Век воли не видать

Головачев Василий Васильевич

Он поёжился, собираясь вернуться, но в ухе тихо просвистел сигнал мобильного.

Заныли зубы.

– Кто? – спросил он, бросив взгляд на браслет айкома.

– Я, – ответил гортанный голос.

– Талгат!

– Вы где, Данияр Тимофеевич?

Саблин хотел отшутиться, мол, у чёрта на куличках, но араб мог не знать русских шуток, и желание прошло.

– Мы переехали, Талгат. Вы сами где сейчас?

– В посёлке «Мечта», тут ваша полиция шмон устроила, всех проверяет, меня тоже. Но у меня дипломатическая

неприкосновенность, меня задерживать не стали. Я нашёл ваш коттедж…

– Мы в семи-восьми километрах южнее, нашли убежище.

– Как вас найти?

– Выберись на тропу… хотя подожди, я сам за тобой приду в посёлок.

– Не стоит, пока сюда дойдёшь, да пока обратно… сам найду, не маленький, скажи только, как ориентироваться.

Саблин объяснил, как найти пещеру.

– Смотри, чтобы за тобой никто не увязался. Увидишь кого – сразу звони, связь здесь на удивление приличная, спутники летают чуть ли не каждую минуту.

Ждать Талгата пришлось три часа, появился он у тропы, где за камнями сидел Костя, уже в начале четвёртого, когда в горах начало вечереть. Костя помог арабу дойти до пещеры, вернулся обратно с бутербродом, который соорудила ему Валерия, и с бутылкой воды.

Саблин и гость потискали друг друга, затем Талгат и Волков обнялись, как старые друзья, хотя много лет назад представляли две разные спецслужбы: русскую разведку и арабскую контрразведку.

– Есть будешь? – предложил Сергей Николаевич. – Правда, всухомятку, горячего нет.

– Есть не буду, водички попью. И я не один.

Мужчины внимательно оглядели стены ущелья, Талгат усмехнулся, и Данияр понял:

– Ты… с Таглибом?

– Бери выше. Нас нынче трое.

– Ты, Таглиб… неужели и Дмитрий Дмитриевич?

– Документы показать?

Саблин смутился.

– Сюрприз, однако. Что вас заставило терпеть все трудности перехода?

– Мы недавно переселились. Обстановка изменилась, нужна срочная консультация.

– Сесть некуда, сами видите, как мы тут устроились.

Талгат, одетый по-походному, в туркомплект «горный», оглядел пещеру, привыкая к полумраку, покосился на стоящую у стены меркабу, возле которой возился Пётр Фомич.

– Потерпим. Почему вы перебазировались именно сюда?

– Пещеру не видно ни с тропы, ни сверху, подходы хорошо просматриваются, а главное – простреливаются. Какое-то время продержимся, если нас заметят, пока не прилетит «вертушка».

Талгат присел на камень, оглядел расположившихся напротив мужчин, державшихся буднично, без суеты, покачал головой.

– Маловата наша армия.

– Какая имеется, – пожал плечами Саблин.

– Я к тому, что никто не знает о нашей миссии. А ведь мы, по сути, спасаем мир.

– Самое противное, что государство бессильно нам помочь, – сказал Волков.

– Тут вы правы, полковник. Админы легко управляют людьми, запрограммировать министра

или даже президента любой страны для них не проблема. Всадил программу – и решай свои задачи. Конечно, решить главную проблему – пройти в Первомир – с помощью государственной мощи невозможно, не поможет ни армия, ни техника, ни ядерная бомба. Зато если надо уничтожить мешающих Админам людей, они могут и армию направить, и бомбу сбросить. Об этом надо помнить всегда. Но к делу. Господин Эблиссон, двадцать второй Админ, собирается прорваться в ваш превалитет посредством меркаб. В его распоряжении двадцать одна меркаба, двадцать вторая у вас, и он надеется присоединить её к остальным во что бы то ни стало.

– Что они на ней зациклились? – поинтересовался Роберт Салтанович. – Сделали бы новую.

– Такие модули делаются годами. Эблиссон не хочет терять времени. Для ускорения решения задачи – заполучить меркабу, а заодно ликвидировать и вашу команду, он пошёл на беспрецедентные меры – бросил в ваш числомир всю свою агентуру, всадил программы Охотников в сотрудников спецслужб. Мало того, он послал сюда начальника своей службы спецназначения, чтобы тот лично возглавил операцию.

Мужчины переглянулись.

– Он уже здесь? – спросил Волков.

– По моим сведениям, этот деятель воспользуется своей трансперсональной линией, но ему будет трудновато пробиться из двадцать второго в наш второй числомир, преодолевая мембраны перехода одну за другой. У нас есть шанс опередить его.

– Кто он? То есть кто его «родич» здесь?

– Главный редактор издательства АНП – Ассоциации независимых писателей – Николай Наумёнков.

– Разве существуют независимые писатели?

– Наверно, эту мысль внушили писателям хозяева издательства, – рассмеялся Талгат.

– Так он русский – этот Наумёнков?

– Во всяком случае, живёт в России. Эмиссар Админа-22 – там его зовут Колли Наумански – вселится в своего «братца» и начнёт командовать засланцами и зомбированными. В этом случае мы не сможем долго сопротивляться, против нас бросят и ФСБ, и ГРУ, и армейский спецназ, и полицию.

В пещере стало тихо.

Саблин шевельнулся.

– Вы предлагаете… насколько я понял… этот Наумански переселится в своего «родича», который проживает в Москве?

– Верно.

– Как же мы опередим его, если сидим в Тмутаракани, в Ергаках?

– Это не проблема: сделаем пересадку.

– Объясните.

– За пару минут я пересажу вас в голову своего «родича» в Москве. Вы его знаете.

Саблин озадаченно потёр лоб ладонью.

– Ректор… педуниверситета?

– Полный мой тёзка, Дмитрий Дмитриевич Бурлюк. Кстати, он издавал в этом самом издательстве АНП свою книгу по педагогике и хорошо знает Наумёнкова.

Саблин поймал заинтересованный и в то же время полный сомнений взгляд Волкова.