Великая степь. Приношение тюрка (сборник)
Шрифт:
Что это за люди? Древние пришельцы, которые оставили после себя курганы и легенды, которые были всадниками и умирали вместе с конем?
Ни римлян, ни греков, ни персов, ни тем более африканцев светловолосыми, кажется, не называл никто. Выходит, речь опять о кипчаках.
Римский Папа Пелагий II
В
Показательно, монах Пахомий не знал греческого и не был христианином, как и вся его община! Они молились Тенгри (Богу Небесному) и сторонились христианских епископов… Лишь в 451 году греки, завоевав Египет, передали его монастыри в лоно греческой церкви.
А о монастырях в ту пору говорили как о восточной экзотике. Именно восточной. Кроме экзотики, греки и римляне в них ничего не увидели. Став христианскими, монастыри явили собой печальное зрелище. Они отчаянно бедствовали. О духовных исканиях речь там уже не шла.
Монастырская община медленно умирала. Тихо, как птица в неволе.
Так продолжалось до тех пор, пока управитель Рима Григорий не увидел в монастырях будущее Италии и всей Римской церкви. Он словно прозрел. А открыл ему глаза папа Пелагий II.
Этот Папа был чистокровный кипчак. Как выясняется, не первый и не последний кипчак, ставший главой католической церкви. Он родился в благородной семье, управлял церковью без согласия Константинополя, и лучше его во всем Риме никто не знал слабые и сильные стороны тюрков.
Папа Пелагий, наверное, был самой ценной жемчужиной для католиков и самым губительным ядом для тюрков. Он раскрыл европейцам сокровенные тайны Великой Степи! С него началось возвышение Римско-католической церкви и угасание Дешт-и-Кипчака. Хотя он мечтал не об этом.
Долгие беседы Папы с Григорием принесли щедрые плоды. Префект Рима – второй человек в стране – отдал все свои деньги монахам, потом вообще оставил светскую жизнь, принял церковный сан диакона. И Папа отправил его в Византию, своим наместником… Все шло как нельзя лучше.
Вернувшись в Рим, Григорий ушел в монастырь, о нем долго ничего не слышали. Но после смерти Папы Пелагия духовенство в 590 году избрало его, монаха, новым Папой. Такого в Церкви не было.
Нового Папу отличала особая деловитость, дела Церкви он начал издалека. Сперва навел порядок в своих папских владениях, ими никто и никогда не занимался. Назначил экономов, повысил доход с земель, дал Церкви независимость от государственной казны. Вырученные деньги новый Папа вручал не епископам, направлял их на нужды римлян и на выкуп пленников. Тем самым он снискал себе признание и поднял авторитет Римской церкви.
И это было далеко не все из того, что сделал Папа Григорий.
Однако главное свое внимание он уделял монастырям, здесь растил себе опору, с помощью которой рассчитывал перевернуть и подчинить Церкви весь мир.
К тому времени на землях Западной империи возникли новые государства, они отчаянно враждовали между собой и с Италией. Спокойствия там не было никогда. Эти новые государства и влекли Папу Римского. Он понимал – люди, уставшие от войн, будут слушать его и монахов. Нужно лишь найти подходящие слова.
Папа отправил своего посланника к королю Испании, сам повел диалог с воинственной Брунгильдой – правительницей Австразии (нынешние Франция, Швейцария, Германия, Австрия)… Вся Западная Европа попала в его поле зрения. А в центр он поставил лангобардов.
Кто такие лангобарды? Жители севера Италии. Кипчаки, не раз осаждавшие Рим. Орда со столицей в Милане. О них известно немало. Пришли в Европу с Алтая, ничем не отличались от воинов Аттилы. Верили в Тенгри. Среди найденных бумаг, случайно уцелевших в архивах Европы, есть документы лангобардов, написаны они рунами и скорописью, по-тюркски. Куда исчезли другие свидетельства? И сами лангобарды? Это глубокая тайна.
Но она перестает быть тайной, когда узнаешь о деяниях Папы Григория Великого и всей Римской церкви.
В 592 году, заключив мир с лангобардами, Папа Григорий объявил всю свою Римскую церковь Тюркской церковью, а себя – ее настоятелем. Был такой забытый эпизод в истории католичества.
Папа даже выучил тюркский язык (греческого он не знал), за что греки прозвали его Двоесловом… И началась хитрейшая игра. Бог Небесный, – говорил он римлянам, а Тенгри – лангобардам. Папа притворился, будто он все забыл и ничего не знает. Он, как невинный ребенок, стал просить тюрков посвятить его в тайны веры Тенгри.
К кипчакам устремились монахи-бенедиктинцы, верные слуги Папы. Они легко проникли в тюркские храмы – к самым святыням! Потому что Папа Григорий, не уставая, называл себя «епископом не римлян, но лангобардов».
А еще – «слугой слуг Божьих». Это тоже его личные слова.
Он пришел в Милан, как странник, в накидке раба. Такие накидки у кипчаков назывались «капа» или «чекрэк капа». И, поклонившись их храму, произнес по-тюркски: «А вот и я, слуга слуг Божьих!..» Каково было видеть такое честолюбивым кипчакам? Каково слышать?
Они «слуги Божьи», а он их слуга. Нет, не всякий человек отмахнется от такой лести. Не каждый пропустит ее мимо ушей… Кипчаки поверили хитрому лису, проглотили наживку.
А монахи-бенедиктинцы потом исправно отработали свой хлеб: Папа знал, кого выбрать. Они – по крови тюрки! – в третьем-четвертом поколении были гражданами Италии, католиками. Тюрков-католиков охотно брали на сытое монастырское довольство. И название орден им подобрали со знанием. Перевод этого слова с тюркского – «данный сверху». Мол, от Бога вы! Вот откуда эти монашеские ордена, смиренные воины Папы, тихие покорители Европы.