Век сурка
Шрифт:
— А потом я выхожу из леса, — сказал Виталий. — Я вижу небольшую деревню, и только в одном доме горит свет. В этом доме я встречаю людей, некоторые из которых снятся мне и в других снах.
— И как эти люди реагируют на ваше появление?
— Вполне нормально.
— Несмотря на то, что вы — зомби?
— Ну да, — сказал Виталий. — Видимо, они довольно толерантные ребята.
— Сколько их?
— Трое.
— Можете о них рассказать?
— Один из них — старик. Такой, знаете ли, классический деревенский тип.
— Это, видимо, то, каким вы видите себя в старости.
Виталий покачал головой.
— Нет. Однозначно нет.
— Позвольте мне самому выносить суждения, — сказал Дмитрий Борисович. — В конце концов, я — профессионал, и вы у меня на приеме. Что можете рассказать об остальных?
— Второй помоложе, — сказал Виталий. — Этакая канцелярская крыса, маленький, пухленький, всего боится, ничего толком не соображает… По первому впечатлению, субъект довольно неприятный, но что-то мне подсказывает, что он может измениться в лучшую сторону.
— Ваше альтер-эго? — предположил Дмитрий Борисович.
— Я понимаю, что у вас профессиональная деформация и все такое, — сказал Виталий. — Но мне кажется, что вы что-то вообще не в ту сторону копаете.
— Может быть, можеть быть, — согласился психолог. — А что с третьим?
— Он самый молодой из них… из нас. На первый, опять же, взгляд, типичная гопота с окраин, но чувствуется, что на самом деле он гораздо больше. Глубже. Э… ширше. Кроме того, у меня присутствует твердая убежденность, что он — мой лучший друг.
— А в реальности вы такого человека знаете? Не во снах?
— К сожалению, нет, — сказал Виталий.
— Может быть, это какой-то собирательный образ? Может быть, это то, каким вы хотели бы видеть себя?
— Спасибо, что хотя бы не говорите, что это идеализированный образ моего отца, — сказал Виталий.
— Как раз собирался перейти к этому пункту.
— У меня прекрасные отношения со старым маразма… в смысле, с моим отцом, — сказал Виталий. — Но это даже близко не он.
— Возможно, это то, каким вы хотели бы его видеть.
— А если бы там была женщина, вы бы сказали, что это — идеализированный образ моей матери?
— А там была женщина?
— Нет.
— И это странно, — сказал Дмитрий Борисович.
— Почему?
— Вы — молодой человек, давно пробудивший в себе… ну, это самое. В ваших снах должны присутствовать женщины, это нормально. Если, конечно…
— Нет, — твердо сказал Виталий. — Это — нет.
— Вот и хорошо а то мне пришлось бы докладную писать, — сказал Дмитрий Борисович. — Чем занимались эти люди?
— Ужинали, пиво пили, — сказал Виталий. — Обсуждали, что делать дальше.
— Что делать дальше с чем?
— Вообще, — сказал Виталий. — В мире произошла глобальная катастрофа. Мертвые восстали и попытались пожрать живых или что-то вроде того.
— Судный день?
— Возможно. Но не в библейском понимании этого термина.
— Кстати, а вы верующий?
— Ктулху фхтагн.
— Понятно. А вы, как тоже восставший из мертвых, хотели кого-нибудь… э… пожрать?
— Нет, — сказал Виталий.
— А почему?
— Не знаю. Может, просто аппетита не было.
— Как часто вы видите этот сон?
— Очень часто, — сказал Виталий. — Пару раз в неделю, как минимум. И что вы думаете об этом вот всем?
— Я думаю, что мы живем в тревожные времена, — сказал Дмитрий Борисович. — Страна, возможно, стоит на пороге распада, и ваше видение глобальной катастрофы связано именно с этим. Неопределенность, неуверенность в своем будущем…
— Та катастрофа куда глобальнее.
— Сны — это метафоры, — сказал Дмитрий Борисович. — Надо уметь вычленить из них главное и отмести в сторону все ненужное и наносное. Зомби, судный день, дробовик… Все это довольно неприятные симптомы, должен заметить. Возможно, вам следует записаться на еще один сеанс. А скорее всего, даже не на один. По-хорошему, все это надо тщательно проработать.
— Я так и думал, — вздохнул Виталий. — И это вы еще о других моих проблемах не слышали.
— С удовольствием послушаю о других ваших проблемах, — сказал Дмитрий Борисович. — Это, я так понимаю, была самая незначительная из них?
— Да.
— Тогда поведайте мне о самой значительной.
— С не меньшим удовольствием, — сказал Виталий. — Дело в том, что я вижу программный код.
— Я тоже, — сказал Дмитрий Борисович.
— Правда? — удивился Виталий.
— Правда, — сказал Дмитрий Борисович и похлопал ладонью по коробу монитора. — Стоит только промахнуться мимо нужной кнопки и ткнуть в режим разработчика…
— А, вы в этом смысле, — сказал Виталий. — А я-то уж думал, что не один такой… Я-то вижу программный код без компьютера.
— Да? — в свою очередь удивился Дмитрий Борисович. — И где же вы его видите?
— Везде.
— И прямо сейчас?
— Прямо сейчас — нет. Надо особым образом прищуриться, — Виталий прищурился. — Вот, теперь вижу.
— И что вы видите?
— Да, в принципе, то же самое, — сказал Виталий — Но состоящее из цифр и формул.
— И меня?
— И вас тоже.
— Цифры зеленые?
— Нет, по большей части, серые, — сказал Виталий. — Хотя есть и зеленые. Но мало.
— Не подавляющее большинство?
— Не подавляющее.
— Вы знаете, почему я об этом спрашиваю?
— Знаю.
— Недавно вышел один фильм…
— Да, я смотрел, — сказал Виталий. — Киану Ривз, лысый негр в очках без дужек, человечество поработили компьютеры, а ложки не существует…
— И построили для него симуляцию, — продолжил Дмитрий Борисович. — Такую подробную, что большинство людей и не догадывались, что они существуют не в реальности. И только избранные могли видеть программный код…