Величайшая в мире ложь или Никому не отдам
Шрифт:
— Хорошо, я понял, — сбрасывает звонок.
Пялюсь на телефон. Он не захотел со мной разговаривать! Я полная идиотка! Стыдно то как… Сама написала. Если сейчас не могу, то и всё что ли? Зачем я соврала? Зачем? Слёзы так и просятся наружу. Готова визжать на весь мир от досады. Зачем соврала? Желание сломать всё, что только попадется под руку бушует внутри.
В комнату входит мама и говорит:
— Время почти восемь, так, что не долго, завтра в школу. И на звонки отвечай.
Хлопаю
— Отпустили тебя, давай собирайся. Сколько тебе надо времени?
Заторможенно соображаю. Он позвонил моей маме?
— Али-и-с-а-а?
Быстро моргаю прогоняя слёзы, не то радости, не то ещё чего… И боюсь ответить, а то ещё, что совру ненакором.
— Немного… Пол часа.
— Через пол часа буду.
Мечусь по комнате в панике, что одеть. Сажусь, переплетая пальцы пытаюсь дышать спокойно. Не получается! Дверь тихонечко открывается, напряженно жду…
— Мама… — выдыхаю с облегчением.
— А ты кого ждала?
Да мало ли уже ни чему не удивлюсь. Вслух не произношу. Опускаю глаза, они наверное сейчас бешеные.
— Алис, я не понимаю, что с тобой творится, — мама остаётся стоять в дверях. — Хотя наверное знаю… Ты не хочешь с ним идти?
— Хочу! — чуть не подпрыгнула я.
— Ну так чего сидишь?
— Не знаю, что надеть?
— Что тебе хочется, то и одевай. Комфортнее будешь себя чувствовать. Ладно, пойду, у меня котлеты на плите, — мне показалось или мама оправдывает свой уход.
Выходя из комнаты она обернулась.
— И Алис, я тебе доверяю.
— Знаю, — отвечаю скорее на автомате, я то себе уже давно не доверяю.
Как только за мамой закрылась дверь, кидаюсь к шкафу. Одеваю синие зауженные джинсы плотно обтягивающие фигуру, бледно розовую майку, сверху одену куртку. Чуть-чуть подкрасила ресницы, волосы долго расчесывала и оставила распущенными. Слышу, как к дому подъезжает машина, прислушиваюсь, может это папа. Хватаю куртку, телефон и бегу на выход, на ходу одеваю балетки. Окидываю себя в зеркало придирчивым взглядом. То что вижу мне совсем не нравится, слишком простовато.
— Мам, я ушла, — кричу маме и выхожу на улицу.
Я была уверена это он и не ошиблась. Чёрная машина Димы стоит у дома. Выхожу, стою перед машиной и смотрю на него, смотрит в ответ на меня через лобовое стекло. По спине бегут мурашки, пульс бьётся где-то в животе. Подхожу на непослушных ногах, сажусь, он нависая надо мной пристёгивает ремень, пройдясь по лицу серьёзным взглядом, дыхание замирает.
— Куда хочешь поехать? — отъезжает от дома.
— Не знаю… — пальцы нервно вертят телефон, в груди всё сдавило.
— Мороженое любишь?
— Люблю, — а сама думаю, сейчас
Едем молча, Димка сосредоточен на дороге. Куда же делось его остроумие? Серьёзный, молчит. Такого его боюсь. Минут через десять Дима паркуется возле того самого злосчастного кафе из которого меня увёз. Глупая, думала возьмёт за руку, нет просто идём рядом, а так хотелось. Обходительно открывает дверь пропустив. За крайним столиком сидит компания парней с девушками, Дима с ними здоровается, меня сканируют любопытными взглядами. Идём в конец зала и садимся у окна друг напротив друга.
— Может ты голодная?
— Нет.
Мгновенно появляется официант, Нестеров заказывает мороженое с фруктами и кофе. Как только официант исчезает, Димка упирается в меня пытливым взглядом.
— Знаешь зачем я тебя сюда привёз?
— Нет… — к чему он это говорит.
Выдёргивает у меня из рук телефон и кладёт на стол. Опускаю взгляд, не могу смотреть спокойно на него, да и вообще смотреть, хочется залезть под стол.
— Чтобы не оставаться с тобой наедине.
Вскидываю на него испуганно глаза. Зачем тогда позвал, отпросил у мамы?
— Здесь мы не одни и я могу с тобой просто разговаривать. Надеюсь услышать объяснения твоим поступкам. И понять тебя, а то может я навязываюсь, заставляю тебя, а ты и не хочешь со мной общаться.
Хочется зажмуриться. Я не смогу дать ему объяснений, язык не повернётся.
— Меня бесит, когда ты молчишь. Я хочу постоянно тебя целовать. Вчера планировал и большее, чем поцелуи, но не смог. Ты меня боишься, себя боишься, а я хочу чтобы просила.
— Не дождёшься, никогда не буду просить, — вырвалось у меня свирепо.
Вот ещё удумал, просить я буду. Тоже мне звезда!
Он расцвёл своей самой лучшей улыбкой. Аж дух перехватило.
— Вот такая ты мне нравишься. Такая дерзкая… Не трусиха.
— Не понимаю чего ты хочешь от меня, — говорю пока не передумала под действием эмоций.
Щеки горят. Его взгляд пылает и мне не по себе.
— Тебе идёт румянец, сразу хочется увезти к себе домой, нести на руках до постели и любить долго…
Закрываю ладонями пылающее лицо, сердце болезненно бьётся. Сразу понятно чего хочет от меня. Поехала с ним не для того чтобы пошлости слушать, а воображение рисует яркие картинки обнажённого Нестерова. Тяжело вздыхаю.
— Алис, я больше не буду. Посмотри на меня. Ты такая милая, когда смущаешься, — слышу его улыбку.
Убираю руки от лица. Официант приносит мороженое, кофе и быстро уходит. Смотрю на него, лицо продолжает гореть и остаётся только догадываться насколько я красная.