Величайший позор Британии. От Дюнкерка до Крита. 1940—1941
Шрифт:
Схема 13. Обстановка между Булонью и Дюнкерком с 24 по 29 мая 1940 года
Рамсей не мог бы допустить таких потерь в эсминцах и транспортных судах. Если бы к тому же запруженные судами и плохо защищенные порты Дувр, Рамсгет, Фалкстон и Ширнесс были атакованы с воздуха немцами даже в ночное время, эвакуация войск из Дюнкерка могла бы быть расстроена в первые же дни. А если бы наряду с правильными действиями воздушных сил немцы умело организовали операции своего военно-морского флота, эвакуация вообще провалилась бы.
Причины неудач немецкого военно-морского флота имеют свои исторические корни. В так называемом плане «Z», предусматривавшем
К моменту разработки планов наступления на Западе у Германии уже были довольно мощные военно-морские силы, способные играть существенную роль в кампании. Знаменитая директива № 6 указывала, что «морской штаб обязан использовать все свои ресурсы для прямой и косвенной поддержки сухопутной армии и ВВС в течение всего периода наступления».
Директива № 6 была издана в октябре 1939 года. За месяц до начала осуществления плана «Гельб» Гитлер захватил Данию и Норвегию. Все силы военно-морского флота Германии были сразу же лишены возможности осуществлять поддержку правого фланга войск, действующих по плану «Гельб», так как они полностью были скованы действиями в Норвегии. Адмирал Редер, разрабатывавший план действий военно-морских сил, был убежден, что операция в своей основе противоречит всем принципам теории ведения войны на море, так как у немцев не было превосходства в морских силах.
По этой простой причине он остался при своем мнении. Кончилось дело стычкой с Гитлером на совещании 29 марта. Гитлер хотел оставить военно-морские силы в Нарвике. Но Редер заявил, что «в Нарвике эсминцы беззащитны, так как они подвержены опасности уничтожения превосходящими силами противника». Последний абзац его доклада, зачитанного на одном совещании у фюрера, гласил: « Фюрер отказывается от идеи оставления кораблей в Нарвике...»
Легко было принимать решения на совещаниях, но нелегко было их выполнять. Десять крупнейших и новейших немецких эсминцев были посланы для обеспечения операции в Нарвике. Запас горючего у них был таким, что нужно было его пополнить в Нарвике. Для этой цели туда были посланы два танкера. Один из них, «Каттегат», был перехвачен норвежскими патрульными кораблями и затоплен в Вест-фьорде, в связи с чем пополнение запаса горючего в Нарвике было задержано. Благодаря этому флотилия английских эсминцев Уорбертона-Ли получила возможность подойти, атаковать и начать уничтожение немецких кораблей, которое завершили линкор «Уорспайт» и эскортировавшие его эсминцы. Поражение у Нарвика вместе со значительными потерями в других операциях по высадке в Норвегии явилось серьезным ударом по военно-морским силам Германии [83] .
83
Заметим, что при этом потери британского флота в Норвежской операции превысили потери немецкого флота. (Прим. ред.)
10 мая, когда германская армия переправилась через мосты у Маастрихта, двигаясь на запад, у немцев не оставалось никаких сил для поддержки ее действий. Помимо того, немецкие адмиралы не считали, что такая поддержка скоро потребуется. Они верили не больше, чем германский Генеральный штаб, в возможность такой скорой победы, как быстрый выход к Абвилю. Когда войска союзников на севере были наконец отрезаны от Центральной Франции, у немцев не оказалось на своих собственных базах каких-либо военных кораблей, способных серьезно помешать снабжению этих войск на ранней стадии операции или развертыванию их эвакуации в заключительной стадии.
Операции по минированию устья Шельды и районов западных портов, которые первоначально являлись одной из основных составных частей плана немецкого военно-морского флота, были переданы военно-воздушным силам. Задача по перехвату судов союзников была возложена на четыре подлодки малого радиуса действий, которые оперировали в южной части Северного моря и у входа в пролив Ла-Манш. Только 21 мая немцы отвели две флотилии торпедных катеров, действовавших в норвежских водах, в одну из немецких бухт для действий в южной части Северного моря. До этого времени в распоряжении немцев здесь были только слабые силы судов Гельголандской бухты: тральщики, суда ПВО и береговой обороны [84] .
84
В действительности обе флотилии торпедных катеров постоянно базировались на Гельголанд и лишь с 9 апреля были отвлечены для обеспечения операций против Южной Норвегии и действий в Датских проливах. (Прим. ред.)
Схема 14. Положение сторон под Дюнкерком с 27 по 29 мая 1941 года
Указанные действия немцев принесли им дальнейшие осложнения. Операции по минированию, проведенные военно-воздушными силами, были осуществлены небрежно. Разминирование проходов из голландских портов для подвода немецких кораблей в район Дюнкерка было задержано, и начало операции флотилий торпедных катеров пришлось перенести на значительно более поздний срок [85] .
85
На самом деле первый рейд германские торпедные катера совершили в ночь на 21 мая — через два дня после их прибытия в только что занятый Флиссинген. Первого успеха они добились в ночь с 23 на 24 мая, потопив французский лидер «Ягуар». В целом из дальнейших пассажей создается впечатление, что автор воспринимает дюжину торпедных катеров двух немецких флотилий (с общим водоизмещением чуть более тысячи тонн) как некое всемогущее оружие, которому «владычица морей» не могла ничего противопоставить, — и поэтому лишь «моральная и интеллектуальная слабость» германских моряков спасла британцев от жестокого разгрома. (Прим. ред.)
Если корабли адмирала Рамсея могли пользоваться маршрутом «Z», наикратчайшим путем на Кале, то возможности эффективного действия для немецких торпедных катеров были сравнительно ограничены. Положение еще более осложнилось, после того как с 28 мая английские корабли стали пользоваться маршрутом «Y», поворот на который находился далеко от Остенде. Остенде расположен немногим более 50 километров от Флиссингена — это меньше одного часа хода для торпедных катеров. В довершение всего сам порт Остенде 28 мая был занят немцами. Возможности действий торпедных катеров, переброшенных из Норвегии, с этого момента стали почти безграничными. Беспрерывный поток судов с войсками англичан и союзников в ночное время по маршруту «Y» стал сильно уязвимым для атак немецких катеров. Из-за большого количества малых судов в этом районе союзнические военные корабли имели приказ не открывать огня до полного выяснения принадлежности судна. Все шансы для успешного нападения были на стороне немецких торпедных катеров. Эти шансы не были использованы немцами вплоть до 29 мая, когда инициатива перешла к командованию подводных лодок. Большой победой немцев было потопление двух эсминцев «Уэйкфул» и «Грэфтон» в ночь на 29 мая, ибо это привело к частичному отказу англичан от маршрута «Y» и заставило их использовать новый маршрут для кораблей, проводящих эвакуацию.
Для развития успеха немцам необходимо было продолжать атаки. Однако флотилии немецких торпедных катеров этого не сделали. В течение последующих трех ночей они, очевидно, не знали о перенесении транспортных операций на маршрут «X», и основными их объектами были только французский эсминец «Сироко», несколько войсковых транспортов и ряд малых судов. Недостатки действий немецких торпедных катеров, возможно, объясняются отсутствием поддержки со стороны эсминцев в этих операциях. Действия немецких подводных лодок в этом районе имели также очень незначительный успех.
Причины этих недостатков кроются так же, как это имело место в операциях немецких военно-воздушных сил, — главным образом в том, что верховное командование не сумело правильно оценить возможности военно-морских сил. Как ни странно, но наиболее острая критика недостатков немецких военно-морских сил принадлежит адмиралу Шнивинду, начальнику штаба Редера, который в своем меморандуме главной ставке фюрера прямо указывает на неспособность военно-морских сил помешать действиям флота союзников.