его и убило. Забрал, когда он умер, никому не нужно было.
– Спасибо, - тихо сказал я.
Оставшись сидеть на высоком стуле, я стал читать статьи касающихся себя. Как же меня одного, редко кто не прошёлся по деду и не потоптался по нему. Твари.
Причитал всё, слёзы катились по щекам, молча глотал, и продолжал читать, пока не изучил все статьи. Когда я закончил, заняло это много времени, обнаружил что хозяева сидят рядом и с участием смотрят на меня.
Вытерев рукавом лицом, добавил свежим платком, после чего кивнув на газеты, спросил:
– Они вам нужны?
– Забирай, - махнул рукой дед.
Убрав всю пачку в котомку, я на несколько секунд замер и приняв решение, вздохнув, сказал:
– Завтра я вас покину, но перед этим решил сделать вам подарок, хорошие вы люди. Думаю, подарок вас порадует.
– Коша, - обратилась хозяйка к мужу.
– Он странно говорит, не как ребёнок.
– Это Егор, - спокойно сказал старик.
– Внук генерала Бора. Тот самый.
Старушка тоже к моему удивлению восприняла новость совершенно спокойно, хотя нет, судя по ауре, просто не поверила. Поверит позже.
– Дед Прокофий, бабушка Оля, я много что умею, но главное, я умею омолаживать. По настоящему, я маг. Колдун, если вам так понятливее. Завтра утром я уйду. Навсегда, больше мы не увидимся, поэтому ночь пустим на ваше омоложение. Оно должно пройти незаметно, старайтесь не распространяться об этом. Когда станете молодыми, скажите что родственники бывших хозяев дома. А те, мол, уехали к детям. Дом вам оставили. Расписку сами напишите, что с документами делать, придумаете.
Старушка слушала меня с лёгкой недоверчивой улыбкой. Мол, ребёнок сказки рассказывал. В отличие от неё, муж слушал очень внимательно, но я всё равно продемонстрировал свои возможности. Зажёг магический светляк и заставил его летать вокруг ошарашенной старушки. Вот дед Прокофий был спокоен, похоже, он ожидал нечто подобного.
– Как видите, я не шучу и не обманываю вас. Тем более вы заботились о могилах моей бабушки и дедушки, и я вас просто обязан отблагодарить. Всё же нас хороших людей так мало.
– От нас что нужно?
– пыхнув самокруткой, спросил хозяин дома.
– Только банька. Нужно затопить. Омоложение я буду проводить там. Банька у вас большая, крепкая. Полог широкий. Там всё и сделаю.
Отказа не было, чего я внутренне опасался. Бывает такое, некоторые старики просто устают жить, буквально выживая, поэтому был шанс отказа. Но к счастью муж и жена Власовых об этом даже не помышляли, хотя в аурах обоих я видел как неуверенность, сомнения, так и надежду.
Дольше дед Прокофий с баней возился, чем я подготавливал нужные амулеты и артефакты. Баба Оля достала как можно больше провизии. Фактически всё, что у них было, про соленья не говорю, здесь мясо нужно. Надо сказать немного. С учётом того как сильно они будут голодны, то что она достала, хватит едва ли одному человеку. Пришлось ставить во дворе палатку, подальше от Трезора, а то он явно собрался пометить угол. Раз пять бегал, поднимая провизию, связки окороков и остального. В общем, подготовил, да ещё и запасы продовольствия сделал старикам. Часть мы в погреб для лучшей сохранности спустили. В палатку хозяева не спускались, им не до того было, готовилось, но конечно немного поудивлялись, что я столько еды достал из такой крохотной палатки. Когда банька была готова, я ополоснул кипятком доски полога и велел деду Прокофию ложиться, баба Оля не заходила, в предбаннике сидела, ожидала своей очереди.
Операция шла почти два часа, слишком уж запущенный случай, так что когда я закончил, то вышел в предбанник и сел на расстеленное полотенце, вытирая пот со лба. Как и дед, я был обнажён, нисколько этого не стесняясь, здесь и жарко и замараться не хотелось.
– Моется, - пояснил я старушке.
– Смывает с себя всё, что его организм отторг.
– Хорошо, - вздохнула та и покосилась на столик, заполненный всякими яствами.
Буквально через несколько минут в предбанник скользнул невысокий юркий чубатый и на удивление рыжий паренёк лет двадцати на вид. Немыслимым образом изогнувшись через столик, показывая великолепную растяжку, он чмокнул ошеломлённую жену в щеку и сказал звонким голосом:
– Иди, твоя очередь.
После этого он на нас уже внимания не обращал, сел на противоположную лавку и стал уминать мясо за обе щеки, явно жалея, что челюсть так медленно перемалывает всё, что он смог засунуть в рот. Крепкие молодые зубы, работали только так.
Пропустив вперёд бабу Олю, я прошёл следом и деликатно отвернулся, пока она скидывает с себя ночнушку, после чего приступил к работе. Тут тоже ушло почти два часа. Оставив пациентку полоскаться в тазике, я вернулся в предбанник с ведром горячей воды и прямо здесь вылил ведро всё на себя, смывая пот.
– Уф, хорошо!
– охнул я.
– Ну как утолил голод? Ничего, что я на ты?
– Нормально, - невнятно пробормотал тот, отмахнувшись.
– Привыкать уже пора.
– Ага, ты главное на мясное налегай.
Сыто и осоловело привалившийся спиной к срубу бани, Прокофий, называть его дедом уже не поворачивался язык, криво усмехнулся, икнув.
– Всё тянет и тянет, но с каждым разом меньше и меньше. Я больше радуюсь молодости. Ты даже не представляешь Егор как это прекрасно. Что там с Олей?