Великая Охота

Джордан Роберт

Капитан поклонился Ранду, кивнул Лойалу и ушел. Когда за кайриэнцем затворилась дверь, хозяйка подошла к столу:

— Милорд, я устроила вашу леди. И приготовила хорошие комнаты для вас, и вашего человека, и для вас, друг огир. — Она помолчала, изучая взглядом Ранда. — Простите, милорд, если преступаю границы дозволенного, но думаю, я могу говорить прямо и свободно с лордом, позволяющим своему человеку высказываться без спросу. Если я ошибусь... ну, оскорбить я не хотела. Все двадцать три года мы с Барином Мадвеном, так сказать, друг с другом спорили, когда не целовались. Так что кое-какой опыт я имею. Вот сейчас вы думаете,

что ваша леди видеть вас больше в жизни не хочет, а я вот думаю, что если попозже вы к ней в дверь постучитесь, то она вас непременно впустит. Улыбнитесь и скажите, что во всем ваша вина, а так оно или нет — какая разница!

Ранд прочистил горло и понадеялся, что не покраснел до ушей. Свет, да Эгвейн убила бы меня, если б узнала, что я только помыслил об этом. А Селин наверняка убьет меня, если я так поступлю. Или не убьет? От таких мыслей запылали щеки.

— Я... спасибо за совет, миссис Мадвен. Комнаты... — Ранд изо всех сил старался не смотреть на укрытый одеялом ларец у стула Лойала. Они не осмелятся оставить его без присмотра, и его нужно будет кому-то сторожить. — Мы втроем будем спать в одной комнате.

Хозяйка выглядела озадаченной, но быстро справилась с удивлением.

— Как пожелаете, милорд. Сюда, пожалуйста.

Ранд последовал за ней. Лойал нес укутанный в одеяло ларец — ступеньки охали и стонали под общим весом Лойала и ларца, но хозяйка, видимо, целиком относила жалобы своей лестницы на тяжелую поступь огир, — а Хурин тащил на себе все переметные сумы и свернутый плащ с арфой и флейтой.

Миссис Мадвен распорядилась внести третью кровать, ее поспешно собрали и застелили. Одна из кроватей уже протянулась от стены до стены во всю длину комнаты, и с самого начала она явно предназначалась для Лойала. Теперь в комнате стало не повернуться, между кроватями места едва хватало, чтобы пройти. Как только хозяйка ушла, Ранд повернулся к спутникам. Лойал затолкнул по-прежнему укрытый одеялом ларец под свою кровать и теперь проверял матрас на мягкость. Хурин распихивал по углам переметные сумы.

— Кто-нибудь из вас знает, почему этот Капитан был к нам так подозрителен? В этом сомневаться не приходится. — Ранд покачал головой. — Я уже поверил, будто он считает, что нам под силу украсть ту статую, судя по тому, как он разговаривал.

— Даэсс Дей'мар, Лорд Ранд, — отозвался Хурин. — Великая Игра. Как некоторые ее называют, Игра Домов. Этот Калдеввин думает, будто вы обязательно делаете что-то к своей выгоде, иначе зачем вы здесь? А что бы вы ни делали, это может быть невыгодно для него, поэтому он и держался так настороженно.

Ранд потряс головой:

— «Великая Игра»? Что за игра?

— Вообще-то, Ранд, это совсем не игра, — откликнулся со своей кровати Лойал. Он успел достать из кармана книгу, но она лежала нераскрытой у него на груди. — Много я о ней не знаю — у огир такого не бывало, — но я о ней слышал. Аристократы и благородные Дома всячески интригуют, добиваясь для себя выгод. Они делают то, что, по их предположениям, поможет им, или повредит врагу, или и то и другое вместе. Обычно все действия происходят тайно, а если не втайне, то участники стремятся придать им видимость того, будто делается нечто совсем иное, а не то, что имеет место быть. — Огир недоуменно почесал ухо с кисточкой. — Даже зная, что это такое, я ничего не понимаю.

Старейшина Хаман всегда говаривал: чтобы понять то, что делают люди, нужен разум получше, чем у него. Правда, умнее Старейшины Хамана мне мало кто встречался. Вы, люди, — необычное племя.

Хурин покосился на огир, но сказал:

— Он верно судит о Даэсс Дей'мар, Лорд Ранд. Кайриэнцы играют в нее больше прочих, хотя этим занимаются все южане.

— И эти солдаты утром, — заметил Ранд. — Они — тоже часть игры Калдеввина в эту самую Великую Игру? Ни во что такое нам нельзя оказаться втянутыми.

О Роге никто не упоминал. О нем, о том, что Рог рядом, в комнате, помнили все трое.

Лойал покачал головой:

— Не знаю, Ранд. Он — человек, поэтому значить это может что угодно.

— Хурин?

— Я тоже не знаю. — Голос у Хурина был такой же обеспокоенный, как и вид у Лойала. — Он, может, и делает лишь то, что говорит, или же... Такая она, Игра Домов. Никогда не знаешь. Большую часть времени в Кайриэне, Лорд Ранд, я провел в Слободе и мало что знаю о кайриэнской знати, но... ну, Даэсс Дей'мар опасна повсюду, но особенно — в Кайриэне, как я слышал. — Вдруг Хурина осенило. — Леди Селин, Лорд Ранд! Она-то лучше знает, чем я или Строитель. Утром спросите у нее.

Но утром Селин пропала. Когда Ранд спустился в общую залу, миссис Мадвен вручила ему запечатанный пергамент.

— Уж простите меня, милорд, но вам бы послушаться меня. Зря вы не постучались в дверь к вашей леди.

Ранд обождал, пока она отойдет, и только тогда сломал белую восковую печать. На воске были выдавлены полумесяц и звезды.

Я должна на время Вас оставить. Здесь слишком много людей, и мне не нравится Калдеввин. Я буду ждать Вас в Кайриэне. Помните: я всегда буду рядом с Вами. Я всегда буду думать о Вас, а Вы, как я уверена, — обо мне.

Подпись отсутствовала, но в этом элегантном, плавном почерке без труда угадывалась рука Селин.

Ранд тщательно сложил пергамент, спрятал в карман и вышел из гостиницы. Хурин уже держал лошадей наготове.

У коновязи стоял Капитан Калдеввин с другим офицером помоложе и с пятьюдесятью конными солдатами, запрудившими улицу. Головы двух офицеров были не покрыты, но на руках — латные перчатки, а поверх голубых кафтанов надеты стянутые ремнями кирасы с золотой насечкой. К амуниции за спиной офицеров были прикреплены короткие древки с маленькими жесткими голубыми знаменами над головой. На знамени Калдеввина белела одинокая звезда, а у молодого офицера поле было пересечено двумя косыми белыми полосами. Оба офицера выделялись среди солдат в простых доспехах и шлемах. Солдатские шлемы смахивали на колокола, у которых вырезана часть спереди, чтобы открыть лица.

Калдеввин поклонился вышедшему из гостиницы Ранду:

— Доброго вам утра, милорд Ранд. Это — Элрикейн Таволин, командир вашего эскорта, если можно так его назвать. — Второй офицер без слов поклонился; голова его была выбрита так же, как у Калдеввина.

— Рад вашему эскорту, капитан, — сказал Ранд, сумев произнести это непринужденно. Против пятидесяти солдат Фейн вряд ли рискнет что-либо предпринимать, но Ранд хотел бы быть уверен, что это всего лишь эскорт, а не конвой.

Капитан взглянул на шагавшего к своей лошади Лойала, который нес скрытый одеялом ларец: