Величайшие загадки и тайны магии

Смирнова Инна Михайловна

Часто руны употреблялись вместе с волшебными заговорами. В этой же саге рассказывается, как во время пира у Баарда, где присутствовали король Эрих и королева Гунгильда, королева и Баард намешали в напиток разного зелья и приказали подать рог Эгилю. Тогда Эгиль схватил свой нож, уколол им руку, взял рог, вырезал на нем руны и выкрасил их своей кровью. При этом он пел волшебную заклинательную формулу. Едва он закончил, как рог разбился, и напиток вылился на солому.

К рунам нередко прибавлялась волшебная палочка, имевшаяся в арсенале народов всех стран. Исландская прорицательница и колдунья Тордис обладала такой палочкой, которая, если ею коснуться правой щеки человека, лишала его памяти и возвращала

память при прикосновении к его левой щеке.

В арсенале скандинавских чародеев имелись также наговоренное питье и любовный напиток, внушавший желание, равнодушие или ненависть.

Уколом иглы колдуньи навлекали чудесный сон, который мог длиться бесконечно. Чародеи могли и сами погружаться в полное оцепенение, тогда как дух их блуждал, приняв какой–либо иной вид. Более того, чародеи могли по своему усмотрению принимать образ того или иного живого существа.

Заговоренные мечи, перед которыми ничто не могло устоять, заколдованные одежды, которые не могло пробить никакое оружие, шапки–невидимки, скрывавшие тех, кто одевал их, — все это часто встречается в «исторических» легендах скандинавов.

Но если это было колдовство более или менее дозволенное, то наряду с ним существовала магия запрещенная, основанная на знании злых сил природы и на призывании злых духов, и известная под названием зейд.

Слово «зейд», по–видимому, происходит от слов «кипеть», «клокотать», что указывает на то, что одним из компонентов волшебства был напиток, сваренный в котле. В чем состоял этот сильнейший из всех вид волшебства — неизвестно. Для его исполнения требовалось пение, зейдовый жезл, который держала в руках женщина–колдунья, и зейдовые подмостки, на которых она стояла. Зейдом занимались только женщины; мужчины считали это дело для себя бесчестным и недостойным.

Могущество чародеев, знакомых с зейдом, в глазах окружающих было почти безграничным. Одно из самых обычных их действий — поднимать и укрощать бури. Сила чародеев была столь велика, что они могли заключать бурю или тихую погоду в мешки.

Помимо этого чародеи умели вызывать ложные видения, одним взглядом убивать своего врага и все разрушать. В одной из саг рассказывается о Гунгильде, жене короля Эрика Кровавый Топор, и о двух лапландских чародейках, которые показывали ей свое искусство: «Когда они разгневаны, то даже земля отступает в страхе, и все живое, на что упадет их взор, падает мертвым». Когда же Гунгильда решила выдать чародеек Эрику, она навела на них глубокий сон и накинула им на голову мешки из тюленьей кожи, чтобы Эрик и его воины могли безопасно убить их. Точно так же Олаф Па в другой саге, застав спящего чародея Стиганди, набросил ему на голову шкуру. В шкуре была небольшая дырка, через которую Стиганди посмотрел на зеленый склон соседней горы; тотчас же это место было разрушено ураганом и на нем больше никогда не росло ни одной травинки.

Но самой ужасное, что приписывалось ведьмам, было людоедство. Такое поверье существовало не только у скандинавов, но и у других народов. Кроме того, обычным занятием ведьм были ночные собрания — шабаш, на которых они танцевали, пели и варили в котле адскую похлебку. Самым главным праздником ведьм в языческом мире считалась ночь на 1 мая — так называемая Вальпургиева ночь.

Примечательно, что на севере не было разделения на черную и белую магию. Волшебство было хорошо, если оно было направлено на пользу, и дурно, если оно должно было принести вред. Поэтому простое обвинение в колдовстве не считалось преступлением и не влекло за собой наказания, если оно не причиняло никому вреда или материального ущерба. В исключительных случаях, когда из–за колдовства наступала смерть человека, сам народ, по–видимому, карал виновного, побивая камнями. Такова была после доказания виновности судьба трех знаменитых колдунов — Катлы, Коткеля и Гримы. Однако письменные законы язычников никогда не предписывали смертной казни; обычным искуплением преступления был просто штраф.

Тем не менее можно встретить и случаи личного преследования, которое, например, предпринял ГаральдГарфагер. Этот вождь испытывал ненависть ко всякому чародейству. Один из его сыновей, Регнвальд Реттильбейн, получил от него в управление Гаделанд, выучился там магии и получил известность как чародей. Однажды Гаральд приказал Витгейру, известному чародею Гаделанда, бросить свое преступное занятие, но последний ответил, что скромный чародей не может быть очень опасным, когда сын короля сам открыто занимается чародейством в Гаделанде. Узнав таким образом о деятельности Регнвальда, Гаральд поспешно послал туда своего сына от другой жены, Эрика Кровавый Топор. Эрик поджег дом, где находился его брат вместе с восьмьюдесятью другими чародеями. Известно, что этот «карательный акт» был принят всем миром с восторгом.

Таким образом, приведенный случай свидетельствует, что скандинавы не боялись чародеев и могли не только вступить с ними в схватку, но и выйти из нее победителями.

ОДИН — ОДНОГЛАЗЫЙ БОГ, ВОЖДЬ И МАГ

Вероятно, под именем Один слились две личности: бог войны и великий законодатель Скандинавии.

Последний установил религию, приспособленную к климату и народу, дал людям счет, письменность и другие знания. Он владел высшими формами магии и в эпоху, когда руны появились в Германии и Скандинавии, был их хранителем и владельцем. Согласно легендам, Один одноглаз, так как за дар предвидения отдал второй глаз в залог.

В то же время Один — бог войны. Сам он редко принимает участие в сражениях как воин, но дарует победу и неуязвимость и учит тех, кого охраняет, неотразимым военным приемам, несущим на себе печать его вмешательства.

Многочисленные племена, жившие по обеим сторонам Балтийского моря, преклонялись перед непреодолимым могуществом Одина, перед его красноречием и славой самого искусного чародея. Веру в себя, которую он старался распространять в течение своей долгой и счастливой жизни, он закрепил добровольной смертью. Опасаясь позорного приближения болезней и немощей, он решился окончить свою жизнь так, как прилично воину. На торжественном собрании шведов и готов он нанес себе 9 смертельных ударов для того, чтобы скорее отправиться на подготовку (как он сам выразился) праздника героев во дворце бога войны.

Полагают, что Один был вождем племени, которое жило на берегах Меотийского озера до нападения Митридата и до той поры, когда победы Помпея стали грозить северу порабощением. Преклоняясь с негодованием и гневом перед могуществом, которому он не в состоянии был сопротивляться, Один увел свое племя от границ азиатской Сарматии в Швецию, где намеревался создать такую религию и такой народ, которые когда–нибудь сделаются орудием его мщения. После смерти исторический Один был обожествлен, и его личность слилась с мифологическим Одином, богом мудрости и войны, чей культ он насаждал.

* * *

Главным рассадником колдунов и колдуний считались земли, расположенные вокруг Балтийского моря. Туда за советом и помощью отовсюду стекались люди, даже из Греции и Испании. Дошли сведения, что практически в любом доме можно было найти гадателя или чародея, а жители северной Норвегии могли даже сказать, кто что делает в любом месте Земли. Столь же сильны в колдовстве были и финны. В древнем финском обществе действовали разные «специалисты»: кудесники, провидцы, ворожеи, заклинатели. Северные народы знали все волшебства.