Век одиночества
Шрифт:
— Вы, конечно, поймали преступника?
Лэйхо неприязненно скривился:
— Преступник, к сожалению, сбежал! Сделаем вот как… Конечно, маловероятно, что этот клейменый с вами когда-нибудь свяжется, но на всякий случай мы наденем на вас браслет с радиомаяком, чтобы отслеживать ваши перемещения по городу. Это стандартная следственная процедура: все, кто в той или иной степени контактировал с подозреваемыми, подвергаются ей, особенно когда речь идет о государственной безопасности. Конечно, вы можете отказаться. Это ваше право как гражданина, но я бы не рекомендовал делать это. Пойдите нам навстречу, и мы забудем о маленьком правонарушении, связанном с вашим необычным местом
— Что-то мне не очень это нравится…
— У вас есть отличный шанс послужить на благо Отчизны. Вы ведь ветеран… и не просто ветеран, а настоящий герой, проливший кровь во имя Пандеи, кавалер «Ордена неукротимого мужества» третьей степени. Это значит, что ваша репутация безупречна, за исключением маленького мошенничества с местом проживания, что, в принципе, меня не касается. По мне — живите, где хотите. Но поскольку я в вас заинтересован, предлагаю честную сделку: вы идете нам навстречу, а мы закрываем глаза на правонарушение, за которое вас полагается в двадцать четыре часа выставить из столицы. Ведь вам наверняка этого не хочется, а?
Отпираться было бессмысленно, и Нурминен обреченно кивнул. Он, мол, действительно к этому совсем не стремится.
В квартиру зашел давешний капрал.
— Господин комиссар, соседнее помещение проверили, там все чисто.
— Вот и отлично… — улыбнулся Лэйхо. — Сейчас установим свидетелю Нурминену радиомаяк, и можно паковаться. На сегодня, пожалуй, вполне достаточно.
Операция установки радиомаяка была простой и быстрой. Маленький изящный браслет из темного металла с щелчком захлопнулся на правом запястье Лаури, несколько сбитого с толку всем происходящим.
— Можете беспрепятственно принимать ванну, от воды с этой штукой ничего плохого не случится! — предупредил капрал. — Однако при попытке самостоятельно избавиться от браслета нам тут же поступит предупреждающий сигнал. Наказание — пожизненная потеря гражданства. Через месяц маяк снимем. Если не найдем Кетри раньше, разумеется.
— Всего на месяц? — удивился Нурминен.
— А больше и смысла нет, — ответил комиссар. — Если через месяц мы не поймали выродка, то это почти наверняка означает, что он уже в Хонти, Стране Отцов или еще где-нибудь очень далеко. Прецеденты, между прочим, уже были. Существует нелегальный канал переправки беженцев. Мы уже второй год не можем его отыскать.
Что ж, похоже, Лаури легко отделался. Ходить под постоянным наблюдением в течение месяца, конечно, неприятно, но и не катастрофично. Нужно только как-то предупредить друзей, чтобы в его присутствии не сболтнули чего лишнего…
И все-таки Нурминен напрасно себя уговаривал, что все обошлось малой кровью. Чувство, что он на крючке, еще больше обострилось. С Особым Антитеррористическим Подразделением шутки плохи! Пусть этот комиссар не рассказывает ему сказки о нелегальных каналах переправки беженцев. Чтобы под носом у самих Радетелей кто-то мог безболезненно сбежать из Пандеи — такое просто не укладывалось в голове. Причем сбежать не просто куда-нибудь, а к давним врагам. Можно подумать, беглецов встретят с распростертыми объятиями. Да и вообще, идеальное для жизни место существует исключительно в разыгравшемся человеческом воображении.
С ним же явно затеяли какую-то странную игру. Почему-то сразу не арестовали и не промыли мозги, а ведь для них это плевое дело. Даже не задержали «до выяснения» гражданина, нелегально живущего в общежитии для «отверженных». Гражданина, сосед которого — давно разыскиваемый властями опасный террорист. Нурминену вообще казалось маловероятным существование подполья в условиях тотальной всепроникающей слежки.
В ту ночь Лаури так и не заснул, просидев до рассвета у открытого панорамного окна. Вид сверкающего огнями города гипнотизировал, но сон так и не пришел. Чувство, что он влип в какую-то очень плохую историю, не позволяло расслабиться даже на пару часов. Быть может, утренний поход в мастерскую вернет прежнее душевное равновесие? Верилось в это плохо, однако пропустить очередной рабочий день он не мог. Власти проверят его место работы, и, если Нурминен не окажется в мастерской, возникнут неприятные вопросы и неизбежно связанные с ними новые проблемы.
Сами с Матти уже были на посту, полируя бока какого-то допотопного одноместного мотопикапа.
— Запаздываешь, дружище! — строго заявил Сами, внимательно разглядывая темные круги под глазами Лаури. — Неужели вчера снова напился?
— Если бы!
— Тогда почему у тебя такой вид? Морда грустная, как у разоблаченного хонтийского шпиона.
— Много будешь знать…
— Лаури, знаешь, что мне пришло в голову? — неожиданно заявил усмехающийся Матти, вытирая о рабочую спецовку испачканные руки. — Надо бы выяснить, как там поживает та необычная девица. Ну, которую мы встретили, когда отмечали День Всеобщего Единства!
Нурминен недоуменно уставился на друга:
— Не понял?
— А что тут непонятного? Неужели ты забыл тот памятный день? У меня вот отрешенная физиономия нашего непосредственного начальника по-прежнему как живая стоит перед глазами.
— Я же просил не напоминать, — простонал Лахтинен, швыряя в Матти перчатки.
Порра ловко увернулся и, как ни в чем не бывало, продолжил;
— От Сами разило такими могучими спиртовыми парами, что, когда мы везли его в чиновничьем авто домой, я искренне опасался, что внутренняя изоляция салона вполне могла не выдержать… Однажды, кстати, был такой примечательный случай в армии: взвод десантников хорошенько набрался перед важным вылетом. Где они раздобыли выпивку, о том военная разведка до сих пор гадает. Не иначе как хонтийские вредители ловко сработали. Ну, влезли, значит, эти тридцать два красавца на одну-единственную летающую платформу и как задышали все разом чистейшим перегаром! А ведь по правилам можно перевозить только десять человек. Платформа заходит на посадку и внезапно — хрясть пополам! Бравые герои так и посыпались на голову врагу, не ожидавшему такой стремительной атаки. Сражение, между прочим, наши выиграли.
— Издеваешься?!
— Да нет, Лахтинен вот подтвердит!
Лаури повернулся к Сами, но тот ему не ответил, сотрясаясь от приступа безудержного хохота.
Порра же был серьезен как никогда:
— Напомни мне, как звали ту необычную девушку?
— Кажется, Кайса! — нехотя ответил Нурминен.
— Кажется? Да ты ее тогда чуть глазами не сожрал! Без малого не набросился на бедняжку прямо в кафе. А ее имя наверняка запомнил на всю жизнь. Татуировку на бицепсе еще не сделал? Вы ведь вроде как даже телефонными номерами обменялись?
— Кажется, я потерял ту бумажку. А может — выбросил.
— Да ну? Сами, ты это слышишь? Он выбросил телефонный номер такой потрясающей женщины! Поверить не могу!
— А ты не допускаешь возможности, что она мне просто не настолько понравилась? — раздраженно соврал Лаури.
— А ты видел ее глаза?
— Ну видел и что с того? Глаза как глаза, такие же, как у всех…
— Ну не скажи! Это глаза совершенства! Ты же, кажется, тогда совсем не пил, поэтому не мог не заметить эти волнующие пушистые ресницы…