Великая Отечественная – известная и неизвестная: историческая память и современность

Коллектив авторов

В основу идеи сотрудничества великих держав, которую выдвинул Сталин на Ялтинской конференции, легли присущее ему расширительное толкование понятия «военная добыча», стремление закрепить за каждым участником Антигитлеровской коалиции определенную сферу влияния и максимально расширить число нейтральных или дружественных СССР государств вдоль его границ. Примерно такой же внешнеполитической модели в свое время придерживалась и Российская империя. Очевидно, что главной заботой Сталина была Европа. Для СССР, как государства, сыгравшего решающую роль в разгроме нацистской Германии, особенно важно было обеспечить свое влияние в Восточной Европе. Этот регион в Кремле считали ключевым для обеспечения собственной безопасности и одновременно местом, откуда должна была начаться мировая революция. Проблемы Дальнего Востока, за влияние на котором американцы яростно сражались с японцами, интересовали

советское руководство значительно меньше. К тому же здесь США ощущали себя сверхдержавой, тогда как в Европе за годы войны влияние их союзников, Франции и Великобритании, заметно ослабло. В тихоокеанском бассейне США имели недвусмысленные экспансионистские планы. Президент Ф. Рузвельт стремился к установлению исключительного контроля над Японией, к обретению Америкой юрисдикции над островами Тихого океана, которые были захвачены японцами в годы войны, а также к учреждению в Китае объединенного проамериканского правительства. Сталину рисовалось установление контроля над США для сдерживания экспансионистских устремлений американцев в Европе и на Дальнем Востоке – путем переговоров со своим главным «друго-врагом».

В Ялте в обмен на свое вступление в войну с Японией советский лидер потребовал восстановить влияние России на территориях, потерянных ею по итогам русско-японской войны 1904–1905 гг. Для США вступление России в войну на Дальнем Востоке было настолько важным, что Рузвельт еще 8 декабря 1941 г. прямо говорил об этом советскому послу М. М. Литвинову. В 1943 г. Сталин сообщил Рузвельту, что даже будучи связан войной на Западе, Советский Союз готов утроить свою сибирскую группировку, и заверил, что СССР немедленно присоединится к союзникам на Востоке, как только Германия будет повержена. Однако выполнить это обещание было совсем не просто. К тому же СССР был связан пятилетним Пактом о ненападении с Японией, который был подписан в Москве 13 апреля 1941 г. Тогда желание Японии направить свои военные усилия на юг совпало со стремлением СССР перебросить свои дальневосточные войска на запад. Что могло заставить Сталина выполнить обещание, данное Рузвельту, ценой аннулирования Пакта о ненападении с Японией?

28 сентября 1944 г. устами посла Уильяма Гарримана Соединенные Штаты подтвердили советскому руководству, что основной целью Красной армии на Дальнем Востоке, по их мнению, должен явиться разгром Квантунской армии, который одновременно заблокирует поставки Японии в Маньчжурию. В октябре Сталин, рассуждая о масштабах будущей советской военной операции в Китае, поинтересовался в свою очередь у американского посла, может ли Красная армия рассчитывать на помощь и взаимодействие союзника. Гарриман в ответ заявил, что такую возможность его правительство не рассматривает, и в Маньчжурии Красной армии предстоит действовать самостоятельно. Сталин заметил, что для того, чтобы разгромить японскую группировку, его войскам придется наносить удары по разным направлениям, в том числе – по портам на севере Кореи, тогда как американские военно-морские силы должны оперировать в Японском море. В ходе Ялтинской конференции американцы уточняли детали будущих наступательных операций СССР на Дальнем Востоке, и Кремль истолковал это как окончательное признание своих военных планов союзниками.

Сталин рассчитывал на восстановление российского присутствия в Порт-Артуре и Даляне, на возвращение России в зону КВЖД при сохранении status quo во Внешней Монголии. Последнее означало ее прежнюю независимость от Китая с одновременным включением в зону советского влияния. Похоже, что это была лишь минимальная программа советской дальневосточной экспансии, однако в глазах лидера Гоминьдана Чан Кайши она явилась огромным унижением и несчастьем для Китая. В ходе переговоров о заключении договора «О дружбе и союзе между СССР и Китаем», принципиальное решение о котором было достигнуто еще в Ялте, Сталин заявил главе китайской делегации Сун Цзывэню, что если в прошлом Россия стремилась к союзу с Японией, чтобы разделить Китай, то теперь намерена блокироваться с Китаем против Японии.

В чем конкретно состояли сталинские планы в отношении Японии? Заключались ли они только в возвращении России Курил и южной части Сахалина? Если это так, то ему было бы вполне достаточно решений Ялтинской конференции. Проблема состояла в Японии. Ни одна из сторон не была готова к детальным переговорам на этот счет. Если американцы полагали, что сам факт оккупации ими Японии поставит пределы возможной советской экспансии, то Советы претендовали на совместные с США военные операции на японских островах. Поскольку эта проблема по определению не могла явиться предметом переговоров, вопрос мог быть урегулирован только реальным соотношением боевой мощи союзников в каждом конкретном случае и в каждом конкретном месте.

В Ялте Сталин воздержался от каких-либо заявлений относительно Кореи. Он ограничился тем, что принял во внимание отказ президента США от размещения здесь своих войск и согласился с американской идеей об установлении коллективной опеки над Кореей. Однако соглашение о таком попечении не было детализировано и закреплено на бумаге, между тем, как каждая из сторон, как стало ясно впоследствии, понимала его по-своему. Соединенные Штаты были озабочены ситуацией в Корее, тогда как СССР был нацелен на японские земли.

Записка военно-стратегического подразделения военного ведомства США, которая была опубликована в январе 1945 г., в преддверии Ялтинской конференции, под заглавием: «Оккупация Японии и контроль над ней после победы» (“Occupation and Control of Japan in the Post Defeat Period”), констатировала, что с точки зрения американских интересов введение в Корее системы зонирования предпочтительнее. Исходя из этого в документе излагался план совместной оккупации Кореи, нацеленной, главным образом, на то, чтобы предотвратить установление над ней исключительного советского влияния. Конкретно речь шла о выделении двух-трех провинций на северо-востоке страны как зоны советской оккупации, трех северо-западных провинций – британской, трех юго-западных провинций, включая остров Чеджудо, – китайской и оставшихся пяти – американской. Такая схема опеки была призвана оградить американские интересы на Тихом океане и, повышая статус в этом регионе СССР, предотвратить единоличную оккупацию им Корейского полуострова.

В записке, подготовленной II Восточно-азиатским отделом советского внешнеполитического ведомства в июне 1945 г., высказывалась надежда на обретение послевоенной Кореей полновесного суверенитета и самостоятельности. Советскому правительству предлагалось инициировать создание здесь международной опеки в лице четырех великих держав – США, СССР, Великобритании и Китая, дабы обеспечить народу Кореи политическую и социально-экономическую независимость. Кроме того, в документе подчеркивалось, что путь к обретению Кореей независимости должен быть проложен таким образом, чтобы не допустить ее превращения в базу для возможной агрессии против СССР на Дальнем Востоке. Наиболее действенным средством к достижению этой двоякой цели признавалось установление дружественных советско-корейских отношений. Из документа следовало, что цель СССР заключалась в обеспечении своих стратегических интересов в северо-восточной Азии посредством установления союзного контроля над Чосон. Конкретная задача состояла в создании объединенного корейского правительства под советско-американским контролем.

В письме, которое в декабре 1945 г. нарком по иностранным делам В. М. Молотов направил госсекретарю США Джеймсу Бирнсу и руководителю британского Форин офис Эрнсту Бевину, говорилось о восстановлении независимого Корейского государства с демократической избирательной системой. Здесь же предлагалось образовать Соединенный советско-американский комитет, который обеспечил бы создание временного правительства из представителей американского и советского командования. По мысли Молотова, Соединенному комитету предстояло вступить в контакт с корейскими демократическими партиями и общественными организациями, привлечь их в свой состав с тем, чтобы обеспечить развитие Кореи по пути демократии и независимости. Из документа следовало, что у Сталина не было цели установить над Кореей свой единоличный контроль. Вероятно, его план был сложнее – он стремился маневрировать между своими и американскими интересами и влиянием в регионе ради овладения стратегически важными пунктами Корейского полуострова.

До конца своих дней президент Рузвельт заверял в своей приверженности предвоенным договоренностям о сотрудничестве с Советским Союзом. На совещаниях разного рода он нередко блокировал инициативы Госдепа, направленные на ужесточение политической линии в отношении СССР. Признавая, что Соединенные Штаты в будущем должны превратиться в одного из ключевых игроков Азиатско-Тихоокеанского региона, от которого будет зависеть все послевоенное мироустройство, американский президент полагал бессмысленным обсуждать будущее Кореи до окончания войны, поскольку оно напрямую зависело от успехов на поле брани. В свою очередь, Сталин вел себя пассивно, полагая, что детализация в обсуждении корейских дел приведет к ограничению его захватнических замыслов в Корее, где, как уже указывалось, в случае вступления Красной армии в войну против Японии, он претендовал на занятие ряда северных портов. Тем более, что советским войскам, чтобы вторгнуться в Корею, было достаточно форсировать реку Туманган.