Век воли не видать
Шрифт:
Сначала все переместились из одиннадцатого числомира во второй, чтобы забрать Саблина-второго. То есть Саблин-11 забрал ДД и пересел в пси-сферу Данияра, а Прохориил – в голову «спящего» Прохора-2. Затем все пересели в голову Прохора – ДД, Саблин-2, Саблин-11 и Дмитрий Дмитриевич скомандовал переместиться в Прохора-177, который был художником в своём числомире и в данный момент находился в Нью-Йорке, участвуя в выставке «Россия творческая». Там к нему подошла местная жительница, смуглолицая, пожилая, тихая, и вся четвёрка формонавтов пересела из головы художника к ней. Это была трансперсональная «родственница» двоюродной
«Пусть договаривает свою речь, – сказал Саблин-11. – Не то начнутся волнения, набегут медики, какой-нибудь из агентов Админов доложит главному…»
«Не доложит, возле Эллисона этой своры нет, – возразил Дмитрий Дмитриевич. – Но ты прав, не надо комкать встречу. Затаитесь и ждите «родственничка», он не должен проинтуичить наличие засады. Прохориил, мы с вами перекроем господину Админу путь к отступлению. Подсказать, как это делается?»
«Не надо!» – с великолепным высокомерием ответил Прохор-999.
Эблиссон очнулся, потёр лоб, не понимая, что с ним происходит, но актёром он был хорошим и с улыбкой пошутил:
– Забыл слово… наверно, к холодной осени.
По рядам собравшихся прошёл тихий гул, многие захлопали в ладоши, некоторые засмеялись.
Речь кандидата в президенты потекла дальше плавно, без задержек.
Главного гостя в его голове пришлось ждать больше часа.
Эллисон закончил выступление, прошёлся по территории комплекса в сопровождении высокопоставленных чиновников администрации Нью-Йорка, по-демократически выпил кофе в баре, сел в машину – чёрный раритетный «Кадиллак» начала двадцатого века стоимостью в два миллиона долларов, кивнул начальнику охраны.
Автомобиль и три машины сопровождения, в том числе полицейский «Бьюик», отъехали от Windmill Hill, и в этот момент в пси-сферу Эллисона вторгся тот, кого ждали. Лаурис Жозеф Эблиссон собственной пси-персоной. Администратор-22. Родоначальник линии Админов, проявленной величайшими финансистами в большинстве числомиров, замахивающимися на абсолютную власть.
Он был один, но за его «спиной» стояла такая мощь, что даже поддержка четвёрки формонавтов психофизическим гармонизатором – меркабой стала казаться пламенем свечи по сравнению с гигантским костром. Но в отличие от первых «квартирантов» господин Эблиссон засады не ждал, поэтому дальнейшие события развернулись в психике «родича» не под его диктовку.
Да, он отреагировал на присутствие «квартирантов» очень быстро, выбросив во все стороны «щупальца психофизических датчиков», чтобы определить степень опасности.
Да, он был сосредоточен на преодолении барьеров между числомирами и последний пробивал уже как победитель, торжествуя в душе, что ему удалось наконец-то это сделать после первых двух неудачных попыток. Возможно, это ощущение вседозволенности и помешало ему оценить потенциал угрозы.
Да, он опирался на объединённое спин-торсионное поле двадцати одной меркабы (был уверен – что двадцати двух) и пси-поле двадцати одного «родственника» в других числомирах, подключенных каждый к своей меркабе.
Однако он не был настроен на бой с засадой, хотя идея посадить такие же засады в головы всех Прохоров принадлежала ему,
Конечно, встреча «накачанной души» жителя двадцать второго числомира с десантниками происходила не в физическом пространстве, но для всех она рисовалась примерно такой – явленной, материальной, хотя и насыщенной «магическими» чудесами.
Неизвестно, каким участок психики Эллисона видели ДД и Прохориил, но для обоих Саблиных, близких по эмоциональным характеристикам и мироощущению, он выглядел как неровное, бугристое поле, накрытое ажурным колпаком сложнейших пересечений геометрических фигур.
Саблины сидели в огромном красном танке вычурной формы.
Куда делись ДД и Прохор-999, было непонятно. Ни на поле, ни в танке их не было.
А напротив красного танка сыпались сквозь купол на холмистое поле чёрные танки и выстраивались клином, чтобы атаковать танк Саблиных.
Лишь позже, после боя, они поняли, что ажурный купол над полем был творением ДД и Прохориила, заблокировавших отступление Админа.
Чёрные танки – выражение характера и воли Эблиссона – в количестве двадцати одной штуки поползли вперёд.
Саблин-2, занимавший место водителя-механика, бросил свою «волемашину» в бой.
Саблин-11, взявший на себя роль командира и стрелка, выстрелил.
Снаряд, выпущенный из короткого толстого ствола танка, с гулом пронзил пространство боя, порождая сизо-прозрачные волны сотрясения воздуха, вонзился в первый чёрный танк и снёс ему башню.
Но танковый клин это не остановило. Засверкали ответные выстрелы, и два десятка снарядов пробуравили воздух, оставив дымные гофрированные шланги воздушных вибраций. Большинство из них пролетели над танком, но пять-шесть врезались в башню машины Саблиных, снося металлические бруски активной защиты, не позволявшие им пробить саму броню.
«Маневрируй!» – рявкнул Данимир, делая ещё один выстрел.
«А я что делаю?» – огрызнулся Данияр, круто разворачивая танк влево, а потом вправо.
Выстрел Саблина-11 снова оказался точным: левый чёрный танк клюнул носом и задымил. Но Данимир на этом не остановился и выпустил сразу четыре противотанковых ракеты, поразившие ещё три цели. Четвёртая почему-то взорвалась сама. Скорее всего это была меркаба Джейсона Вротшильда, которую в 111-мире заминировал Прохориил.
Естественно, никаких танков в голове Эллисона не существовало, но для сражавшихся это не имело значения, они так видел и место боя. И каждый уничтоженный танк противника означал, что водители боевых машин теряли связь со своими меркабами, выбывая из боя.
Эблиссон понял свою промашку.
Оставшиеся неповреждёнными чёрные танки сгрудились в кучу и соединились в единый механизм, гигантский сухопутный дредноут, вдесятеро больший танка Саблиных. Разъярённый противник решил покончить с наглецом одним могучим ударом.
Правда, первый его выстрел в цель не попал, Саблин-2 был проворнее и управлял танком профессионально, мыслеволевым усилием, помогая ему двигаться и маневрировать. Но долго эта дуэль длиться не могла, любой выпад дредноута мог превратить красный танк в решето. Нужно было предпринять нечто экстраординарное, способное озадачить врага. И Саблины вспомнили о своём «личном» оружии – способности изменять форму объектов.