Великая Российская трагедия. В 2-х т.
Шрифт:
Парламент в гражданском обществе
Но если парламент — орган целостной системы парламентаризма, развивающейся с условиях приоритета частной собственности, то становится понятной его связь с политически организованным социальным интересом. В принципе, естественно, любой социальный интерес может и должен быть представлен в парламенте, однако их многообразие способно породить не меньший хаос, чем если бы все интересы находили свою составляющую в результате непосредственного взаимодействия социальных и политических групп. Поэтому в условиях парламентаризма так велика роль политической партии.
С этой точки зрения любопытную картину дает современная политическая ситуация в России. В принципе число политических партий, построенных по классическому образцу, свойственному континентальной Европе и дореволюционной России, не так уж и велико и, за исключением буквально нескольких, они не пользуются сколько-нибудь значительным влиянием. Основной политической единицей остается не партия и даже не блок партий, а массовое движение, то есть такая политическая организация, которая мало приспособлена к требованиям стабильности в условиях парламентаризма. Это особенно наглядно проявилось в “Дем.России” — таком движении, для которого весь смысл существования заключается в бескомпромиссной борьбе, и вряд ли оно может стать основой стабильно работающего парламента. На фоне отпочкования крайних движений, как левых, так и правых, равзиваются партии центристского характера. Если бы они получили серьезную поддержку населения, это помогло бы им стать серьезной политической силой, на которую опиралась бы парламентская власть. Все дело, однако, в том, что центристские партии — это, как правило, партии “средних страт”, интеллигенция, научно-технические кадры, учителя, врачи и так далее, то есть как раз те, кто попадает под жернова экономических реформ. Поэтому в этом партийном хаосе парламент и съезды представляются более стабильными и, следовательно, в большей степени отвечающими принципам парламентаризма элементами политической системы, чем какие-либо иные структуры власти, независимо от того, какое бы неприятное внешнее впечатление ни создавалось у зрителя, наблюдающего сцены парламентстких баталий.
С точки зрения участия парламента в стабилизации политической обстановки становится объяснимой также необходимость сохранения на переходный период, до окончания срока полномочий нынешнего депутатского корпуса, нынешней структуры российского парламента. Безусловно, Съезд народных депутатов — во всех смыслах странное для классического парламентаризма образование. Однако в условиях, когда стабильная многопартийная система еще не сформировалась, Съезд как некая переходная форма от непосредственной демократии к демократии парламентской, значительно более точно отражает суть переходного этапа.
Парламент и правительство
Взаимоотношения парламента и правительства — достаточно классическая тема, которая, может быть, и не нуждалась бы в дополнительном комментировании, если бы не столь частые попытки представить правительство как единственный орган, который способен проводить реформы даже вопреки сопротивлению ретроградного депутатского корпуса. А эта причина называется в качестве основной в обосновании необходимости авторитарного правления в России в переходный период.
В принципе прецеденты досрочного прекращения полномочий депутатов под воздействием каких-либо внешних факторов не так уж и редки в российской истории. И это не только пример Учредительного собрания. Гораздо более любопытным для нас с точки зрения сравнения социально-политической и экономической ситуации является роспуск первой и второй Государственной думы: крестьянские депутаты, знавшие положение на селе, часто выступали против реформ П.А. Столыпина. А ведь именно они привели к обезземеливанию самого же крестьянства. Следствием этих реформ, как известно, было формирование пауперизированного слоя населения, состоявшего из крестьян, вынужденных уйти в города. Этот слой и стал, по сути дела, социальной базой революции. Так что взахлеб восторгаться Столыпиным смешно — его реформы и привели к революциям.
Основной момент, который позволяет обосновать необходимость совместного существования в единой системе государственной власти и правительства, и парламента, состоит прежде всего в том, что парламент оберегает правительство от возможного сползания к жестким, авторитарным методам управления. Так как работа правительства всегда или большей частью носит закрытый, келейный характер, она плохо контролируется. А правительство, над которым утрачен всякий контроль, особенно в кризисных социально-политических условиях, способно, как показывает исторический опыт, стать просто органом, представляющим интерес определенной социально-политической группы — не более. Парламент в силу открытости своей работы более доступен населению (в силу этого, кстати говоря, гораздо чаще, чем правительство, попадает под огонь критики), поэтому способен удерживать правительство от крайних мероприятий.
Есть определенная оригинальность ситуации, которая складывается во взаимоотношениях между Верховным Советом и Правительством в России (впрочем, аналогичная тому, что наблюдается практически во всех посткоммунистических странах). Свое влияние оказывает здесь именно фактор переходного периода. В складывающихся условиях очень трудно выбрать верную как с точки зрения экономики, так и с точки зрения социального положения населения политику. Направление политики правительства меняется достаточно часто, и эти изменения связаны в том числе и с изменением кадрового состава правительства, и — не такая уже это редкость — всего его состава. В этих условиях парламент опять выступает в роли фактора стабильности.
С другой стороны, кризис власти (который, может быть, точнее назвать кризисом политики), вызванный в том числе и хаосом непродуманно принимаемых политических и социально-экономических решений, значительно ослабляет стабильность государственной системы как таковой. Недоверие к власти однозначно распространяется как на правительство, так и на парламент. И в этой связи любые попытки радикально изменить сложившуюся систему способны привести к разрушению всей системы. Как следствие — к радикальному изменению политического режима. Примеры этого весьма часто встречались в мировой истории и в недавнем прошлом — в южноамериканских странах, где демократические режимы свергались военными диктаторами, очень напоминающими по своему стилю и методам деятельности российских партийных вождей времен зарождения большевизма как радикального крыла марксизма.
Здесь хотелось бы подчеркнуть одно важное обстоятельство, связанное с публичным обсуждением разных возможностей “роспуска” Съезда народных депутатов, его “устранения”, “разгона” Верховного Совета и так далее.
Дело в том, что если поставить перед обществом такую задачу и добиваться ее осуществления в рамках российской Конституции, в рамках закона, ее можно осуществить только следующим образом:
первое — Съезд народных депутатов принимает новую Конституцию, в которой не предусматривается двухступенчатый законодательный орган;
второе — Съезд объявляет себя самораспустившимся и передает все свои полномочия Верховному Совету;
третье — Съезд объявляет себя Верховным Съездом, то есть парламентом, работающим на постоянной основе;
четвертое — проводится общероссийский референдум в соответствии с Законом “О референдуме РСФСР”. Организаторами выборов по результатам референдума выступают Верховный Совет и Центризбирком.
Муссируемая возможность “разогнать” Съезд через объявление всероссийского референдума имеет формальный характер и в правовом смысле опять-таки связана с решениями Съезда или Верховного Совета, поскольку простой сбор подписей граждан является лишь предпосылкой для принятия Верховным Советом или Съездом решения о проведении референдума, тем более для его организации.