Вегетарианка

Хан Ган

– А ты?.. Да, как жена соберется сюда, я скажу, чтобы прихватила с собой что-нибудь из моей одежды.

К ужину пришли свояченица и Ёнхо с женой. Сообщили, что тесть до сих пор не успокоился. Теща все порывалась ехать в больницу, но, по словам шурина, он запретил ей даже думать об этом.

– Как вообще такое могло произойти, да еще на глазах у детей?

Жена шурина, видимо, недавно плакала то ли от потрясения, то ли по другой причине, но с ее лица была смыта косметика, и глаза выглядели опухшими.

– Ваш

отец уж слишком погорячился. Как можно бить дочь прямо перед зятем? Он и раньше позволял себе такое?

– Он вообще крутого нрава… Ёнхо весь в него, разве ты еще не поняла? Но отец с возрастом как будто остепенился.

– Зачем на меня-то напраслину возводить? – перебил сестру Ёнхо, но ответа не получил.

– К тому же Ёнхе с самого детства росла послушная, не смела даже пикнуть перед отцом, вот он и растерялся, не ожидая такого.

– То, что он решил силой заставить ее есть мясо, конечно же, чересчур, но почему сестра так упорно сопротивлялась? И нож зачем-то схватила… Я впервые в жизни видела такое. Не знаю, как теперь смотреть ей в глаза.

Пока свояченица присматривала за женой, я переоделся в футболку свояка и направился в сауну поблизости. Почерневшая кровь, засохшая на моем теле, смылась под душем. Окружающие бросали в мою сторону подозрительные взгляды. Меня тошнило от этого. Вся эта ситуация была мне противна. Казалось, я нахожусь в каком-то нереальном мире. Меня охватила ненависть к жене, и это чувство было сильнее страха и растерянности.

После ухода свояченицы в палате остались я, жена, старшеклассница, поступившая в больницу с прободением язвы желудка, и ее родители. Сидя у изголовья жены, я спиной чувствовал на себе их косые взгляды, слышал, как они то и дело о чем-то шушукаются. Но это длинное воскресенье скоро закончится, и наступит понедельник. И тогда можно будет больше не видеть эту женщину. Завтра мое место займет свояченица, а послезавтра жену выпишут. Выписка означает, что мне придется жить вместе с этой странной и страшной женщиной в одной квартире. Мне было это трудно принять.

На следующий вечер в девять я отправился в больницу. Свояченица встретила меня с улыбкой:

– Устали, должно быть.

– А ребенок с кем?..

– Сегодня папа Чиу не пошел на работу.

Устроил бы кто-нибудь из коллег совместный ужин с выпивкой, как это часто бывает у нас после рабочего дня, я бы не оказался в палате в такое время. Но неделя только началась, никаких мероприятий в понедельник не планировалось. Недавно закончили срочный проект, поэтому и в сверхурочной работе также не было необходимости.

– Как жена?

– Спала все время. Не отвечает ни на какие вопросы. Поела хорошо… Думаю, все будет нормально.

Ее особая любезная манера говорить, всегда бравшая меня за сердце, немного

сгладила мое раздражение. Через полчаса после ухода свояченицы я развязал галстук подумал, что надо бы помыться, как вдруг в дверь постучали.

К моему удивлению, в палату вошла теща.

– …Вы уж простите нас за все.

Это было первое, что она выдохнула, подойдя ближе.

– Да что вы такое говорите? Как вы себя чувствуете?

Теща тяжело вздохнула:

– Не думала, что на старости лет нам придется такое пережить…

И протянула мне полиэтиленовую сумку.

– Что это?

– Это я еще до приезда в Сеул приготовила. Ёнхе несколько месяцев не ела мяса, вот я и подумала, что исхудала она небось… Здесь для вас двоих, принимайте вместе. Это эликсир из мяса черной козы [6] . Узнай мать Чиу, так не пустила бы, вот я и вышла с этой сумкой незаметно. Скажи Ёнхе, что это препарат китайской медицины, и попробуй скормить. В нем много всяких трав и лекарственных добавок, поэтому и запаха не должно быть. И без того высохла вся, в чем только душа держится, а тут еще столько крови из нее вытекло…

6

В Корее считается полезной пищевой добавкой, которая способствует укреплению ослабленного организма.

Неиссякаемая материнская любовь обескуражила меня.

– Здесь есть микроволновка? Схожу к медсестре, узнаю.

Теща достала из сумки пакетик с настойкой и вышла. Чувствуя, как раздражение, которое с трудом улеглось благодаря свояченице, снова поднимается во мне, я скомкал галстук.

Не прошло много времени, как проснулась жена. Хорошо, что это произошло в присутствии тещи, а не тогда, когда я был один. Только теперь я понял, как мне повезло, что она явилась сюда.

Жена сначала встретилась глазами с матерью, а не со мной, сидящим у ее ног. Теща как раз входила в палату и вдруг радостно улыбнулась; что выражало лицо жены, понять было трудно. От того, что она проспала весь день, она казалась довольно спокойной, и то ли благодаря капельнице, то ли просто лицо посветлело, но выглядела она лучше, чем вчера.

Держа дымящуюся настойку в бумажном стакане, теща подошла к жене и схватила за руку.

– Доченька моя…

Ее глаза наполнились слезами.

– Выпей это. Ведь ни кровинки в твоем лице.

Жена послушно взяла стаканчик.

– Это китайское лекарство. Приготовила для тебя, чтоб ты поправилась скорее. Помнишь, давно, еще до замужества, ты пила такой эликсир для укрепления здоровья?

Жена понюхала содержимое стакана и помотала головой:

– Но это не китайское лекарство.