Век стали и пара
Шрифт:
План был прост и местами даже примитивен, что в таких случаях скорее преимущество, чем недостаток. Чрезмерно сложные планы слишком склонны проваливаться из-за всяких пустяков.
Толстяк в ответ только пожал плечами, кивнул, не найдя поводов возразить, и, не забывая забросить в рот горсть орешков, двинул в сторону выхода. Пользуясь предоставленным временем, Найден решил еще немного пошарить по карманам бывшего начальника.
Бумажник, в котором сорок талеров четырьмя десятками и горсть мелочи, тут же перекочевал в карман государственному преступнику. Полицейский жетон с золотой комиссарской звездой полетел в угол, поскольку был слишком приметным, чтобы его использовать в дальнейшем. Расчёска, носовой платок, золотой зажим для
— … как обычно грязную работу оставили нам, — услышал конец фразы Виктор, когда дверь в квартиру с характерным скрипом открылась и внутрь вошла пара комиссарских бугаев.
— Потрынди мне еще тут, — без особой злости, но тоном, не терпящим возражения, откликнулся Зайвен. — Иди давай.
Дверь опять скрипнула и хлопнув об косяк закрылась, что стало своеобразным сигналом к действию. Найден высунулся из-за дверного проема успев краем глаза заметить, что Петер тоже выхватил из кобуры барабанник. Первые два выстрела слились практически в один, хоть где-то на заднем плане сознания бывший принц отметил, что даже с имеющейся у него форой Зайвен умудрился выстрелить первым. Что ни говори, а стрелком толстяк был отменным, не мало было людей, которых тучная фигура полицейского ввела в заблуждение, и оно в итоге стоили им жизни.
В отличии от товарища, пустившего пулю «своему» оппоненту прямо в затылок, что само по себе не предполагало добавки, Найден был первый выстрел смазал — может бугай, заметив движение впереди успел дернуться, а может подвел непривычно легкий спуск, впрочем это не так важно — прострелив противнику плечо, но тут же исправился, нажав на спусковой крючок еще два раза.
— Надо сваливать, пока соседи за полицией не позвали, — когда дым от выстрелов рассеялся, а звон в ушах немного утих, высказал резонное предложение Зайвен. — Дом аварийный и предназначенный под снос, так что вряд ли тут слишком много ушей вокруг, но лучше бы не рисковать.
При всей своей отмороженности насчет чужих жизней, своей шкурой толстяк предпочитал не рисковать.
— У кого ключи от паромобиля?
— Не знаю, у кого-то из них, — Зайвен кивнул головой на трупы. — Надеюсь, ваше высочество не заставит меня ковырять трупы, в конце концов хоть кто-то из нас должен сохранить внешний вид в приличном состоянии. Просто на всякий случай.
Не смотря на подколку с обращением по утерянному много лет назад титулу, чего Найден откровенно не любил, он был вынужден признать, что в словах напарника имеется определенный резон. Действительно, испортить одежду сильнее он все равно был уже не способен. Разве что надумал бы просто изваляться в луже крови, но до такой экстравагантности Виктору было все же еще далеко.
Спустя пару минут добычей Найдена стала пара паршивых — совсем не чета оружию комиссара — барабанников с полусотней патронов к ним, два десятка талеров, всякая личная мелочь без всякого сожаления, отброшенная в сторону и наконец ключи от транспортного средства. А еще два удостоверения личности, сообщавших всем любопытствующим, что податель его числится лицензированным сыщиком в конторе «Золотой ключ».
— Слышал о такой? — Виктор поднялся на ноги и протянул кусок картона в плотной кожаной обложке напарнику. Удостоверение выглядело вполне настоящим и скорее всего таким и являлось. Во всяком случае фотографии, подписи, печати и положенные в таком деле «секретки» имелись тут в полном объеме.
— Не встречал, — Зайвен покрутил удостоверение, колупнул приклеенную фотографию ногтем, посмотрел под углом на отблеск чернил и разве что не понюхал. Потом качнул головой и вернул документ Найдену. — Даже странно.
— Вот и я не встречал. Что это нам говорит?
Количество различных «сыскных контор» в Поруссии вообще и в Александрии в частности было велико, но отнюдь не бесконечно. Государство все же старалось контролировать такую деликатную сферу деятельности максимально плотно, и даже просто получить лицензию на деятельность в сфере частного сыска было не так-то просто.
— Что у комиссара была своя карманная контора для всяких грязных делишек, — недолго думая пришел к очевидному выводу Зайвен. — Вряд ли он мог нанять пару лицензированных дуболомов для такой работы на разовый контракт.
— Вот и я так думаю, — согласился со своим напарником Виктор. — Любопытно было бы покопаться в бумагах этого «Золотого ключа», думается мне, найти там можно много небезынтересного.
Толстяк на это лишь все так же флегматично пожал плечами, он был человеком достаточно приземленным и высокими материями не интересовался — скажут собирать информацию, будет собирать, а нет — так и не нужно оно ему.
— Это все конечно очень интересно, но может быть нам пора покинуть, — Зайвен сделал неопределённое движение рукой, как бы обводя стены ставшей не слишком гостеприимной для Найдена квартиры. — Предлагаю разобраться со всем этим дерьмом где-нибудь в более спокойной обстановке.
— Пожалуй, — кивнул бывший принц и, переступив через распластавшееся на полу тело, двинул в сторону выхода.
Судя по тому, что в коридоре не было толп любопытных жильцов, собравшихся посмотреть на представление со стрельбой, в соседних квартирах действительно никто не обитал. Александрия не была самым безопасным городом на планете — города в эти времена в первую очередь были сосредоточием промышленности, к которой естественным образам прилагался и соответствующий рабочий контингент — однако бандитские перестрелки все же не были в столице чем-то совсем обыденным. Тем, на что можно привычно не обращать внимание.
Если же говорить о преступности в Поруссии в целом, то она конечно была проблемой, но надо признать, не самой главной. Как таковой организованной преступности практически не имелось, а наиболее часто случающимся в массе своей преступлением была банальная карманная кража. Самих карманников по возможности отправляли на каторгу — когда удавалось их поймать с поличным, что, если быть совсем честным, случалось не так уж и часто — но меньше их практически не становилось.
Второй типичной для больших городов напастью были простейшие грабежи в темных переулках, по сценарию: «дал по голове свинчаткой, рванул сумку и бежать». Таких архаровцев — зачастую вследствие их невысокого интеллекта и полного отсутствия фантазии — регулярно ловили и порой даже вешали, если в процессе «дела» человек не торопился расставаться со своим имуществом и платил за это не желание здоровьем или тем более — жизнью. Впрочем, это тоже была шушера, вывести которую можно было только общим поднятием уровня жизни, что, как ни крути, выходило сильно за рамки полицейских компетенций.
Гораздо опаснее и оттого интереснее людям с жетонами были различного рода контрабандисты, наркоторговцы, держатели подпольных притонов и игорных домов. Плюс национальная преступность, возникающая в плодотворной для этого дела среде сбежавших из заморских владений от постоянных войн и неурядиц в метрополию темнокожих — от едва заметной смуглости через «кофе с молоком» до полной угольной черноты — жителей колоний на обоих южных континентах. Коренное население Поруссии естественно приезжих ровней себе не считало, никаких социальных лифтов для таких «гостей с юга» не предполагалось, а жизнь их представляла собой в основном бесконечно тяжелую, зачастую грязную и опасную, и почти всегда — плохооплачиваемую работу от зари до зари.