Век железа и пара
Шрифт:
Корабли в Южную Америку уже отправлены. Задача – приобрести участки, на которых произрастают бальсовые деревья. То, что там вообще-то испанские и португальские владения, даже к лучшему, потому как англичане именно сейчас поостерегутся предпринимать что-либо против Испании и пока никак не обозначившей свою позицию Португалии. Ибо воздушные корабли нужно производить самим. Один – это только для того, чтобы понять его возможности и обучить обращению с ним какое-то количество французов. А вот, скажем, десять – уже другое дело. Причем им вовсе не обязательно принимать участие в войне. Зная, что теперь их остров беззащитен против воздушного флота Франции, англичане станут вести себя на материке куда осторожнее, что и требуется.
Правда, с шелком все обстояло несколько сложнее, но, на счастье Франции, у нее есть он, Людовик Богоданный. Который сразу спросил «мудрецов» из Академии, видели ли они небольшой летающий шар австралийцев. И если видели, то почему не обратили внимания, что он сделан из бумаги? Значит, и мешки для дирижаблей могут быть такими же, учитывая, что французская бумага – лучшая в Европе. Остаются реактивы для производства подъемного газа, но неужели и этим тоже должен заниматься король? Его подданные уже получили необходимые повеления и приступили к их выполнению.
А вот государь всея Руси Петр Алексеевич пребывал в некоторых сомнениях. Правильно ли он сделал, что прошлой осенью казнил практически всех принимавших участие в мятеже стрельцов, вместо того чтобы отправить в Донецк, где постоянно не хватает рабочих рук? Правда, на вечное поселение в те края были сосланы их семьи, но толку-то от баб с ребятишками. Хотя вроде бы австралийцы как-то приспособили к делу и их. Во всяком случае, пару месяцев назад литейное производство начало потихоньку выдавать первые рельсы, а третьего дня в Преображенское были присланы первые десять ружей, изготовленных оружейным заводом компании. Будь там побольше народу, ружей могло быть уже не десять, а, например, сто.
Ладно, решил Петр, сделанного не воротишь, да и ни к чему щадить бунтовщиков. А вот тех, кто ими еще не стал, но вполне способен это сделать, – можно. Ведь в одной только Москве еще осталось четырнадцать стрелецких полков! У, янычары проклятые, только ведь и ждут момента, чтобы ударить в спину. Так бы и отправил всех в Сибирь, но…
Нельзя выступать против всех врагов разом, это молодой царь понял уже очень хорошо. А то вдруг им придет в голову объединиться! Объяви об одновременном роспуске всех стрелецких полков – и еще до ссылки их в Сибирь получишь бунт почище прошлогоднего. И значит, действовать придется постепенно. По одному их, краснокафтанников, – тогда и не пикнут.
Приняв решение, Петр гаркнул:
– Сенька!
В комнату вбежал недавно принятый секретарь, грамотный парнишка из мелкопоместных рязанских дворян, найденный Меншиковым.
– Бери перо, бумагу и пиши указ. Мы, Божией милостию… дальше сам вставишь… повелеваем: стрелецкий полк Петра Лопухина с нашего царского довольствия снять. Все стрельцы, вплоть до полкового командира, могут быть зачислены в войско нового строя с преимуществом в чине. Те же, кто служить не пожелают, с этого дня пишутся посадскими. Записал? Потом слова пригладишь, вставишь титлы и покажешь мне. Теперь бери новый лист, пиши еще один указ. Все посадские из бывших стрельцов приписываются к Донецкому воеводству, а кто станет сему противиться, поступать с ним как с бунтовщиком.
Петр внимательно глянул на своего нового секретаря. Старается вьюнош, опять же грамотный, несмотря на невеликие года. И никак сказать что-то хочет, но боится?
– Если хочешь поведать мне чего умного, говори, – усмехнулся царь.
– Я ведь, государь, вот что думаю-то. В остальных полках как бы не нашлись смутьяны, не закричали бы – сегодня лопухинцев, а завтра и нас в оборот возьмут. Так, может, кормовые деньги, что шли этому полку, разделить меж остальными? Так и объявить – казны, мол, содержать всех не хватает и вы, государь, решили их самым достойным и добавить, с худого полка снявши.
– Ай, молодец! – От мощного хлопка по плечу секретарь еле удержался на ногах. – Хорошо придумал, добавь в указ. Но деньги стрельцам давать не все – им, дармоедам, и половины за глаза хватит. И еще из денег тех себе десять рублев отпиши, за сообразительность.
Глава 24
Я оглядел два ровных ряда небольших серых кубиков и решил, что, пожалуй, сушиться им хватит. Тем более что в Ильинск прибыл очередной английский корабль с чугунными и медными заготовками, а недели через две он отправится обратно. И значит, за это время Свифт должен как-то раздобыть хотя бы несколько таких кубиков. Для особо любопытных сообщу, что это какашки вомбата. Но не простые – я их лично отбирал из доставленных мне трех кило по наиболее совершенной форме и приятному цвету. А потом еще сушил почти месяц.
Вообще, конечно, Вильгельм в данный момент демонстрировал некоторую недооценку роли художественной литературы в истории. Ведь спросите, скажем, любого молодого человека из двадцать первого века, кто такой Вильгельм Третий Оранский. В лучшем случае его перепутают с Первым, описанным в «Тиле Уленшпигеле», но это вряд ли. Все-таки мы же говорим про юношей именно двадцать первого века, а не двадцатого, и все Оранские скопом, вместе с Уленшпигелями, им глубоко незнакомы. А вот про Гулливера наиболее образованные могут и знать, некоторые даже смотрели соответствующий мультфильм.
Так вот, Свифт как раз сейчас и писал про Гулливера! А король отвлекал его от этого занятия всякой ерундой – вынь да положь ему компоненты бездымного пороха, причем срочно.
Белый уголь, то бишь сухой спирт, я ему просто подарил, но совсем немного – две расколотые таблетки. Обойдется, у меня его осталось довольно мало. На прошлой неделе англичанину повезло умыкнуть горсть австралийской селитры. Под этим красивым названием фигурировал обычный хлорат калия, то есть бертолетова соль. Мы использовали ее в производстве промышленных взрывчатых веществ, смешивая с жиром стеллеровой коровы. Но она может взрываться не только в смеси с жиром, а вообще с любым горючим веществом. С сахаром, например, в чем в свое время на личном опыте убедился Александр Второй. Или с дерьмом вомбата, что проверил уже я. А если туда еще подмешать уротропина, он же сухой спирт, или австралийский белый уголь, то полученная смесь разрывает ружейный ствол на счет «раз». Будем надеяться, что Свифту хватит ума хранить неправедно приобретенные реактивы в упакованном состоянии и не пытаться самостоятельно заниматься прикладной химией.
Его же начальник, посол Англии в Австралии сэр Уильям Темпл, до шмыгания по задворкам Ильинска не снисходил, ограничиваясь визитами к ильинской знати, в которую входили десяток наиболее способных мориори, все четыре священника разных конфессий, два испанца, произведенных Ильей в унтер-бароны за успехи в строительстве деревянной железной дороги, пастырь Викторий Второй и чета герцогов Романцевых. И разумеется, Темпл посещал все официальные приемы у императора.
На примере старого дипломата было отлично видно влияние благодатного австралийского климата на организм человека. Ибо если не встреча с нами – он бы уже не вставал, а через месяц и вовсе помер, а тут старик демонстрировал завидную бодрость и даже некоторый избыток энергии. Жалко, что сам он этого не знает и знать не может. А то ведь английскому королю тоже, может быть, скоро помирать от воспаления легких, а в Австралии, кабы он согласился сюда перебраться, это сделать весьма затруднительно. Даже если и ухитришься простудиться, под боком есть мы с Ильей, и пенициллин из моих запасов, несмотря на девять лет хранения, все еще сохранял эффективность.