Великая России, Великий народ, Великий лидер

Игнатков Николай Викторович

И застывший мир на крючке.

Разговоры все разговорами,

Убедить хотят лишь себя.

И укоры их вслед за спорами,

Ждут они опять октября.

Обвенчался день с тихой завистью,

И пополз один по земле.

С новой силою, с новой яростью,

Все готовится к той войне.

На которой пить не сосудами,

Океанами выпить боль.

Страны станут вдруг все безлюдными,

Голым будет там

и король.

И волками вдруг шкуры овчие,

Взвоют полночью о былом.

Зарычат огни те полночные,

Тени спляшут им… Поделом!

У своей судьбы крали набожно,

В нищету вгоняя людей.

Не желая жить в жизни праведно,

Нацепили лики зверей.

И шумят кругом, – Виноватый кто?

Виноватого не сыскать.

Человечек тот он ведь был никто,

И не знает все, как и звать.

Одичала ночь… Диким ястребом,

Захватить решила тебя.

По стране твоей и фломастером,

И рисуя все, и дробя.

Сабли звонкие, пушки громкие,

Но о том ли мы слышим речь.

Страх теряется нити тонкие,

Правда правит там или лесть?

Гонит ветер стон, крики дикие,

Колокольный звон по земле.

Поднимайся люд, там безликие,

Растворились что в синей мгле.

И топор схватив, рядом с вилами…

Подремать решил наш мужик.

Русь Великую не взять силою,

А придут тогда им кирдык.

В окопах грусти и тоски

В окопах грусти и тоски,

Укрылся я коль нет любимой.

И так сжимает жизнь тиски,

Она была неповторимой.

Случайной встречи пал мой взгляд…

Таких ведь женщин не бывает.

И муж ее он очень рад,

А жизнь она порой кусает.

Стройна смотрю не по годам,

Манеры те – что растоптали.

И грусть стекая по рукам,

Слова обыденностью стали.

Сквозь промежуток скользких дней,

Война стучится в чьи-то двери.

А жизнь она среди огней,

И женщин тех достойны веры.

Они России той гранит,

Где крика нет и есть терпимость.

И ласка их она манит,

Себя саму отдав на милость.

Таких не знает больше мир,

Другим они ведь не доступны.

И что о них сказал Шекспир…

Они как крепость неприступны.

Растят детей и строят жизнь,

И вопреки, но выживают.

Надежды все в одну слились…

А где-то там ведь убивают.

Один взорвал себя за жизнь гранатой

Один взорвал себя за жизнь гранатой,

Другой стенает – это его путь…

А сам украдкой смотрит виноватой,

Себя сумел сегодня обмануть.

Почему на земле мы несчастны?

Безответственна власть, Бог так странно молчит,

А народ – он ему ведь поверил.

И секундами смерть над висками стучит,

В безнаказанность кто-то заверил.

Санкций соткана нить – разрушения «мать»,

По живому опять, по живому.

Бог бросает нам смысл, если сможем понять,

Мы поступим уже по-другому.

Лабиринтами ложь… Прикрываются все,

Да и мы этой лжи так подвластны.

Лунный свет просквозит по упавшей росе,

Почему на земле мы несчастны?

Стучат молотками

Стучат молотками по тонкому льду,

По вмятинам только разводы.

И бьются стучащие нервно в бреду,

Свободы хотели, свободы.

А цепи кругом так надрывно звенят,

И тянут в болото той страсти.

И странные силы в погибель манят,

Что есть разрывая на части.

Остатки былого клочками летят,

Теряясь в туманном пространстве.

У скверны в горниле похоже сгорят,

Застывшие помыслы в трансе.

Как человек порой беспечен

Ложится снег на белый пепел,

Желтеет правда у страниц.

Как человек порой беспечен,

Не зная жизненных границ.

И рвется он сжигая дали,

Огнем… И злобою томим.

И почему такими стали?

Слепыми воплями к глухим,

Потушен свет, надежда вянет,

В пыль превращаются слова.

И за собой других потянет…

И облетевшая листва,

На серый день в сплошную слякоть,

Смешает все что удалось.

И по стеклу размажут мякоть,

И наизнанку свою злость.

А те, которые за ним

Окутал вечер тишиной,

Собаки лай не нарушает…

И воздух движется стеной,

Внутри тебя все замирает.

Раздолье русское кругом,

Луна и та – она над нами.

И обжигает утюгом…

И накрывает простынями,

Из белоснежной чистоты.

Духовной радости полета,