Велейская империя. 2. Враг, который не забудет
Шрифт:
– Разве Дирас не демонстрировал тебе свои способности мага-стихийника? – мурлыкнул Хальер, молниеносно оказываясь рядом и нежно разжимая ее пальчики.
Он перецеловал каждый пальчик, двинулся губами выше по обнаженной руке, иногда касаясь нежной кожи языком. Запечатлел поцелуй на внутренней стороне локтя и посмотрел в глаза Алеси. Склонившееся лицо его было близко-близко, так что она видела жаркие искорки в синих океанах его глаз. Чувствуя, что подпадает под власть его демонической магии и голова начинает идти кругом, а губы покалывает в ожидании поцелуя,
– Граждане империи экономят магию и не тратят ее на пустяковые бытовые проблемы, которые легко решит любая горничная.
– Сюда запрещено входить горничным и всем остальным тоже, за исключением императора и его многоуважаемой супруги. А мне нет нужды экономить магию – во мне ее всегда довольно, разве ты не читала листки подпольщиков, где подробно расписываются мои методы пополнения резерва?
Демонстративно жутко ухмыльнувшись, он подхватил с рабочего стола знакомый Алесе листок и протянул ей. Пришлось взять его и покрутить в руках, а Хальер тем временем поставил рядом с шахматной доской два бокала и наполнил их золотистым шампанским.
– Скажу слугам, чтобы принесли сладостей. Ты любишь сладкое, Алеся?
Она кивнула и Хальер отправился к двери, поговорил с мигом подскочившим лакеем, неспешно вернулся назад и поднял бокал:
– За знакомство!
Бокалы звякнули друг о друга, Алеся пригубила свое вино. Ее вечный преследователь тоже смаковал шампанское медленно: отпил немного, покатал вино на языке, проглотил и задумчиво прищурился, неотрывно смотря на нее. Так же отпил второй глоток, а остатки опрокинул залпом. Алеся отставила в сторону почти полный бокал – ей хватало того, что на ее мысли и чувства нагло воздействуют магией, не стоило усугублять ситуацию алкоголем.
Усаживаясь за доску напротив нее, Хальер скинул обратно на письменный стол листок с последней статьей Алеси.
– В последнее время печатная продукция подпольщиков стала гораздо занимательней, – веселым, бархатистым голосом с урчащими нотками заметил он. – Вот только думаю: сто рохов за беглую магиню – не многовато?
– Вы считаете, что это слишком много за беглянку? – с видом недалекой куколки поинтересовалась Алеся, хлопая ресничками.
– О, лично я дал бы гораздо больше, – прямо-таки промурчал Хальер, опять взял ее за руку и коснулся тонкого запястья горячими губами. – Но тайная канцелярия, знаешь ли, вынуждена экономить. Особенно теперь, когда до нее не доходят пожертвования магистратов.
– А разве раньше они жертвовали? – Невольно вырвалось у Алеси.
Ее противник широко улыбнулся и отрицательно покачал головой:
– Увы, нет, но теперь император проникся этой идеей. На что играем? – поинтересовался Хальер.
– Обычно ставят пять тогрохов, – растерялась Алеся от вопроса и от сомнений, к чему была реплика про магистраты.
На нее посмотрели с такой иронией, что она поспешила исправиться и предложила, гордо вздернув носик:
– Ставка – десять рохов!
Ей опять удалось рассмешить своего врага:
– Ого, какие богатые девушки идут нынче в содержанки! – воскликнул тот, откровенно развлекаясь за ее счет.
– Ник был щедрым любовником, – разозленно парировала Алеся.
Хальер саркастично глянул и неожиданно холодно сказал:
– Твоя легенда о содержанке Дираса хромает на обе ноги. Если собираешься и дальше выдавать себя за его любовницу, то научись хотя бы не вздрагивать от его прикосновений. Ах, да, и разучись смотреть гордо, прямо, проницательно, с чувством собственного достоинства. Это примерно десятая часть твоих огрехов, моя милая беглянка.
У Алеси оборвалось сердце. Руки задрожали, по спине пробежал холодок страха. Вот так... Маски сброшены, ее опознали. Хальер сообразил, что она – беглая иномирная магиня, та самая, за которой он столько дней безуспешно охотился. Но как он пришел к такому выводу???
– Ты правда думала, что я не знаю о подпольных развлечениях Ника Дираса? – хмыкнул Хальер. – Или до сих пор не понял, что ты связалась с этими горе оппозиционерами? Не трудно было сообразить, с какой-такой новой «дамой сердца» явился во дворец озлобленный рейт.
Он верно оценил смятение на лице Алеси и расхохотался:
– Тебя уверили, что тайная канцелярия не в курсе негласной деятельности Дираса? И ты реально полагала, что я клюну на первую попавшуюся доступную куколку и потащу ее в свои покои? Алеся, беглянка моя иномирная, опасно быть такой наивной, мне известно всё, что творится в империи, что бы там ни думали все остальные. – Он резко сменил тему разговора и кивнул на доску: – Ты играешь белыми, уступаю тебе первый ход. И перестань мне «выкать», вряд ли ты столь вежлива со мной в своих мыслях.
– Не привыкла панибратски обращаться к незнакомым, – сухо ответила Алеся, отбросив притворное восхищение своим врагом.
– Разве мы так уж незнакомы? У меня сложилось другое впечатление: ты уже позволяешь себе объявлять благодарности от моего имени и собирать пожертвования, которые мне приходится отрабатывать, – с колким ехидством ответил Хальер. – Ходи, Алеся. Мы играем на желание.
В дверь робко постучали, и Хальер отправился забирать у лакея поднос с миниатюрными пирожными, который установил сбоку от доски рядом с полным Алесиным бокалом, на который та рассеянно взирала в полном смятении.
Алеся растерялась вконец: в чем смысл игры на желание? Разве она не дала понять ранее, что согласна исполнить все его желания, даже самые неприличные? Она же пришла с ним в его комнаты как потенциальная любовница! Или он не заводит интрижек с беглыми магинями (вернее сказать – беглыми рабынями)? Или его желания не неприличны? Тьфу, о чем она думает?! Почему он не тащит ее в камеру, не запирает в Греблине, не начинает пытать с целью выяснить, куда она дела его секретные формулы, не грозится забрать ее жизнь в счет уплаты по всем этим накопившимся счетам? Он может обвинить ее в нескольких крупных мошеннических аферах, в краже важнейших бумаг, а вместо этого соглашается сыграть партию в шахматы?