Век лета
Шрифт:
Это был шантаж еще более изощренного вида - хотя Мартелс искренне надеялся, что Лейнест этого не подозревает.
– А если я останусь, что помешает мне оказывать такое воздействие?
– Мы переучим тебя. Ты способный. Мы поместим тебя в нерожденного ребенка; внучка
Да... вновь обрести тело, полное человеческих чувств и желаний... и всего лишь ценой отказа от еще одного падения в телескоп времени к булавочному острию Начала Координат...
– А что с Квантом?
– мягко осведомился Мартелс.
– И с Тламом, абсолютно невинной жертвой всего этого?
– Они находятся в забытьи уже так давно. Если они умрут, они не почувствуют разницы.
– Ее почувствую я. А я не считаю это справедливым. Я тройной узурпатор - я занял три их сознания и нарушил их Пути. Я считаю это преступлением, хотя в далеком прошлом, когда я был один, я и представить себе не мог бы подобного преступления. Хорошо, Лейнест. Я остаюсь. Но с одним условием: вы должны их впустить.
– Впустить их?
– изумился Лейнест.
– Но как?
– Я оговорился. Я хотел сказать, вы должны их оживить. Впущу их я.
– Итак, - произнес знакомый голос, - мы снова вместе - на этот раз, похоже, как друзья, и каждый на своем месте. Поздравляю.
– Ты примирился со мной?
– осторожно спросил Мартелс.
– Я по-прежнему опасаюсь твоей ненависти.
– Меня опыт тоже учит, - сказал голос с веселой иронией.
– И я обязан тебе возвращением в мою машину, самому мне это не удалось бы. Настанет день - когда-нибудь в будущем - и мы вместе станем исследовать Туннели. Но не будем спешить. Сначала нам нужно заново обучить этих немногих уцелевших людей.
– Вот именно.
– Они вместе почувствовали возникающее вдалеке изумление Тлама, впервые начинающего осознавать суть свободы.
– И... спасибо тебе, Квант.
– Мы больше не Квант, - сказал голос.
– Теперь мы Квинкс - Автарх Пятого Возрождения.
Мартелс не сразу усвоил это предпоследнее иносказание.
– Мы?
– удивился он.
– Значит... и с тобой все происходило так же?
– Да. Никто из нас уже не возникнет вновь из Пустоты. Идя сквозь опасности и искушения, мы должны приучаться любить наше бессмертие, чтобы другие люди свободно следовали Туннелями, концов которых нам не суждено увидеть. Мы будем часто падать, но будем и подниматься, в сплетениях мироздания. Если мы преуспеем, нас однажды назовут Сикстом... и так далее, реальность бесконечна. Для призванных этого должно быть достаточно.
Вновь наступила внутренняя тишина, в которой шевелился Тлам, изумляясь, неужели он теперь стал предком. Он научится, ему придется.
– Я думаю, - сказал Мартелс, - что со временем мне это даже может понравиться.