Велейская империя. 2. Враг, который не забудет
Шрифт:
Алеся замерла при звуках этого голоса. Потрясенно вгляделась в такие добрые и ясные серые глаза – и в такие знакомые... В голове у нее зашумело, она покачнулась, невольно опершись о плечо Хальера. Его руки тут же обвили ее, голос врага произнес ошеломленно:
– Ты испугалась Левана? Ни капли страха при встрече со мной – и такой ужас при встрече с прекрасным принцем?
– С чего это вам вздумалось бояться моего сына? – удивилась императрица и заметила весело: – Впервые вижу у девушек такую реакцию на моего сынка, обычно все преисполняются обожанием с первого взгляда.
– Я не хотел напугать вас, – растерянно
«Какой актер! – восхитилась Алеся, боясь, что судорожно сжимающееся сердце сейчас выскочит из груди. – Великолепно сыгранная роль благородного рыцаря, спасителя девушки своего друга! Я могла бы поверить, если бы не узнала твой голос и твой взгляд, незнакомец в маске».
Принц Леван оказался менталистом высочайшего уровня, умело скрывающим свои способности ото всех и использующий их, чтобы выдернуть власть из рук отца и старшего брата – иначе зачем бы ему красть формулы межмирового портала и поддерживать подполье? Да-аа, добренький простодушный прекрасный принц – явление сказочное, в реальной жизни не встречающееся. В отличие от умных и жестоких врагов, окружающих ее сейчас с обеих сторон.
Она попала между Леваном и Хальером, как между Сциллой и Харибдой, двумя чудовищами древнегреческой мифологии.
– Предпочитаю остаться с тем, с кем стою сейчас, – хрипло ответила Алеся на предложение принца. Она отыграет свою роль до конца, ей, похоже, обратного хода нет.
– И мы вас покидаем, – подхватил Хальер, уводя свою пленницу прочь из зала, но не к выходу из дворца, а в обратном направлении, в анфиладу коридоров, ведущих вглубь, к лестнице на второй этаж, где, как всем было известно, располагались личные покои главы тайной канцелярии.
Их проводили потрясенной тишиной.
«Никто ничего не вспомнит через три минуты!» – напомнила себе Алеся, но это больше походило на вопль отчаянной надежды, чем на уверенность.
«Меня не видели, меня не слышали, меня здесь не было и нет!», – мысленно кричала всем гостям и сыновьям императора Алеся, уволакиваемая главой тайной канцелярии все дальше и дальше в безлюдные ночные коридоры. Оставалось надеяться, что Ник не забудет дать сигнал ребятам о начале второго акта срежиссированной ею пьесы. Ей же предстояло пережить акт третий. Тот, где она остается наедине с врагом, любовницей которого пообещала стать.
«Второй раз прихожу в комнаты мужчины в качестве продажной женщины – нехорошая тенденция. Да, мне с моим проклятьем на семейную жизнь и идиллию с любимым рассчитывать нечего, но размениваться на одноразовые связи я не собираюсь. Заговариваем зубы полчаса и валим отсюда!» – планировала Алеся, наблюдая за тем, как ее враг снимает с двери защитное заклинание, открывает дверь, галантно попускает ее вперед, шагает следом и... намертво зачаровывает эту дверь изнутри, попутно кидая сноп магических искр в сторону окон.
Идея «валить отсюда» умерла новорожденной. До чего неудобно общаться с магами, когда сам ни разу не маг!
Стоящий за спиной Алеси враг ласково провел горячими ладонями вверх по ее рукам от запястий до прикрытых шарфом плеч. Склонился к ней, глубоко вдохнул, коснулся поцелуем хрупкого плечика, сдвинув в сторону расшитый
«Хальер – не Лоурес, от него легко не сбежишь», – тоскливо подумала Алеся.
Глава 9. Наедине с врагом.
«Акт третий, сцена первая».
Хальер продолжал невесомо прикасаться к ней, заставляя бежать по коже взбудораженные мурашки: то ли от страха, то ли... Да нет – точно от страха. Его губы попробовали на вкус каждый участок открытой беспомощной шеи и тонких девичьих плечиков, а ванной Алеся здесь, увы, не наблюдала, две закрытые внутренние двери не были похожи на двери в ванную. Ее привели в небольшой, уютный кабинет, в котором не мешало бы прибраться: на и под письменным столом валялись бумажки, на небольшом столике красовались крошки, блюдца с остатками бутербродов и чашка с недопитым чаем. Мусорная корзина была переполнена всяческим хламом: обломками амулетов, обрывками записей, смятыми газетами, шкурками апельсинов и прочим.
Ее распущенные волосы нежно пригладили.
– Красиво, – хрипло выдохнул за спиной Хальер.
Он развернул Алесю лицом к себе, окинул жарким недвусмысленным взглядом, но ни злости, ни паники она при этом не ощутила: у нее почему-то возникло устойчивое впечатление, что этот гад вовсю потешается. Сегодня интуиция работает со сбоями или она чего-то не понимает?
А Хальер не молчал:
– Даю тебе возможность убедить меня, что ты подойдешь на роль моей любовницы. При всех моих недостатках и дурной репутации у меня, знаешь ли, большой выбор, так что же такого особенного ты можешь мне предложить? То, чего не могут предложить все остальные?
– Партию в шахматы! – выпалила Алеся, сбитая с толку и его словами и своими неправильными ощущениями. А что, он азартный игрок, и полчаса она партию протянет точно, а там... там видно будет.
Синие глаза напротив широко распахнулись и Хальер заливисто, искренне рассмеялся, вымолвив сквозь смех:
– Армине удалось меня проклясть! Недаром заклинатели утверждают, что любое сказанное в сердцах слово отзовется в будущем. Значит, ты умеешь играть в шахматы?
– Немного, – скромно опустила глазки Алеся. – У меня невеликий талант к этой игре.
– И в этом позволю себе усомниться, – легкая усмешка проскользнула по губам главы тайной канцелярии, и он с иронией прищурился, рассматривая ее: – Мне отчего-то кажется, что играешь ты очень неплохо.
Тут Хальер оторвался от созерцания Алеси и обратил внимание на бардак в комнате. Воздух закрутился небольшими воронками, затрещал магическими разрядами, миг – и все лежит на своих местах, на полу и чайном столике чисто, на письменном столе все документы и записи выстроились ровными стопками. По мановению руки мага к Алесе подлетело изящное кресло. Легонько ткнуло ее под колени, вынуждая с визгом рухнуть в него, и доставило ее прямо к освобожденному от грязной посуды столику. С полки спланировала шахматная доска и развернулась в центре столика, фигурки ловко разлетелись по своим местам. Перед Алесей выстроились белые, а она смотрела на творящееся волшебство круглыми глазами, судорожно вцепившись в подлокотники кресла.