Вексиллум
Шрифт:
Надо заметить, Александр Геннадьевич времени понапрасну не терял и за прошедшие две пятилетки потрудился на славу. В банковском бизнесе он добился таких успехов, что многие конкуренты от зависти не только сна и аппетита лишились, но и навечно впали в состояние, выйти из которого никакие «виагры» и «вуки вуки» не помогут. В свете сказанного, реализация любой, пусть даже самой сумасбродной, идеи, способной зародиться в голове Вадима – молодого человека двадцати шести лет от роду – для Александра Геннадьевича стала бы сущим пустяком. Стоило парню только заикнуться, всего лишь намекнуть старшему брату, и тот ни за что не отказал бы. Несмотря на то, что младший Сивагин в каком-то смысле не оправдал надежд старшего, выдающийся бизнесмен по-прежнему испытывал к нему нежнейшую привязанность, хотя, всячески старался её скрыть под маской снисходительного превосходства. Находясь на почтительном расстоянии, он, выражаясь современным языком, осуществлял непрерывный мониторинг за деятельностью брата и всегда готов был прийти на помощь, прикрыть, подстраховать… Но тот ни разу не предоставил ему такой возможности. Надо отдать Вадиму должное – вырвавшись из под братской опеки и уйдя на вольные хлеба, он всего добивался самостоятельно. Просьбами брату не докучал, денег не канючил, да и, вообще, держался на равных.
Вот и сейчас, упакованный в чёрный кожаный комбез, с мотоциклетным шлемом под мышкой, младшенький вломился к старшему в офис со своим вульгарным «привет, Шурик»… Банкир досадливо поморщился. «Сказано же было, никого не пускать… Ладно Ольга – с девчонки какой спрос? Но, между прочим, там два мордоворота из охраны штаны протирают. Эти-то олухи куда смотрели? – раздражённо подумал он. Впрочем, тут же вспомнил указания, данные им самолично, но гораздо раньше, а, вспомнив, испытал неловкость. – М-да… Сам же велел пропускать этого оболтуса беспрепятственно в любое время дня и ночи. Значит, пенять не на кого…»
– Ты – сама учтивость, – проворчал Александр Геннадьевич, продолжая с демонстративным недовольством смотреть на брата. – И, вообще, что за манера – вваливаться без предупреждения?
Вадим расплылся в обезоруживающей улыбке:
– Имей снисхождение. Всё-таки, я твой брат… Тем более, младший… А, стало быть, пробелы в моём воспитании – твоя недоработка.
– Ну-ну, – примирительно буркнул Сивагин. – По делу или так, на огонёк?
– Смотря, что считать делом… – туманно отозвался Вадим.
– Не словоблудствуй, отрок, – окая на вологодский манер, вздохнув, назидательно выдал хозяин кабинета, а заодно и всего этого милого двухэтажного особнячка, расположенного неподалёку от «Сокола». Потом, смягчившись, спросил. – Выкладывай, зачем пожаловал?
Вадим пожал плечами.
– На сто процентов утверждать не берусь, но сдаётся мне, что сейчас самое время тебя спасать… Может, потому и пришёл…
– Тоже мне спаситель нашёлся, – скептически усмехнулся Александр Геннадьевич. – Ты часом ничего не попутал, братишка? Меня спасать? Интересно, от кого?
В ответ парень снова улыбнулся и, значительно посмотрев на брата, процитировал набивший оскомину афоризм:
– Нет у человека врага злее него самого… – потом посерьёзнел. – Знаешь, Сашка, мне ведь вправду тревожно за тебя. Как-никак, ты для меня – и отец, и мать, и вся, что ни наесть, родня. Мы не так чтобы часто встречаемся, но я ж вижу: последние время что-то нехорошее с тобой творится…
– И что же, по-твоему, со мной не так? – угрюмо поинтересовался Сивагин.
– Да, всё… Вот возьми, к примеру, меня – по твоим меркам, не шибко сильно путёвого… Я-то, в отличие от тебя, вполне себе счастлив. Всё, что необходимо человеку у меня есть: любимая работа, друзья, подруги, «Харлей», в конце концов… – он ласково погладил мотоциклетный шлем. – А ты, вот, на самую верхотуру забрался, и что? Простейших вещей себе позволить не можешь – пойти туда, куда хочется, а не туда куда нужно, увидеть не то, что покажут, а то, что интересно лично тебе… – Александр Геннадьевич открыл было рот, чтобы аргументировано возразить желторотому наглецу, ни с того, ни с сего взявшемуся поучать умудрённого жизненным опытом мужчину, но Вадим его опередил. – Само собой, мои возможности с твоими ни в какое сравнение не идут. И, всё же, я живу так, как мне нравится, а ты каждую минуту подчиняешь интересам дела. Впечатление такое, будто не ты своим треклятым бизнесом управляешь, а он тобой.
Глаза Александра Геннадьевича удивлённо округлились. Он в недоумении уставился на брата, подумав про себя: «Чего только не бывает! Каких-то полчаса назад я думал примерно о том же…». Едва ли догадываясь об истинных причинах столь выразительной мимической реакции старшего брата, Вадим расценил её по-своему:
– Ну что ты вытаращился на меня, как на недоумка? Я давно уже не дитятко неразумное, и прописные истины усвоил на зубок. Хочешь сказать, деньги не цель, а, всего лишь, средство? Верю. Только для тебя они давно стали единственной целью, и никакой другой мишени у тебя нет. Попробуй припомнить, когда ты последний раз чему-то радовался? Погоде… Красивой женщине… Хорошему вину… То-то… Неужели, мечта твоей жизни, сделать из миллиона миллиард, а из миллиарда – триллион? Ведь это, как не крути, путь в тупик. А жизнь-то твоя проходит, причём, проходит мимо. И нет в ней ничего, кроме этой кабалы – твоего бизнеса…
Выданная братом тирада Сивагина просто-таки ошарашила. Вадим только что снова, походя, озвучил его собственные недавние мысли – правда, в несколько иных выражениях. Чтобы немного прийти в себя, Александр Геннадьевич взял чашку с уже остывшим кофе и залпом опрокинул её содержимое в рот, скривившись, словно от рюмки водки. Два совпадения подряд – это слишком…
– Забавно, – пробормотал он, ощутив приятную горечь во рту. Не зная, что сказать и всячески стараясь скрыть охватившую его растерянность, Сивагин лишь желчно констатировал. – Яйца взялись за обучение кур.
Вадим на укол не обиделся.
– Ого! Мы обращаемся к фольклору? – беззаботно парировал он. – Только, ведь со стороны оно всегда виднее. Тоже народная мудрость, знаешь ли…
Последнюю реплику Александр Геннадьевич пропустил мимо ушей. К чему затевать словесные пикировки? Банкира не смутило даже то, младший брат взялся учить жизни его – уже перешагнувшего сорокалетний рубеж состоявшегося и успешного бизнесмена. Из колеи выбивало иное – себя-то не обманешь… Ведь, этот, в сущности ещё мальчишка прав, как никогда. На душе стало тоскливо.
– Ну, допустим, всё обстоит так, как ты сказал, – медленно процедил он. – Так ты, что же, можешь предложить выход из уготовленного мне тупика?
– Было бы желание, в выход всегда найдётся… – снисходительно уверил его Вадим и призадумался. – Существует целая теория о том, что над сознанием взрослого человека довлеет груз нереализованной детской мечты. И если эту мечту осуществить, то… – он оживился. – Может, действительно, стоит вернуться в те золотые годы, вспомнить, чем тогда грезил?
«Детство. Когда оно было? – Сивагин грустно улыбнулся и с сомнением покачал головой. – Разве сейчас вспомнишь, о чём мечталось в ту счастливую пору? Хотя, почему, нет? Ну, конечно… Спал и видел, как бы стать римским легионером…» Он тут же мысленно одёрнул себя. Сейчас наивные ребяческие фантазии показались несусветной глупостью. Пристало ли взрослому человеку признаваться в подобной чепухе, да и какой в этом смысл? Что, прилетит вдруг волшебник в голубом вертолёте, и далее по тексту?
А младшенький настойчиво подзуживал: