Великая Перемена (и прочая ложь)

Оригинальное название: "The Great Change (and Other Lies)", Joe Abercrombie

Перевёл на русский: Александр Свистунов, 2024 год

Другие мои переводы и актуальные новости ищи в моём телеграм-канале @lacewars

Аннотация:

«Великая Перемена (и прочая ложь)» — это сборник повестей, в который вошли четыре рассказа из цикла Джо Аберкромби «Эпоха Безумия». В них мы встретим как старых друзей, так и новых персонажей: здесь и контрабандисты, и короли, огранщики алмазов и портные, самые незаметные рабы и самый пугающий человек во всём Союзе — старина Костлявый собственной персоной.

Мы

проследим нить повествования от хлопковых полей Гуркхула до самых высоких кругов адуанского общества, пройдём путём драгоценного камня от рек Кадира до короны Союза, проследим за железом из тюремных рудников Инглии до ножа, вонзённого в спину старого режима. И мы станем свидетелями того, как медленно вызревает сама Великая Перемена — революция, которой суждено перевернуть весь мир с ног на голову...

Просвещаю Лу

С мрачными и тёмными объятиями

«В переменах есть своё утешение, пусть даже всё изменится к худшему».

Вашингтон Ирвинг

Предисловие

Эти истории написаны как дополнение к циклу «Эпоха Безумия», поэтому разумно, а в некоторых случаях даже необходимо, прочесть сначала основные книги. Не стоит читать «Нить», и уж точно нельзя браться за «Камень», пока не прочтёте «Немного ненависти». Лучше не читать «Острие», пока не закончите «Мудрость толпы». Но если прислушаетесь только к одному предупреждению, пусть это будет оно: вы НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ДОЛЖНЫ читать «Великую Перемену», пока не завершите всю «Эпоху Безумия».

Начиная с «Героев», все специальные издания моих книг из цикла «Первый Закон» выходили с дополнительным рассказом. Небольшая история, приоткрывающая прошлое ключевого персонажа, или подробнее описывающая важное событие, или показывающая с иной, дополняющей точки зрения что-то из книг. Размышляя, какие рассказы написать к «Эпохе Безумия», я вынужден был задать себе вопрос — о чём же на самом деле эти книги? Ужасный вопрос для любого автора, ведь книги всегда о множестве разных вещей, да и в процессе написания обрастают новыми смыслами. Но одна тема выделялась особенно ярко — Перемены.

В эпическом фэнтези, которое я читал в детстве, меня всегда раздражало, что действие происходило в застывшем мире — этакой средневековой песочнице, которая, похоже, не менялась тысячелетиями. Я хотел, чтобы мой мир постоянно и болезненно менялся и развивался — как наш собственный. Чтобы конфликт рождался не из абстрактной борьбы добра со злом, а вырастал из столкновения интересов на фоне великих тектонических сдвигов в экономике, технологиях и обществе. Так, действие «Первого Закона» происходило во времена расцвета торговли, когда новый купеческий класс отвоёвывал власть у старой аристократии, а деньги (и вместе с ними банки) становились всемогущими. А для «Эпохи Безумия» моделью следующего великого социального и технологического переворота, ещё более мощного и болезненного, стала Промышленная революция.

Поэтому, работая над тремя рассказами к трём книгам, я решил рассмотреть три разные отрасли — как технологии их преображали, как это меняло жизни множества людей и отношения между ними, и как паутина торговли и промышленности всё теснее связывала мир воедино. Это позволило в каждой истории сделать глубокий срез через все социальные слои и показать самые разные точки зрения — что, пожалуй, одна из моих

сильных сторон как писателя, если они вообще есть. К тому же появилась возможность блеснуть своими исследованиями, а это крайне важно. В конце концов, я читаю об этом не для того, чтобы держать знания при себе — я хочу обрушить их на своих читателей, уж будьте уверены.

«Нить» буквально следует за нитью: от бывших рабов, работающих на полях Гуркхула, через адуанские фабрики и измождённых швей, к платью, которое оказалось недостаточно хорошим для той самой придирчивой законодательницы мод леди Савин дан Глокта. «Камень» прослеживает путь одного исключительного камня из рек засушливого юга через контрабандистов, спекулянтов, торговцев и ювелиров процветающей алмазной торговли, где каждый урывает свою долю, и заканчивается тем, что камень, из-за которого столько людей потели, плели интриги и торговались, оказывается недостаточно хорош для новой короны короля Союза. «Острие» же начинается с добычи железа в каторжных рудниках Инглии, прослеживает, как это железо становится кинжалом, а кинжал окольными путями попадает в руки одного из поджигателей и... ну, вы уловите суть.

«Великая Перемена» — это нечто особенное. Тоже цепочка разных точек зрения, но следует она не за промыслом, а за идеей — идеей той самой великой революции, удара во имя простого человека, попытки начисто смести прошлое — самой Великой Перемены. История начинается сразу после событий «Красной страны» и заканчивается, когда разворачивается «Немного ненависти», и через неё проходят несколько ключевых персонажей. Она глубже переплетается с событиями «Эпохи Безумия» и показывает их в совершенно ином свете. Иногда даже описываются те же сцены, но с совершенно других точек зрения. Настоятельно советую не браться за этот рассказ, пока не прочтёте «Мудрость толпы»... он слишком многое раскрывает...

Сабра сорвала последние коробочки с очередного куста, – стручки лопались, выпуская белый пух, – бросила их в свою сумку и с долгим вздохом выпрямилась. Прищурившись на солнце, вытерла пот со лба, отряхнула пух с саднящих пальцев, поправила ремень сумки на ноющем плече, потёрла больную спину и снова вздохнула. Всё как обычно.

— Тяжёлая работёнка, да? — окликнул Курин, сдвигая шляпу, чтобы вытереть покрытый бисеринками пота лоб.

Он вечно оказывался где-то рядом. Работал на соседнем ряду, когда они собирали хлопок. Набивал тюк по соседству, когда паковали урожай. Ставил тарелку рядом, когда ели. Иногда ей казалось, что она ловит на себе его взгляды. А может, ей просто хотелось так думать. В конце концов, он был видным мужчиной — эти широкие плечи, хорошие зубы и лёгкая улыбка.

Она нервно огляделась, опасаясь, что надсмотрщик заметит их разговор, но потом вспомнила — надсмотрщика больше нет. Его протащили по пыли за ослом, а потом забили лопатами насмерть, и никто по нему не скучал. Они больше не рабы. Они свободны и могут болтать сколько душе угодно. Лишь бы выполняли норму.

— Жарища, — сказала она, надвигая шляпу чуть ниже, наполовину прячась от солнца, наполовину от Курина. Чувствовала, что краснеет.

— Держи. — Он протянул ей фляжку. Потом вытер горлышко рукавом и протянул снова. Рукав был грязным. У всех тут были грязные рукава. Но жест всё равно был приятным. Наверное, показался бы менее приятным, будь Курин не таким красавчиком. Но такова уж неприглядная правда о красивых людях.