Великая Отечественная – известная и неизвестная: историческая память и современность
Шрифт:
Политика устрашения мирного населения приводила к тому, что жители, боясь прихода Красной Армии, уходили в леса, горы, отступали вместе с немцами как добровольно, так и принудительно. Так, в Восточной Пруссии, наши солдаты, занимая хутора и села, нередко обнаруживали оставленные поместья и усадьбы, брошенный скот. Поначалу имели место немотивированные поджоги брошенного имущества, мародерство. Командование и политорганы пресекали эти явления, объясняя личному составу, что все брошенное имущество является трофеем и собственностью Советского государства. В документах встречаются факты, когда нашим бойцам приходилось доить оставшихся коров, кормить брошенный скот и птицу. Кроме того, на занятую нашими войсками территорию Восточной Пруссии потянулись обозы поляков за бесхозным имуществом, и наши политорганы доносили вышестоящему командованию о необходимости закрыть границу, чтобы предотвратить бесчинства. В соответствии с заявленными положениями Советского правительства, под контролем военных советов повсеместно организовывались военные комендатуры для организации на местах местных органов власти и наведения порядка.
Трудящееся
«В ходе наступления частей армии освобождены от немецких захватчиков… Минск-Мазовецкий, Карчев, Колдень, Демблин и др. Освобожденное от ига немецких захватчиков польское население радостно встречает части Красной Армии, забрасывает проходящие через населенные пункты боевые машины и подразделения бойцов букетами цветов. В деревне Рыки, в проходивший танк части подполковника Монакова был брошен букет, сделанный из колосьев пшеницы. В этот букет была вложена записка: “Спасибо Красной Армии и маршалу Сталину за освобождение Польши от гитлеровского гнета. В благодарность за свое освобождение мы дадим Красной Армии не цветы с наших полей, а хлеб и продовольствие, которые не успели забрать фашисты. Мы, молодежь, вступим в польскую армию и вместе с вами окончательно разгромим немецких бандитов”» [635] .
635
ПД 2 ТА от 05.08.1944 г. О настроениях польского населения // Там же. Ф. 233. Оп. 2374. Д. 26. Л. 112–121.
Население Польши было восхищено стремительным и мощным наступлением советских частей. Многие были удивлены тем, что Красная Армия вооружена новейшей техникой в большом количестве и имеет неисчислимые людские резервы. Польские жители убедились в том, что немцы клеветали об уничтожении Красной Армии и всего ее вооружения [636] .
В политдонесении тыловых частей и учреждений сообщается:
«В с. Люботынь старший местный ксендз в беседе заявил: “Мы благодарим Красную Армию за освобождение польского народа от ига германцев, за ее доброе взаимоотношение с народом Польши и в отношении к костелам. Красная Армия, преследуя противника, в районе нашей деревни не бросила ни одного снаряда в деревню, а немцы за 20 мин. до отступления взорвали башню, костел. Мы в данное время видим и чувствуем теплое дружественное отношение Красной Армии к польскому населению и руководящую роль в освобождении Польши от немцев. Я призывал и буду призывать своих прихожан оказывать максимальную помощь Красной Армии в ее борьбе против общего врага – немецких оккупантов» [637] .
636
ПД 2 гв. кк от 27.07.1944 г. // Там же. Л. 64.
637
ПД политотдела тыловых частей и учреждений от 26.09.1944 г. О настроениях польского населения и о работе с ним // Там же. Ф. 310. Оп. 4389. Д. 97. Л. 344.
В д. Ернуты несколько жителей, в том числе женщин, обратились к офицеру приемного пункта военнопленных с просьбой: «Разрешите ударить и помучить германцев». Когда им было отказано, они с возмущением говорили: «Вы, видимо, господин офицер, не знаете, как германцы издевались и убивали ваших солдат и офицеров и наших поляков, которые были у них, а мы собственными глазами видали, как убивали и мучили военнопленных, поляков, евреев в лагере 136 в Замброве». В свою очередь военнопленные немцы при отправке на сборный пункт просили конвой не допускать поляков, евреев, ибо они будут избивать и убивать их [638] .
638
Там же.
В Польше наши войска столкнулись с тем, как германское правительство проводило национальную политику, направленную на разобщение и вражду между представителями разных национальностей.
Так, при освобождении г. Холм было отмечено, что немцы разжигали национальную вражду межу поляками и украинцами. Украинцев они поставили в несколько привилегированное положение в сравнении с поляками – отобрали костел и отдали его украинцам, в полиции большинство было украинцев, руководителем полиции был украинец Кащенко, на подавление восстаний в польских селах обычно посылались украинцы, украинцы имели свой кооперативный союз и свой отдельный банк. Была украинская националистическая организация СС-юнацтво, ставившая в качестве основной задачи борьбу с Красной Армий. Пользуясь своим привилегированным положением, украинцы-полицейские грабили поляков, издевались над ними, и это, естественно, вызывало ненависть у поляков к украинцам [639] .
639
Справка зам. нач. политотдела 69-й армии подполковника Гуревича НачПУ 1 БФ О политико-экономическом состоянии города Холм от 24.07.1944 г. // ЦА МО РФ. Ф. 233. Оп. 2374. Д. 26. Л. 23–29.
В г. Дубенки Грубешувского уезда Люблинского воеводства во время немецкой оккупации был немецкий комендант, старшиной, старостами и полицейскими были предатели из украинско-немецких националистов, которые бежали с немцами. Гитлеровцам удалось натравить украинцев на поляков и поляков на украинцев. Они организовали резню украинскими националистами поляков и польскими националистами украинцев. Немецкие ставленники из украинско-немецких националистов, находясь у власти, всячески издевались над поляками, убивали их. Польские националисты вырезали украинцев. В селах Черничен, Теребин, Модрынь и Сагрынь они убили до 700 украинцев. Из бесед с поляками выяснилось, что они ненавидят украинцев даже больше, чем немцев, из бесед с украинцами также явствует, что они настроены против поляков [640] .
640
Справка начальника отд. агитации и пропаганды ПОарма-69 подполковника Хачикоглян НачПУ 1 БФ О социально-экономическом положении и настроениях населения города Дубенки Грубешувского уезда Люблинского воеводства // Там же. Л. 13–15.
Кроме того, говоря о Польше, следует отметить крайне неоднородную внутриполитическую обстановку. Даже существующие в Польше партизанские отряды, действующие под эгидой разных политических партий, не согласовывали своих действий против немецких оккупантов. Вследствие такого разнородного внутриполитического положения наши бойцы значительно чаще, чем это было в первые дни пребывания на польской территории, стали задаваться вопросом: «Стоит ли нам проливать кровь за Польшу?» [641] . Повсеместно бойцы и офицеры обращали внимание на то обстоятельство, что мужское польское население живет дома, занимается своим хозяйством и в войне против немцев пока не принимает никакого участия, так как мобилизация населения в Войско Польское практически пока не проводится. Это обстоятельство, а также и то, что 1 Польская Армия никаких выдающихся боевых дел на территории Польши пока не совершила, вызывало среди личного состава такие суждения: «Мы несем на себе всю тяжесть войны, мы освобождаем Польшу, а поляки сидят дома», «Наш народ напрягает все силы, переживает трудности, а поляки живут и горя не знают. Нужно, чтобы поляки побольше несли на себе бремя войны», «И зачем нам идти так далеко по Польше и очищать ее, смотрите, сколько ходит поляков, здоровые, ничего не делают, пусть они теперь воюют, а мы свое дело сделали», «Глядя на этих молодых и здоровых лоботрясов, обидно как-то становится. Мы выгнали немцев почти всюду из нашей страны, теперь проливаем кровь в Польше, а поляки отсиживаются у себя дома с бабами».
641
Справка о настроениях и поведении личного состава войск 1 БФ на территории Польши от 20.08.1944 г. // Там же. Л. 224–235.
В отличие от периода первых восторженных встреч и взаимных приветствий, которые были повсеместно в момент вступления советских частей в освобожденные города и села Польши, у многих бойцов и офицеров в оценке местного населения появилось разочарование. Многие военнослужащие неодобрительно отзывались о собственнической «душе» польских крестьян, особенно зажиточных, заметно проявляющейся скупости. Сержант Кандагура (185 сд 47 А) заявил: «Поляки – это не русские. Наш народ поделится последним, а они имеют по 6 коров, но ни один из поляков не предложит бойцу или офицеру выпить кружку молока. За все требуют плату. Вот и воюй за них». Такого рода далеко не единичные высказывания военнослужащих были и в других армиях. Например, капитан Зацера (114 ск 70 А) рассказывал: «Недавно я пришел из части и заставил своего ординарца приготовить мне поесть. Он пошел на кухню, поставил котелок на плиту, а хозяйка этому воспротивилась. Когда ординарец ей сказал, что ему нужно покормить офицера, она ответила: “Какое мне дело до вашего офицера, у меня вон свиньи голодные”. После этих слов, говорит капитан Зацера, у меня так вскипело в груди, что я еле сдержался от хорошего нагоняя ей только потому, что помнил приказ по поводу взаимоотношений с местным населением». В той же армии отмечены случаи, когда зажиточные поляки отказывались предоставить сарай для ночлега бойцам, не говоря уже о доме.
Об изменившемся отношении к воинам Красной Армии в Румынии также свидетельствуют факты, когда, убедившись в отсутствии агрессивных намерений Красной Армии, некоторые жители истолковывали это как разрешение вести себя вызывающе. Крестьяне, еще вчера ждавшие, что их расстреляют, сегодня уже выражали недовольство, например, тем, если кто-либо из бойцов или офицеров располагался у них на ночлег.
Увидев собственными глазами капиталистические отношения в Польше, разговаривая с рабочими, батраками, деревенской беднотой, некоторые военнослужащие говорили: «Нам совершенно не интересно освобождать Польшу для того, чтобы в ней остались помещики и капиталисты», «Уж если освобождать поляков, то надо освобождать не только от немцев, но и от своих помещиков и капиталистов. Надо установить в Польше советскую власть, чтобы в дальнейшем не возиться с Польшей». «Мы шли освобождать многострадальную Польшу, а тут вон что».
Такого рода настроения были связаны также с недоверием к Польскому государству и в разговорах подкреплялись ссылками на исторические факты (о стремлении польских панов к захвату Украины, о войнах Богдана Хмельницкого с поляками, об участии поляков в походе против молодой Советской России, о различных конфликтах и интригах, которые исходили от Польши на протяжении всего периода существования ее как самостоятельного государства). Исходя из этого, некоторые военнослужащие говорили: «Поляки, после того как русские помогут им освободиться от немцев, поживут немного, опомнятся, а потом вновь пойдут на захват украинских и белорусских земель».