Ведущая на свет
Шрифт:
И вправду живой, уж не знаю, насколько целый, но у меня вроде нет слуховых галлюцинаций. Тем более, что не я одна это слышу.
– Ой, – Лили втягивает голову в плечи и испуганно шепчет мне, – ой, Агата, сейчас нам не поздоровится. Он рвет и мечет со вчерашнего дня.
Ну, скажем честно, наиболее вероятно, что не поздоровится не нам, а лично мне. Есть у меня отчего-то такое смутное ощущение.
– Мисс Виндроуз, – Артур уже успел спуститься на несколько ступеней и сейчас смотрит на меня почти с вершины лестницы, упираясь локтями в её
Есть ощущение, что вместо слова “непрофессионализм” мистер Пейтон хотел сказать “идиотизм”, но в последний момент воспитание одержало верх.
Но тон все равно такой ядовитый, что дохни сейчас Артур в стакан с водой – и выйдет отрава посильнее мышьяка.
“Надо было, наверное, переодеться”, – запоздало соображаю я. Так и не сменила ведь этих дурацких шорт.
– В мой кабинет, мисс Виндроуз, живо, – отрывисто цедит мистер Пейтон, глядя на меня глазами гепарда, загнавшего в угол свою дичь. Я это ощущаю, даже при том, что между нами метров пять.
Кажется, предчувствия меня не обманули…
Мистер Пейтон с улыбкой голодного людоеда распахивает передо мной дверь, а потом сам же за мной ее и закрывает. Слава богу, не запирает на ключ, а то я уж было подумала, что отсюда мне, если что, и убежать не удастся.
Кабинет Артура Пейтона очень просторный. Тут и рабочая зона, и зона отдыха есть – с креслами и книжной полкой. Кресел даже два, видимо, здесь отдыхает не только сам Артур.
Меня ждут в рабочей, там, где темный стол стоит на темном же ковре.
Небеса миловали, и я как-то не попадала к своему боссу на этот ковер. Почти. Ну, один только раз, когда неверно оформила отчет. И я тогда думала, что он со мной не церемонился. И ох, сейчас я понимаю, что тогда многого не понимала. Меня тогда, юную и неопытную дурочку, пожалели. Сейчас ни о какой пощаде речи не идет.
– Итак, мисс Виндроуз, – по-опасному мирно выдыхает мистер Пейтон, подходя к своему рабочему столу и усаживаясь за него, – скажите-ка мне для начала, вы вообще умеете действовать по инструкции? Что вы должны были сделать в исключительной ситуации?
Ох, издалека он начинает. И это на самом деле дурной знак. Потому что, если он начал с мелочей, значит, явно настроен разделывать меня до последней капли крови.
И стоять под прицелом его разъяренных глаз мне непросто. Особенно в этих дурацких шортах. Черт, и почему мне так не нравилась форма? Идеальный же доспех. Стоишь себе в пиджачке, как в бронежилете.
Все же я сглатываю эту странную сухость на языке. Молчание ведь мне не поможет.
– Я должна была покинуть место стычки с демоном и вызвать Триумвират, – виновато произношу я, стараясь не опускать взгляда. – Простите, мистер Пейтон, я не смогла.
– Что вы не смогли, Агата? – ровно уточняет мистер Пейтон. – Поступить как надо?
– Генри… Он… Он собирался выпить душу Джона, – честно говоря, я в этом не уверена, это всего лишь мое ощущение. – Я… Я предпочла вмешаться.
– Вмешаться каким образом? – брови Артура вздрагивают, кажется, с интересом. – Вы смогли провести Хартману экзорцизм?
– Н-нет.
Честно говоря, даже не подумала. Подумала, что стоит просто поговорить. Ну и… поговорила…
На лице мистера Пейтона проступает отчетливое разочарование. Кажется, он все-таки верил, что я не совсем конченая, а я…
– Итак, давайте подведем итоги, Агата. Вы ослабили влияние распятия на Хартмана настолько, что он смог сбросить оковы. На сегодняшний день у нас всего семнадцать пострадавших, если не считать меня, – пальцы мистера Пейтона выстукивают на столешнице траурный марш, и кажется, про мою честь, – поставлены на уши три ближайших слоя, утроено количество патрулей для серафимов из Департамента Борьбы с Демонами, они теперь работают по графику со сверхурочными. И я на ногах уже сутки, Хартмана же и след простыл. Скажите, мисс Виндроуз, стоило оно того?
– Мистер Пейтон, – я заикаюсь нерешительно, но ладонь Артура, хлопнувшая по столу, прерывает меня в самом начале слова.
– Я ведь вам говорил, что не надо, – отрывисто бросает он, и его прищуренные глаза превращаются в узкие щели, сквозь которые на меня смотрит смерть, – а вы… На молитву не нужно разрешения, да, мисс Виндроуз? Вы даже не понимаете, что натворили. Освободили симпатичного парня, да? Так вы думаете? А то, что этот симпатичный парень – трехсотлетний демон, которого Триумвират ловил семь лет – и справился только силой пяти Орудий Небес. И сколько мы будем ловить его сейчас? У нас три действующих Орудия в настоящее время. Сколько пострадает наших работников, сколько людей Хартман успеет отравить? Вам их не жалко, а, Агата?
– Сэр, но ведь никто не пострадал, – напоминаю я, едва-едва наскребая в себе силы на возражение. Да и про симпатичность – это он зря, ведь я не из-за этого молилась.
– Пока, – Артур резко качает головой, кажется, даже не сомневаясь, что это временно. – Сейчас Хартман прячется, но скоро его голод усилится – и он выйдет на охоту.
– А если нет? – я не знаю, почему это вылетает из моего рта, но все-таки…
Артур смотрит на меня как на чокнутую, и я даже не исключаю, что он прав. Ну а почему еще мне кажется очевидным, что, возможно, стоит подумать о том, почему Генри не начал охоту именно сейчас.
– Что значит “если нет”, мисс Виндроуз? – тоном “как же я устал от идиотов” уточняет мистер Пейтон. – Я знаю Хартмана уже практически вечность, и скорее земля перестанет вращаться вокруг солнца, чем он откажется от охоты.
– А если…
– Агата, не бывает никаких “если” в делах с исчадиями ада, – свирепея все сильнее, рычит мистер Пейтон, подаваясь вперед. – Демоны высшего уровня, демоны уровня Хартмана – это зверье. Голодное зверье, которому плевать на все, кроме тех душ, чьими силами они себя поддерживают.