Великая Охота (др. изд.)
Шрифт:
— Не думаю, что кто-то из нас его заполучит, — с грустью сказала Эгвейн.
— Тогда мы узнаем, кого выберет он, и сделаем ее жизнь невыносимой. Ну не может же он быть таким дураком, чтобы выбрать кого-то другого, когда есть мы. Ну улыбнись же, Эгвейн! Знаю, он твой. Я просто чувствую себя... — она помолчала, подыскивая слово, — свободной. У меня в жизни никогда приключения не было! Готова спорить, никто из нас не станет во время приключения засыпать в слезах. А если кто и станет, то пусть менестрели эту часть пропустят.
— Это безрассудство и глупость, — заявила Найнив. — Мы собираемся на Мыс Томан. Тебе известны и
— Я слышала, что Лиандрин Седай сказала и о... о Черных Айя. — При этом названии голос Илэйн упал почти до шепота. — В какой безопасности я тут буду, если они здесь? Если бы матушка даже заподозрила, что Черные Айя существуют на самом деле, то она сунула бы меня в самую гущу сражения, лишь бы подальше от них.
— Но, Илэйн...
— У тебя есть только один способ не пустить меня. Рассказать Наставнице Послушниц. Хорошенькая будет картинка, как мы втроем выстроимся по линеечке у нее в кабинете. Вчетвером. По-моему, при таком раскладе и Мин не отвертится. Итак, если вы не собираетесь говорить Шириам Седай, то я тоже иду.
Найнив вскинула руки.
— Может, ты сумеешь как-то ее убедить, — сказала она Мин.
Мин, прислонившаяся к двери, искоса поглядела на Илэйн и потом покачала головой.
— Я думаю, она должна идти, ей это нужно не меньше, чем вам. Чем нам. Теперь опасность вокруг вас мне видна более ясно. Не очень ясно и не разобрать, в чем она, но, по-моему, она связана с тем, что вы решили идти. Поэтому она яснее видна; потому она более определенна.
— Это не довод, чтобы она шла с нами, — сказала Найнив, но Мин вновь покачала головой.
— Она связана с... с этими мальчиками, так же как и ты, или Эгвейн, или я. Она — часть этого, Найнив, чем бы это ни было. Как сказали бы, наверное, Айз Седай — часть Узора.
Судя по всему, Илэйн была ошеломлена и вдобавок заинтригована.
— Я? Что за часть, Мин?
— Я не вижу этого ясно. — Мин смотрела в пол. — Иногда мне хочется, чтобы я вообще не умела читать по другим. Большинство людей все равно не удовлетворены тем, что я могу им объяснить.
— Если мы все собрались идти, — сказала Найнив, — то самое лучшее — заняться планами.
Сколь бы много и горячо она ни спорила до того, но как только решение принято и нужно действовать, практичная сторона характера Найнив всегда приступала к делу: что необходимо им взять с собой, как холодно будет к тому времени, когда они доберутся до Мыса Томан, как без помех забрать лошадей из конюшни.
Слушая Найнив, Эгвейн никак не могла отделаться от дум, что же за опасность углядела в них Мин и какая опасность грозит Ранду. Она знала только об одной опасности, которая могла бы ему угрожать, и при одной мысли об этом она вся холодела. Держись, Ранд. Держись, шерстеголовый ты балбес. Как-нибудь я тебе помогу.
Глава 39
ПОБЕГ ИЗ БЕЛОЙ БАШНИ
Эгвейн и Илэйн коротко склоняли головы перед каждой группой женщин, мимо которых они проходили по пути через Башню. Хорошо, что сегодня здесь так много женщин не из Башни, подумала Эгвейн, слишком много, чтобы каждую сопровождала Айз Седай или Принятая. Одиночки или маленькими группками, в богатых одеяниях или бедном платье, в нарядах полудюжины стран, на некоторых по-прежнему еще заметна пыль долгой дороги в Тар Валон, они были
Впереди шла Найнив, устремив взор вперед, плащ развевался за спиной, она шагала с таким видом, как будто знала, куда они идут, — что соответствовало истинному положению дел, если только кто-нибудь не остановит их, — и имеет полное право туда идти — что, разумеется, обстояло совсем по-иному. Одетые теперь в одежду, которую привезли с собой в Тар Валон, они совершенно не походили на обитающих в Башне. Каждая выбрала самое лучшее платье, с юбками-штанами для верховой езды, и плащи из превосходной шерсти, богато украшенные вышивкой. Эгвейн подумала: пока им удается держаться подальше от всех, кто может их узнать, — они уже увернулись от нескольких, кто знает их в лицо, — их замысел имеет шансы на успех.
— Это больше подошло бы для прогулки в парке какого-нибудь лорда, чем для дороги на Мыс Томан, — заметила Найнив, когда Эгвейн помогала ей управиться с пуговицами серого шелкового платья, шитого золотой нитью, и с жемчужными цветами на лифе и вдоль рукавов, — но поможет, наверное, улизнуть незамеченными.
Теперь Эгвейн поддернула плащ и провела ладонью по своему шитому золотом, зеленому шелковому платью и оглянулась на Илэйн, одетую в голубое, с кремовой отделкой в разрезах, надеясь, что Найнив права. До сих пор все принимали их за просительниц благородного звания или по меньшей мере зажиточных особ, но, как ей казалось, среди прочих они все-таки выделялись. Сообразив, почему у нее возникло такое чувство, Эгвейн удивилась; ей было немного не по себе в нарядном платье после того, как несколько последних месяцев она носила простое белое одеяние послушницы.
Маленькая тесная группка деревенских женщин в прочных темных шерстяных платьях опустились в реверансе, когда беглянки прошли мимо. Едва они остались позади, Эгвейн оглянулась на Мин. Та облачилась в свои штаны и мешковатую мужскую рубаху, сверху — мальчишеские коричневые куртку и плащ, довершив наряд видавшей виды широкополой шляпой, нахлобучив ее на коротко стриженную голову.
— Одной из нас нужно быть слугой, — заявила Мин со смехом. — Женщины, разодетые как вы, всегда имеют хотя бы одного. Коли придется бежать, о моих штанах вам останется только мечтать.
Мин тащила на себе четыре комплекта переметных сум с раздувшимися карманами, набитых теплыми вещами, так как еще до их возвращения наверняка наступит зима. Туда же упаковали и свертки с провизией, стянутой с кухни, — на первых порах хватит, а потом можно будет прикупить.
— Ты уверена, что мне нельзя тебе помочь, Мин? — тихо спросила Эгвейн.
— Да нет, с ними просто неудобно, — с ухмылкой сказала Мин, — вовсе они не тяжелые. — Казалось, она считала все какой-то игрой или притворялась, что так думает. — И будь уверена, народ начнет дивиться: с чего бы такая разодетая леди, как ты, вдруг волочит свои переметные сумы. Свои можешь понести — да и мои тоже, если захочется, — когда мы... — Ухмылка ее исчезла, и она яростно прошептала: — Айз Седай!