Величие ошибочного мира
Шрифт:
— Четверо против шести, — кивнул Белет.
— Вот и все, — произнес лучник.
— Ты прав, Буер, вот и все, — за его спиной материализовался Фарас с мечом в руке, — прискорбно, что ты так скоро забыл о моем существовании.
Тело Герцога упало на землю спустя мгновение, но его голова была в руках у Фараса.
— Один из них уже мертв! — подняв ее чуть выше, крикнул он.
— Трое, — Белет загнул еще один палец, — против шести.
Но тут ногу Фараса обмотала золотая цепь и потянула к земле. Прежде чем Герцог успел опомниться, его тело было разделено надвое мечом Пеймона. Удар пришелся не только по Фарасу. Земная твердь за ним разлетелась на куски, оставив лишь огромные трещины, чьи глубины поглотила тьма, и тучу пыли и грязи, которая еще долго не оседала на прежнее место. Белиалу и остальным Герцогам пришлось отскочить в сторону, чтобы удар не задел и их. Лишь Аим не выпрыгнула из образовавшегося тумана, но по крови, что появилась на клинках Ситри, все поняли, что и ей пришел конец.
— Трое на четверо, — Белет прищурился, вглядываясь в клубы пыли.
— Это может лишить меня сил на некоторое время, но я не могу позволить тебе жить, после того, что ты сделал, Ситри! — закричал Кроцелл.
— Ты не поспеешь за мной, даже не пытайся, — усмехнулся Ситри, — после смерти Берита, я стал быстрейшим воином во всей Преисподней.
— А мне и не нужно быть быстрым, чтобы превратить твои последние минуты в сущий кошмар.
— Ситри! Убей же его! — крикнул Пеймон.
Но Ситри не пошевелился. Его глаза закатились, из носа и рта полилась кровь, растекаясь по воздуху. Сам Герцог начал медленно скукоживаться, щеки его впали и побледнели. Через несколько секунд от него осталась сухая белая фигура, которая была окутана струями собственной крови, плавающей, будто в невесомости, вокруг нее. Но тут потоки крови остановились и начали вытягиваться, превратившись в четыре длинных меча, которые проткнули Ситри с разных сторон, образовав крест. Наконец, безжизненное тело Герцога рассыпалось в прах.
— Двое против четырех, — выдохнул толстяк.
— Я еще могу сражаться, — тяжело дыша, произнес Кроцелл и посмотрел на Пеймона, из ноздрей которого тонкими струйками тут же потекла кровь.
— Гасион, отрази, — равнодушно произнес Герцог, вытирая лицо.
Гасион направил свой щит на Кроцелла, и его броня засветилась. Свечение передалось щиту, и, когда оно угасло, Кроцелл разлетелся на куски. Сразу после этого щит в руках Гасиона пропал, что вызвало у Герцога немало удивления.
— Ублюдок! А ну верни! Это принадлежит мне! — закричал он, увидев, что его щит держит в руках Раим.
— Украсть его из-под твоего носа было проще простого, — засмеялся Раим, — попробуй теперь отними!
Но Гасион не двинулся с места. Он знал, что его противнику уже настал конец, потому что Пеймон расправил крылья за своей спиной и взлетел для атаки.
— Ну, давай, Пеймон! — ухмыльнулся Раим, — У меня всеотражающий щит в руках, чтобы ты не делал, это не сработает.
— Глупец, — прошептал Гасион, — этот щит создал я, и подчиняется он лишь мне.
Раим поднял щит над головой, чтобы защитить себя от удара, но как только клинок коснулся его, он отлетел в сторону, оставив Герцога беззащитным перед атакой Пеймона, после которой на земле образовался небольшой кратер. На самом его дне лежали останки и разбитая броня Раима.
— Двое на трое, — покачал головой Белет, раздосадованный такой глупой погибелью собрата.
Пеймон же подошел к щиту, что лежал неподалеку и взял его в руки.
— Гасион! Бери свой щит, и мы продолжим сражение! — крикнул он, — Гасион?
Герцог обернулся и увидел, что грудь Гасиона пронзена рапирой Каима.
— Всего на секунду ты потерял свой щит… — Пеймон скрежетнул зубами, — всего на секунду… черт, уже не важно. Осмелишься ли ты сразиться со мной, Каим?
— Ты сильнейший Герцог, но это не значит, что в фехтовании ты лучший, — ответил Каим, освобождая свой клинок из плоти Гасиона.
— Я готов доказать тебе обратное, жалкое ничтожество, — прорычал Пеймон.
Клинки Герцогов заискрили от ударов друг о друга. Долгое время ни один из них не уступал. Каим отвечал быстрыми и точными атаками на тяжелые, разрушающие окружающий ландшафт, удары Пеймона. Но, в конце концов, Герцогу в золотом это надоело. Вместо того, чтобы уклониться от очередного выпада противника, он схватил рапиру голой рукой и рубанул по доспехам Каима со всей силы. Рука искусного фехтовальщика отлетела в сторону, а доспехи на груди разлетелись на маленькие осколки. Воин закашлялся кровью и упал на колени.
— Признаю, Каим, ты лучший во владении мечом, но разница в наших силах слишком велика.
— Убей меня… Пеймон… после моего проигрыша, у меня не осталось причин, чтобы жить.
— Нет, убить тебя — значит проявить милосердие, ничтожество, ты будешь жить и вечность сожалеть о том, что предал своего Господина. Белет, почему ты не сражался вместе с нами? Из-за твоего бездействия погибли мои старые товарищи!
— Не держи зла, Пеймон, — захихикал толстяк, — я говорил, что пришел сюда, дабы насладиться вашей битвой.
— Учти, с тобой я разберусь позже! А пока… — сказав это, Пеймон подлетел к Белиалу и пронзил его тело мечом, — Ты просто стоял и смотрел, как твои друзья умирают, Белиал? Думал, я пощажу тебя, если ты не попытаешься меня убить? Ты ведь не настолько безумен, так в чем причина?
— Думаешь, я пришел сюда сажаться? Моя жизнь имела лишь одно предназначение, и я его исполнил. Я — верховный маг Преисподней, в моей власти распределять энергию Ада, забирать ее у одних и отдавать другим, нуждающимся в ней. Я чувствую силу каждого обитателя всех доступных мне миров, и лишь в моей власти строить мосты между любыми измерениями! Даже Буне на такое не способен!
Я передал все эти силы своему Повелителю, и теперь моя смерть уже ничего не изменит, ибо пока ты был занят глупым сражением, я исполнил свой долг и позволил моему Господину явиться в этот мир! — Белиал захохотал, — Ты не остановишь его, Пеймон! Ты не в силах спасти Сатану от гибели.
— Жалкий предатель, — прошипел Пеймон и повернул меч в груди Белиала, и тот испустил свой последний вздох, — ну, и где же ты, Создатель?! Не удосужился явиться после призыва своего слуги? Или просто боишься меня? Посмотри, что я сделал с твоими куклами! То же я сделаю и с тобой!
Портал, ведущий в мир людей, внезапно закрылся, и в, окутавшей пространство, темноте послышалось шуршание мантии, будто кто-то в длинном балахоне не торопясь расхаживал в этой мгле.
— Нет смысла так кричать, демон, — послышался спокойный голос, который доносился со всех сторон, из каждого уголка окружившей Герцога тьмы, — так же, как и мне нет смысла тебя бояться, Герцог Пеймон, ведь ты не в силах причинить мне вред. Ты убил всех этих воинов, но не стоит этим гордиться. Так ты лишь показываешь свою ничтожность.