Величие. Книга 4
Шрифт:
– Вам чем-то помочь?
– Да, я ищу подарок для… для близкого. Что-нибудь оригинальное.
– Оригинальное, значит? – Её тонкие брови взметнулись как две ласточки, добавляя хитрецы, спрашивая, знает ли он настоящее значение этого слова. Женщина поднялась из-за прилавка. – Ну что ж, давайте посмотрим вместе.
Позже Аурелий узнал, что её зовут Фелинь. Какое нежное имя! Такое же, как и её прикосновения к скульптуре во время лепки. Как и лавандовый аромат её духов. Но тогда они шли вместе вдоль стеллажей, и Фелинь одно за другим доставала произведения искусства, подробно и обстоятельно комментируя задумку и используемые материалы. Изнутри
– Напоминает символику, принятую у человеческих жрецов до наступления Тёмных времён, – заметил Аурелий.
– О, да вы разбираетесь! – удивлённо ответила Фелинь. – Да, я вдохновлялась именно ею.
– Так вы… – Он едва сдержался, чтобы не бросить оскорбительное «…вы не продавщица?». – Вы сами всё это делаете? Одна?
– Я открыла своё дело всего год назад, – мягко улыбнулась та. – И да, перед вами мастер собственной персоной.
– Когда же вы всё успеваете? И придумывать, и изготовлять, и продавать?
Аурелий вдруг ощутил благоговение, сознавая, что вот так просто – перед ним стоит автор этого волшебного мира. Теперь он понял, почему в мягких манерах Фелинь удивительным образом проскальзывает и колкая гордость: только таким и может быть творец, тонко чувствующий и одновременно знающий себе цену. Так вот почему эта женщина понравилась ему с первого взгляда – нет, даже раньше, – потому что она была сердцем, сутью этой мастерской!
– Когда любишь то, что делаешь, всегда найдутся силы.
В глазах Фелинь снова сверкнули задорные искорки, но было видно, что она не желает откровенничать с первым встречным. При всём том свете, который исходил от её души, она, судя по всему, была довольно закрытой. И в этом Аурелий тоже почувствовал сродство, и ему ужасно захотелось объяснить: да, да, он прекрасно понимает её! Но он не знал, как это сделать, а Фелинь тем временем продолжала:
– Что более поразительно, так это не моя работа, а то, что вы сумели угадать прообраз орнамента. Немногие сегодня настолько глубоко интересуются архитектурой.
– А я как раз на прошлой неделе читал про храмы этой эпохи. Дайте-ка угадаю… – весело предложил Аурелий, и они проговорили целый час, хотя по ощущениям минуло всего пять минут.
Когда же вновь прозвенел колокольчик, возвещая об очередных посетителях, Аурелий, опомнившись, попросил:
– А не могли бы вы изготовить для меня куклу на заказ? Чтобы она напоминала Белую Волчицу.
– Предупрежу сразу: за индивидуальную модель я возьму дороже, – спокойно кивнула Фелинь. – И после того, как мы обсудим идею и я просчитаю итоговую цену, вы должны будете уплатить её вперёд и полностью.
– Ничего страшного, я готов на любые траты, лишь бы хорошо вышло, – воодушевлённо заверил Аурелий.
Фелинь негромко рассмеялась:
– Должно быть, вы очень любите того, кому предназначается подарок.
И вот тут его сердце пронзило болью. Будто тонкий, но очень болезненный укол иглы высосал из Аурелия всю радость. И император вспомнил, что Орсинь вряд ли придёт в восторг от куклы, даже копирующей её саму… почему же он вообще заговорил с Фелинь о заказе?
– Дать вам лист бумаги и перо? Вы можете перечислить пожелания, пока я общаюсь с покупателями, а потом мы всё обсудим, – предложила мастерица, так и
Аурелий посмотрел на неё в смятении.
– Нет… нет, вы знаете, уже очень поздно, а я совсем не заметил времени. Мне уже пора, я загляну позже.
И, хоть лицо Фелинь вытянулось, он не стал задерживаться, чтобы объясниться. Да и что он мог сказать? Начать пришлось бы с того, что он не кто иной как император Белой империи. Высокородное происхождение всегда вынуждало Аурелия жертвовать искренностью.
И тем не менее он вернулся через пару дней, сделав вид, что ничего странного не произошло, а Фелинь не стала лезть под кожу. И они снова проговорили несколько часов. Фелинь оказалась очень образованной в искусстве и, кроме того, тоже вдохновлялась храмовой живописью и музыкой. Никогда ещё Аурелий не встречал существа, перед которым так искренне и горячо мог бы излить своё чувство прекрасного. Сколько бы он ни пытался, Орсинь всегда оставалась холодна к его попыткам зажечь в ней этот огонь. Но теперь – теперь он наконец-то обрёл единомышленницу!
Аурелий стал навещать Фелинь дважды в неделю. Поначалу она встречала его улыбкой, не выходящей за пределы вежливости, но постепенно стала приглашать на чай и приоткрывать изнанку своих будней. Как оказалось, Фелинь жила там же, где и работала: неприметная дверь в конце магазинчика вела в холл-гостиную, а оттуда уже можно было подняться по лестнице на второй этаж, где располагались мастерская и крохотная спальня. Всё тут было компактным, простым и уютным. От мятно-пастельных оттенков декора и тёмной, под шоколад, мебели веяло свежестью и уютом. Точь-в-точь как характер Фелинь: она смотрела на мир оптимистично, но без лишней мечтательности. Никогда не затрагивала личных тем, и Аурелий знал о её прошлом не больше, чем она о его. Однако, переступая порог магазинчика, он обретал то самое умиротворение, к которому всегда стремился.
Иногда Фелинь работала над заказом прямо при нём, и тогда император следил за её гибкими и уверенными движениями. Иногда она давала ему попробовать сделать что-то самому, объясняя это тем, что подарок выйдет ещё лучше, если он поможет его изготовить. И в моменты, когда их руки случайно сталкивались, сердце Аурелия обволакивала нега, и он чувствовал, что прикасается к квинтэссенции красоты, в которой нет ни интриг, ни торжества силы – лишь безмятежность кроткого бытия.
Глава 2. Надрыв
Поскольку аристократы изобразили покорность и просто так в злонамеренности их было не обвинить, а Ассоциация предпринимателей в лице Меркреда продолжала настаивать на выдвинутых условиях, нужен был новый способ подтолкнуть события. Орсинь не любила затягивать. Вскоре она созвала совет и встретила их веским объявлением:
– Я хочу, чтобы вы подготовили список дворян, которых мы в любом случае лишим титула и земель. Если Меркред понимает только язык денег, они у меня будут. Вчера вечером от Министерства внутренних дел и сыска поступило донесение, что им стало известно о первом кружке заговорщиков среди знати. Их цель – убить меня во время традиционного зимнего бала. Вот список участников. – Эльфийка положила на стол лист бумаги, на котором были перечислены довольно известные и уважаемые фамилии. – Подумайте, от кого ещё в теории не помешало бы избавиться, и я велю барону Шертхессу изыскать предлоги, под которыми можно было бы это сделать. Скоро наступит удобное для этого время.