Величие. Книга 4
Шрифт:
«Сестра, я наконец-то могу быть с тобою на равных. Нет, я выше тебя! Я наконец-то получила то место, которое заслуживала с самого начала».
Теперь на неё смотрели иначе. Она видела это по осторожным взглядам, по той почтительности, с которой к ней приближались. Её боялись. Что ж, это лучше, чем презрение. Орсинь забавлялась замешательством тех иностранцев, кто видел её вблизи в первый раз и не мог соотнести с грозной славой Волчицы нежный облик, который эльфийка вновь обрела, променяв доспехи на шёлк и жемчуг. Она пребывала в очень хорошем настроении.
А вот Аурелий скучал, подперев подбородок ладонью, и Орсинь это немного раздражало. Разумеется, император предпочёл бы удалиться в тихое и уединённое место, но неужели
– Посол Десятого королевства людей, Эристхейл, – объявил церемониймейстер.
Перед троном опустился на одно колено закутанный в бордовый плащ мужчина. У него были чёрные волосы, неуловимо отливающие болотной зеленью и заплетённые в тонкую косу. Прозрачные глаза таили спокойствие. Он не выглядел молодо, но и стариком тоже не был. Черты его лица ускользали, словно переплавляясь под завесой времени. Правой рукой посол опирался на изящный посох, более напоминающий украшение, нежели опасное оружие.
– Позвольте приветствовать великую императрицу и императора и выразить восхищение их красотой, – произнёс Эристхейл. Голос у него тоже оказался не громкий и не тихий, с неуловимым тембром, как будто вобравшим в себя сотни других. – От имени Десятого королевства прошу вас принять это дерево, символизирующее гармонию и процветание. Пусть они пребудут с Белой империей и впредь.
По залу пронёсся вздох восхищения, когда двое слуг поднесли к трону выточенную из малахита и сердолика платформу, изображающую цветущее поле, на котором стояло дерево, раскинув витые из золота ветви. Около полуметра высотой, оно было обильно украшено александритом. В ярком свете драгоценный камень переливался, создавая впечатление живой колышущейся кроны.
– Прошу, поднимитесь. Человеку не пристало стоять в Белой империи на коленях, ведь норды и люди – братья по крови. Мы не забыли этого. – Орсинь благосклонно улыбнулась, сквозь полуопущенные веки отыскав находящегося среди знати Пьерше и заслужив его одобрительный кивок.
Эристхейл поднялся, и эльфийка увидела, что плащ скрывал длинное одеяние чародея, вышитое шёлком и серебряной нитью.
– Я маг, а магам свойственно предчувствовать. И меня не покидает ощущение, что ваше правление останется в истории надолго, Ваша Светлость. – По учтивому тону Эристхейла было трудно определить, льстит он или говорит на полном серьёзе.
– Я не больший герой, чем Аурелий. – Рука Орсинь опустилась в ладонь императора, который её пожал. – Ваш восхитительный дар принят с искренней признательностью. Прошу, наслаждайтесь вечером.
Маг отошёл в сторону, и эльфийка едва удержалась, чтобы не проводить его взглядом. Что-то тянуло приглядеться к нему поближе. Быть может, преподнесённый им драгоценный подарок? Дерево, безусловно, свидетельствовало об изумительном мастерстве ювелира, который создал его, – но почему именно Десятое королевство одарило Белую империю столь щедрым знаком внимания?
– Пойдём танцевать? – предложила Орсинь Аурелию.
Поток гостей перед троном уже истощился, а император по-прежнему сидел со скучающим видом.
– Давай, – коротко бросил тот.
Пока они спускались, эльфийка постаралась припомнить лекции своих преподавателей, в которых те рассказывали о расе людей. Десятое королевство было одним из самых сильных человеческих княжеств. Ему удалось существенно ограничить власть жрецов Бездны – именно поэтому его послом смог стать маг. Насколько Орсинь было известно, человеческая магия скрывала в себе много таинств и кардинально отличалась от эльфийской: доступная немногим, она соприкасалась с самой сердцевиной Бездны и потому несла большую опасность в первую очередь для своего обладателя. В древности простые люди боялись своих
Всё то время, что они с Аурелием танцевали, Орсинь не покидало ощущение: что-то не ладится. Быть может, она слишком сильно погрузилась в размышления, позабыв о празднике. Или, возможно, Аурелий держал её как-то не так, как ей хотелось. Впрочем, он был бережен, но что-то в его манерах переменилось… Иллюзорность чувств, не поддающихся объяснению, приводила эльфийку в замешательство. Величие их победы – и личной, и военной – было безупречным, и всё же одного-единственного кусочка этой мозаики, которую они собрали вместе с таким трудом, как будто недоставало.
– Я красивая? – спросила вдруг Орсинь.
Аурелий удивился, чуть не сбив шаг.
– Да, конечно. А я? – Ласковая улыбка осветила его лицо, но глаза… глаза оставались спокойными.
– Ты очень милый, – фыркнула Орсинь.
– Что-то не так?
– Нет-нет. – Если бы она знала, то безусловно бы объяснила, что её беспокоит, но пока что эльфийка действительно не понимала, в чём дело.
Они провели вместе три танца – число достаточное, чтобы соблюсти приличия и после этого разойтись. Эта мысль больно кольнула Орсинь. Раньше они не считали танцев, но сейчас… сейчас иная реальность, и на их плечах лежит гораздо больше обязанностей. Этот приём – тоже своего рода работа. Необходимо уделить внимание гостям, почтить их приветливой беседой, ведь соблюдение этикета – залог уважительных отношений. Наверное, им с Аурелием стоит больше времени проводить наедине, и ей не следовало в тот вечер быть такой холодной. А Аурелий очень чуткий… Она наверняка оттолкнула его.
– Вы не окажете мне честь? – Эристхейл подобрался незаметно, или, быть может, это Орсинь слишком глубоко ушла в нерадостные мысли.
Кивнув, эльфийка вернулась к танцующим уже вместе с человеческим послом. Чутьё не подвело её: этому магу было что-то нужно. И точно, едва они сделали несколько вальсирующих движений и оказались в центре зала, Эристхейл тихо произнёс:
– Прошу, устройте мне неофициальную аудиенцию с императором Аурелием.
Шарканье подошв и шелест одежды заглушали его голос, делая недосягаемым для любопытных ушей. Орсинь выдержала паузу, обдумывая ответ.
– Почему неофициальную? И почему вы не обратитесь сперва к графу Круазе?
– Поверьте, я не имею ничего против вашего министра. Но то, что я намерен сообщить императору, – предложение, быть может, векового значения, и мне важна предельная секретность. И чем скорее аудиенция состоится, тем лучше.
– Вы умеете интриговать, – рассмеялась эльфийка. – Хорошо, пригласите меня на танец через час, я постараюсь переговорить с Аурелием.
Несколько вкрадчивых взглядов, которые умеет бросать только светская женщина, и вот уже император присоединяется к своей невесте на троне, якобы отдохнуть. Несколько слов, подкреплённых легкомысленной улыбкой, будто бы эльфийка делится впечатлениями от бала, – и вот они уже снова как ни в чём не бывало возвращаются к гостям. Вечер продолжается, смех, яства, красивая музыка и блеск нарядов приятно пьянят. Но когда хозяева празднества прощаются с гостями, удаляясь в покои, один из слуг бесшумно подходит к Эристхейлу и просит следовать за ним. Несколько переходов по лестницам и анфиладам комнат, и вот уже посол видит перед собой императора Белой империи без налёта светского лоска: несколько усталого и настороженного странной просьбой. Рядом с ним стоят довольно усмехающаяся Орсинь и министр иностранных дел граф Круазе.