Великая княгиня
Шрифт:
26 декабря 2011. Чернигов.
Дорогой Алёша! Всего лишь неделя, как проводил ты нас, а ощущение такое, что давно-давно. И вроде бы недалеко, но какой-то железный занавес опустился, и не одолеть его. Работаю только по Спасу, много и трудно. (В 2012 году Ю.Н. удалось организовать серьёзные археологические раскопки в черниговском Спасо-Преображенском храме, единственном уцелевшем с времён Древней Руси. – А.Ш.). Вопросы к себе растут как снежный ком с горы. Ищу ответы, вроде бы нахожу, но возникают новые, ещё более коварные и непредсказуемые. Вопросы к истории и историкам, к церкви и её «держателям»… Голова пухнет. Успокаивает одно: без решений этих вопросов «Княгиня» не совершится… Не обойтись мне без понимания точного и ясного, без погляда в суть Веры княгини Болеславы. А суть эта никак не вяжется с тем, что знает мир, что считает истиной. Дня три назад ночью пришла осязаемая тёплая и тлетворная темнота кромешная, в которой шёл Сын Человеческий, оставив место тайной вечери. Ученики шли за Ним, не видя Его. И так явно слышал запах земли
1 января 2012. Чернигов.
…Опять я перевернул свою жизнь! Так тихо (порой) жилось, так тихо (порой) писалось, размеренно и желанно. И всё сие оставил, взвалил на плечи и душу великий послух. Работаю, как когда-то работал, начиная «Князя», вгрызался в летописи, в старые книги, в синодики, во всё ветхое и мудрое, кое спаслось от нашествия бесов в пыльных шлемах. Сейчас опять старые книги, летописи, их толкование в писаниях пращуров 18-19 веков… И Чернигов, и Спас, и Вал, и Бобровица, коих не было тогда перед глазами и взором моим сущим… А нынче есть! Но нет только тех сил, того радостного изнеможения, когда падаешь в койку и засыпаешь богатырским сном. Но и нынче умучиваюсь, но без богатырского сна и ощущения, что впереди долгая дорога жизни… Умучивался бы сам, старый хрен! Умучил Олю и Сережу (мужа Ольги. – А.Ш.), они переводят с украинского книгу замечательного археолога Макаренко, единственного, кто проводил раскопки в Спасе, сподвижника Рериха… Его кокнули комиссары в пыльных шлемах… Устаю зело. И не даю покоя многим… Вот и тебе сейчас тоже. И непокою моему, и делу конца не видно. Как бы не пришлось зимовать тут. Я готов. Мне тут хорошо. Скучаю по Княженюшке. Но всё, чем занят нынче, войдёт в плоть «Великой княгини», если даст Бог время написать её. Обнимаю ЮС.
12 февраля 2012. Чернигов.
…Сутками сижу за летописями, читаю всё что касаемо Спаса, бесконечно обретаю всё новые и новые познания и тем самым увеличиваю в душе своей скорбь… Понимаю, что не случайно это. Без всего, что достаётся мне нынче, что великой тяжестью ложится и осмысливается душой и разумом, я не смогу и на пядь двинуться в житии Великой княгини. Помощников у меня в этом поистине грандиозном деле (скорее служении), кроме Оли, нет. Да и не имею права всю эту неподъёмность на неё сваливать. Неизречённость осмысления – груз великий… Сплюну через левое плечо, но голова моя робит без устали, душа скорбит, но радуется (состояние, ранее никогда не испытанное), сон не сон, но продолжение сущего и бесконечные мои разговоры с Храмом, который выступает как мыслящая сущность непостижимой мудрости. Вот так спрашиваю Его, как собеседника, и получаю ответы, над которыми, как никогда опять же, приходится ломать голову и развязывать бесконечные узлы в бесконечной верви русской истории. Не думай, что я с глузду съехал… Нет! Здрав разумом, духом и плотью здоров, и в необходимом незабывчив. Живу и дышу не токмо древним Черниговом и Сиверской Русью, живу и тем, что за окном. А там в каждом окне берёзы…
С любовью ЮС.
4 марта 2012. Чернигов.
…С чего, и не понять, налетела на меня лихоманка и свалила. Голова – как немытый походный котёл с остатками подгоревшей каши. Вот в таком состоянии пробыл полную неделю. Я редко болею, а посему и тяжко. Кажись, вылез в свой мир, малость иной (после хвори), но свой. Нынче он зело перегружен новыми познаниями о далёком далеке, новым прочтением летописей, откровениями историков, археологов, исповедников, архитекторов и бог знает ещё кого… А результат один: много званых, но, увы, нет избранных… И – обретая познание, увеличиваем скорбь… Скорби в моей душе невыносимо много. Вероятно, через всё это надо было пройти, чтобы вернуться на круги своя, в мир Великой княгини. Возвращаюсь, обременённый познанием, к живому Свету Даждьбожей любви… Наращиваю желание и естественную необходимость – к письму. Когда буду в Талеже, пока не знаю. Числа десятого собираюсь в Новгород-Северский… А там – перейти российскую границу в районе древнего Рогоща, Синьмоста и Стародуба, а может быть, и добраться до Трубчевска. Прёт меня туда Ведомая сила… Вернёмся в Чернигов… А в Талеж хотелось бы ненадолго. Как же осквернили мне его люди подлые! Пройдёт ли когда это во мне – не знаю. Побуду там несколько дней, улажу кое-какие дела, и снова сюда.
Пока рядом Оля, я бессмертен. ЮС.
1 апреля 2012. Чернигов.
Алёша, что такое отдохнуть, я как-то и не понимаю в своей повседневной жизни. Не тянет поваляться на постели среди дня. Хотя в Талеже, включив телек, под него часок и всхрапну. Тут нет. В тыкве моей, не так как бывалоча, постоянно растут и вызревают семечки, а сам плод до предела наполнен всякими живыми и неживыми картинами, бесконечными повторениями всяких речений, ощущениями неиссякаемого бытия, диалогами и спорами то ли с самим собой, то ли с вечностью… Разе от этого отдохнёшь?! Только во сне, и то весьма условно… Но – так мне хорошо, иного не знаю! ЮС.
19 ноября 2012. Чернигов.
Дорогой мой! Живу я тихо, однообразно, не могу сказать – без житейского напряга. Его хватает в «Великой княгине». Юрий Долгорукий всё ещё не погиб. Как оказалось, ему посвящена вся вторая часть. Идут сплошные убийственные интриги поповскиие, боярские, княжеские… А он жив на благо Киевской Руси, которая всё-таки погубит его и очень скоро погибнет сама. Вот какие откровения приходится распутывать и писать, и жить в этом и с этим. Искренне не хочется расставаться с Юрием. Успокаиваю себя, что вернусь к тому, что уже написано, и углублюсь в жизнь его и характер. Хотел на его гибели завершить вторую часть, но шибко больно. Посему скорее всего напишу две посмертных главы…
21 ноября везут нас в Новг.-Север. Новгородцы организовывают выставку живописных работ Виктора Королькова «Слово о полку». Мы её с Олей открываем. 23-го юбилейные торжества в Чернигове. Губернии 210 лет. Я не хочу быть на этих торжествах. Лучше остаться в Нов.-Сев. Там будет вечер памяти Алек. Конст. Толстого. Там не устанешь, но душой отдохнёшь! Всё… Пойду хавать пельмени. Сердечно ЮС.
24 ноября 2012. Чернигов.
…Наша поездка в Нов.-Сев была короткой. Открыли выставку, а уже на следующее утро в семь часов вернулись в Чернигов. Крепко захватила меня Княгиня, не велит её бросать вот и на день уже. Пишу ежедневно очень медленно, но работаю много. Необходимо проверять точность во времени тех событий, которые выплывают. А выплывает всё что связано с церковью христианской. О ней литература только в возвышенном и только как велено. А Княгиня требует только правды! Всё это страшно сложно. Надо до всего докапываться, тут готовые стереотипы не подходят. Ведь надо написать о главном, почему в «Слове» нет ни единого признака византийского христианства. А это уже связано не просто с церковью, но с истинной Верой Автора и русских того времени. Вера истекает из совести людской и жизни. Церковь втекает в совесть и в жизнь. Пытается менять суть каждого сотворённого по Божьему образу и подобию, из сына делать раба… Всё это надо прожить. Вот и проживаю… Выживу ли? Надо выжить! Инквизиция, утопившая плоть народную в крови по Европам, не дошла до Руси… Не позволил народ, суть его человеческая не позволила. А вот инквизиторы живы и благополучны, и фарисеи тож… И об этом приходится думать… Что происходит в нашей России?.. Ладно, побокотал у плетня, а теперь опять в Царьград, куда благополучно прибыл будущий Митрополит вся Руси – грек Константин. А вот на одной насаде с ним ехал русский юноша. До сих пор не знаю, кто это и зачем приплыл в Царьград… ЮС.
2 декабря 2012. Чернигов.
Алексей! Относительно «утолщения» «Тайны» (подготовка второго издания книги. – А.Ш.) вопрос открытый. Наработано достаточно много нового. Но это новое практически только в моей голове и частично в Олиной. Голова моя во многом становится ненадёжной. Это надо признать. То ли слишком много набито там, то ли теряю когда-то блестящую память. Переложение, как и реконструкция, кажись, до конца не забиты в комп. Это надо сделать. А где необходимое для того время и душевная наполненность? Занят всецело Княгиней и проблемами, которые с ней возникают. Приходится лопатить не только память, но читать многое из доступных документов. Надо знакомиться со многими и многими не просто именами и что об этих именах известно, но с их носителями, с их обликом, характером, скрытыми от нас поступками. Знакомлюсь подробно с десятками, а в прозу войдут единицы… А «Тайна» требует тоже глубокого осмысления и не только обозрения, но и возможности пощупать, потрогать, в ладонях подержать, губами прикоснуться… А силы, пока не шибко, но уходят, и душа медленнее наполняется необходимой в творчестве страстью, медленнее… При пустой и даже всклень не наполненной душе писать не могу.
Не хворай! Надо быть, перезимуем, братец! ЮС.
9 декабря 2012. Чернигов.
У меня нынче праздник – сложилась первая подглавка седьмой главы второй части. Долго клал, по камешку. Шибко трудно было. Зато дюже доволен. Появилась надежда, что вот-вот завершу вторую часть. И крохотная – напишу всё-таки Княгиню! Решил обе написанных части перебелить заново. Понял, что в ней должно быть отличное от «Князя» построение и ритмика другая… Вершу это не спеша и радостно. Света в душе много. Хорошо мне тут, друг мой милый. А Талеж, как ни грустно, придётся продать со всеми его внутренностями и наружностями… ЮС.
6 января 2013.
…Вся история современной церкви – это жестокая борьба с иной верой. На Руси шла непримиримая борьба за свою, древнюю, веру и жестокая насильственная, кровавая – со стороны Византии и Ватикана, распространённая на весь мир. Этой борьбы я сейчас касаюсь в «Великой княгине», для чего с громадным трудом временно переселился в Царьград. ЮС.
14 апреля 2013.
…У меня сейчас (после глазной операции. – А.Ш.) одно желание – вернуться на круги своя. Хотя бы к возможности помалу, но работать. А если честно, то ощутимо уже гнетёт, вырастая в неприступность, грандиозность моего замысла. Отвесные скалы передо мной, и нет никакой возможности их одолеть. Кроме одной – сокровенной, доверительной тропинки в один всего лишь след. Мучительно ищу эту доверительную струну чистого звучания, необходимую, как никогда, уютную человечность, в которой нестерпимо захотелось бы жить современному читателю – соучастнику… Как это должно быть бесконечно просто и желаемо почти истреблённой в современной душе надежде. Наверное, такое может ощущать женщина, кормящая грудью своё дитя. Как написать эту доверительность, эту необходимую уютность и ощущение материнского молока на губах? Иначе Княгиню написать нельзя! Как наполнить душу тёплыми слезами радости до краёв? Где она, эта тропочка? Обрету ли?