Величайшие загадки и тайны магии

Смирнова Инна Михайловна

Так, по «уставу Св. Владимира» духовенство постановлено было судить: «ведовство, потворы, чародеяния, волхования, зелейничество, еретичество, — в смысле злое колдовство». По уставу Ярослава, наказанию подвергались: «жена чародейница и наузница и зелейница, или муж». По «правилу» митрополита Иоанна II (1080—1188), занимающихся чародейством, будь то мужчина или женщина, сначала отвращают от злых дел словами и наставлениями; если же они не бросят своего занятия, то наказывают их с большей строгостью, но не убивают и не уродуют их тел, ибо этого не допускает наказание и учение церковное.

В свою очередь, диакон и

доместик новгородского монастыря преподобного Антония Римлянина, писатель Кирик (1110— ранее 1156 гг.), и митрополит Фотий в своем послании к новгородцам в 1410 году, а также «Домострой» строго воспрещают всякое общение с волхвами: «…какое же зло творим мы, обращаясь к нечистым бесам, от которых уже при святом крещении отреклись, как и от дел их, и приглашаем к себе чародеев, кудесников и волхвов, колдунов и знахарей всяких с их корешками, от которых ждем душетленной и временной помощи, и этим готовим себя в руки дьявола, в адову пропасть во веки мучиться» (Домострой, гл. VIII).

В «Домострое» (глава VIII «О волховании и о колдунах») сказано и о наказании, которое ждет тех, кто прельстится чародейством: «Те, которые следуют пагубному колдовству, ходят к волхвам и колдунам или приглашают их в дом свой, желая узнать через них неизреченное нечто… или верят в судьбу и в родословцы (то есть в рожениц) и в колдовство по звездам и гадают по облакам бегущим, — всех творящих такое повелел собор на шесть лет отлучать от причастия, пусть четыре года стоят с оглашенными, а остальные два года — с верными и тем самым сподоблятся божественных даров. Если же не исправятся они и после отлучения и языческого обмана не оставят, то от церкви — везде и всегда — пусть изгоняются… Если кто доверится волхвам, колдунам или травникам, или иным им подобным и призывает их в дом свой, чтоб испытать судьбу, и те проясняют ему, чего он захочет, или во время колдовства, желая познать таинственное, ворожит на воде, чтобы злом исцелить злое, — пусть три года стоит с оглашенными, а два года — с верными, одной лишь молитвой приобщаясь с ними, но лишь по истечении пяти лет причастия святых тайн».

Постепенно церковные власти ужесточали наказания творящим волхование. За чародеяние стала налагаться довольно строгая епитимия, от 9 до 20 лет, и даже до самой смерти.

Однако власти далеко не всегда столь гуманно относились к ворожеям. По словам Н. Карамзина, чародеев жгли на кострах точно так же, как и в Западной Европе. В 1227 году, по сказанию летописи, в Новгороде 4 волхва были приведены на архиерейский двор и там сожжены, несмотря на заступничество бояр. В начале XV века в Пскове было сожжено 10 «вещих жонок», то есть колдуний.

С XV — начала XVI века усилившаяся гражданская власть взяла на себя защиту чистоты веры, что выразилось в преследовании волшебства полицейскими мерами: начинают широко применяться «градские казни», ссылки, заключения в темницу или монастырь. Преступления против религии и всякого рода остатки язычества становятся государственным преступлением, ересь приравнивается к чародейству и наказывается сожжением. Один за другим следуют судилища: Русская православная церковь уничтожает еретиков и всех заподозренных в колдовстве хоть и в меньших масштабах, чем на Западе, но не менее беспощадно.

В дополнительном указе 1552 года к Судебнику царя Иоанна1У Васильевича Грозного (1530—1584) за чародейство и звездочетство положено: быть от царя и великих князей в великой опале по гражданским законам, а от святителей империи же быть в духовном запрещении по священным правилам. А в повести о волховании утверждается, что чародеев необходимо сжигать. Мужчин за чародейство и в самом деле сжигали, женщин живыми закапывали по грудь в землю, обычно они умирали на 2–й или 3–й день. Эта форма наказания практиковалась в XVI–XVII веках, и лишь в XVII веке менее виновных стали отправлять в дальние монастыри на покаяние или высылать.

Таким образом, начиная с середины XVI века колдуны и чародеи преследуются как духовной, так и светской властью.

Однако, несмотря на жестокие преследования, вера в колдовство стойко держалась среди всех слоев населения.

Царь Иоанн Грозный, лишась первой жены Анастасии, верил, что она померла от чародейства. Об этом он говорил литовскому посланнику Воропаю в 1572 году, об этом же писал он и своему заклятому врагу Андрею Курбскому. В 1572 году царь Иоанн Грозный, испрашивая на Соборе разрешение на четвертый брак, говорил, что его первую супругу Анастасию извели злые люди чародейством, вторую отравили, третью испортили злою травою.

Говоря о московском пожаре, царь вспоминал: «Наши изменники бояре наустиша скудожайших умов народ, что будто матери нашей мати, княгиня Анна Глинская, с своими детьми и с людьми сердца человеческая выимали и таковым чародейством Москву попалили».

Колдунов боялись.

При царе Михаиле Федоровиче (1596—1645) была отправлена в Псков грамота с запрещениями покупать у литовцев хмель, так как посланные за границу объявили о бабе–колдунье, находящейся в Литве и наговаривающей на хмель с намерением навести на Русь мор.

Страх перед чародейством был настолько велик, что в то время при найме на службу с врачей бралась письменная клятва, что они не станут употреблять колдовских «деяний» и насылать порчу во вред царской семьи. Тем не менее многие из них поплатились головой, обвиненные в колдовстве. Так, при Иоанне IV в

Москве был «зарезан яко овца» Антон Хрепштейн, якобы занимавшийся колдовством. В 1580 году сожжен живым врач Елисей Бомелий. В 1682 году за «чернокнижие» и хранение сушеных змей был разрублен на части доктор Даниил фон Гаден. В XVII веке Московским патриархом присужден к сожжению фельдшер Квиринус только за то, что имел у себя скелет человека.

При том паническом страхе, который внушало колдовство, было весьма опасно обнаружить какое–либо знание лечебного дела.

Так, в 1676 году в Кашине в съезжую избу был доставлен крестьянин Савка, задержанный с «корнем, и с травами, и с зубом». После расспросов Савка сказал, что «с тем де кореньем, и с травами, и с зубом он ходит в мире и лечит людей и лошадей от всяких скорбей». Впредь до выяснения дела Савка был посажен «за крепким караулом».

Однако, несмотря на запреты и преследования, вера в магию процветала. В первой половине XVI века на Руси широкое распространение получила вера в счастливые и несчастливые дни. Об этом свидетельствует известный церковный публицист Филофей. В его послании к Иоанну Акиндеевичу «О злых днях и часах» осуждаются люди, которые верят в астрологию. Враждебность монаха Филофея к астрологии явилась отражением отношения к ней официальных церковных кругов.