Великая танковая война 1939 – 1945
Шрифт:
Всего для наступления предназначалось 324 тяжёлых и 96 средних танков, 42 танка технического резерва, пять рот снабжения (96 машин) и транспортёров орудий (22 единицы). 74 % танков англичане сосредоточили на 10 % протяжённости фронта наступления. Средняя плотность составляла 22,6 танка на 1 км фронта, на один атакующий пехотный батальон приходилось пять боевых машин.
Наступление планировалось самым тщательным образом. В ночь с 6 на 7 августа 1918 года танковый корпус сосредоточился в 3 км позади линии фронта и в ночь с 7 на 8 августа передвинулся на свой рубеж атаки, расположенный в одном километре от передовой. Исходя из того, как именно танки распределялись между наступающими дивизиями, можно установить, что австралийскому и канадскому корпусам отводились основные роли. Однако распределение танков внутри дивизий показывает, что точно так же, как это произошло под Камбрэ и Суассоном, танки опять были тесно привязаны к цепям наступающей пехоты; два самых
Первые цели находились на расстоянии от полутора до трёх километров от первой линии немецкой обороны, и они должны были быть достигнуты к 7.20, но немецкие батареи, противостоявшие английскому 3-му корпусу, оставались полностью за пределами этих исходных объектов — атака австралийцев должна была достичь только самых передовых немецких батарей. Канадцы должны были продвинуться значительно дальше, взяв в кольцо большую часть немецких артиллерийских позиций в своём секторе, но на участке фронта французов опять только несколько батарей оказывались под ударом. Пока большинство немецких батарей оставались невредимыми, продвижение английского 3-го корпуса к северу от Соммы должно было задержаться на час, а удар южнее реки — на два часа, чтобы дать возможность подойти резервам, которые продолжат атаку, а артиллерии дать время на смену позиций. После перерыва — как уже было сказано, английские части при этом оставались под дулами немецких орудий! — огневой вал останавливался, и артиллерия должна была поддерживать атаку согласно правилам ведения манёвренных боевых действий.
Компоновка танка Mk V.
Второй ряд объектов наступления захватывал немецкие батареи по всей ширине 30 км фронта наступления, тогда как третий ряд пролегал в непосредственной близости от мест расположения немецких резервных дивизий, несмотря на то что их дислокация наверняка была известна союзникам. Возобновившись в 9.20, атака должна была в дальнейшем продолжаться без пауз. Предполагалось, что именно в этот момент кавалерийский корпус силами одной дивизии продвинется к северу, а другой — к югу от Люса, затем догонит пехоту, продолжит движение к третьему объекту наступления, удержит его до того, как подойдёт пехота, и наконец быстро двинется к последнему объекту — железной дороге, связывающей Шольне и Руа.
Приготовления к сражению англичане произвели в очень короткий срок. Переброска танковых частей по железной дороге началась 31 июля, а 5 августа она уже закончилась. В ночь на 1 августа транспортные танки начинают подготавливать передовые склады боеприпасов и горючего.
Развёртывание артиллерии производилось в последние три ночи перед наступлением. Войска, находившиеся на позициях, до вечера 6 августа ничего не знали о предстоящем сражении. Такая секретность себя полностью оправдала, так как утром 6 августа части 27-й германской дивизии произвели атаку и захватили около 200 пленных из 18-й и 58-й английских дивизий, но о предстоящем наступлении немцы не узнали ничего!
По этому поводу спустя 15 лет Гейнц Гудериан с горечью написал: «В третий раз немцам навязали сражение по образцу Камбрэ, и в третий раз они дали захватить себя врасплох. Противник развернул войска под покровом ночи, непосредственно перед штурмом, передвигаясь в строжайшей тишине и тщательно соблюдая меры предосторожности. Отвлекающие автоколонны, активность транспорта — всё служило для того, чтобы скрыть места сосредоточения определённых частей, а именно канадского корпуса (про который было известно, что он предназначен для участия в наступательных действиях) и танкового корпуса».
8 августа в 5.20 после короткой артподготовки танки и пехота, воспользовавшись туманом, начали атаку германских позиций на фронте 17,6 км. Первая волна танков шла в 200 м позади огневого вала. Весьма удачным было их взаимодействие с австралийской и канадской пехотой. Пройдя через вражеские окопы, боевые машины не раз разворачивались и возвращались к своей пехоте, чтобы подавить оживающие огневые точки. Германские передовые позиции были захвачены быстро и с минимальными потерями. Затем последовала запланированная пауза для подтягивания артиллерии. Немцы за это время успели организовать противотанковую оборону. После возобновления наступления в 9.20, когда утренний туман рассеялся, танки понесли большие потери от артиллерийского огня. Из 415 введённых в бой машин за день были потеряны 100 (24 %), причём около половины — в результате прямых попаданий снарядов.
Тем не менее между 11.00 и 12.00 два корпуса, австралийский и канадский, сумели прорваться через германские позиции и захватить почти всю немецкую артиллерию. Выдвинувшиеся из резерва несколько немецких пехотных батальонов остановить их, естественно, не могли. По свидетельству участников сражения, немецкая оборона была так слаба, что в некоторых местах противник мог пройти через неё походной колонной. Дело оставалось за малым — завершить прорыв.
Как и в предшествовавших сражениях, английское командование считало кавалерию наиболее подходящим средством для этой цели. Как уже упоминалось, дабы повысить ударную мощь кавалерийского корпуса, ему придали два батальона новейших средних танков Mk А «Уиппет», которые могли развивать скорость до 12,8 км/ч, то есть вдвое большую, чем тяжёлые Mk V.
Средний танк Mk A «Уиппет».
Кавалерийский корпус разделили на две части. 1-я кавалерийская дивизия англичан получила приказ как можно быстрее догнать пехоту к северу от Люса, тогда как 3-я кавалерийская дивизия должна была сделать то же самое южнее реки. За ними во второй линии следовала 2-я кавалерийская дивизия англичан. Батальоны танков «Уиппет» двигались впереди дивизий первой линии, чтобы прикрыть всадников и проложить проходы через заграждения из колючей проволоки. К 10.15 дивизии первой линии достигли рубежа Игнокур — Марселькав и развернулись для выполнения своих задач. За каждой бригадой, состоящей из трёх кавалерийских полков и одной батареи на конной тяге, были закреплены шестнадцать танков.
1-я кавалерийская бригада прорвалась дальше всех, остановившись перед Фрамервилем и Вовилье. Остальные так и не дошли до рубежа, с которого должно было начаться выполнение их основной задачи — прорыв к железной дороге, связывающей Шольне и Руа. Не будет преувеличением сказать, что кавалерия не смогла бы продвинуться так далеко без танкового прикрытия. Попытка осуществить кавалерийскую атаку большими силами неизбежно захлёбывалась в считаные минуты, приводя к большим потерям, о чём свидетельствуют действия 6-й кавалерийской бригады юго-восточнее Кейо или канадской кавалерийской бригады под Бокуром. И это при условии отсутствия здесь сплошного фронта обороны! Всего двух с половиной рот немецких сапёров оказалось достаточным для того, чтобы остановить продвижение 3-й кавалерийской дивизии, и они отступили только тогда, когда танки пошли в атаку и оттеснили их назад, к северу от Бофора. Сюда смогли добраться всего несколько кавалерийских подразделений, и здесь бой завершился. Вторая линия кавалерии в бой введена так и не была.
Позже, анализируя действия кавалерии при Амьене, Г. Гудериан отметил: «К полудню 8 августа, несмотря на все задержки и промедления, англичане, можно сказать, стояли перед открытой дверью. И опять кавалерия показала полную свою непригодность в условиях современного поля боя, точно так же, как под Камбрэ и Суассоном. Хотя фон Шлиффен ещё в 1909 году признал этот факт и неопровержимо доказал его в своей статье, до сих пор некоторые пытаются аргументировать противоположное, призывая восстановить кавалерийские армии, то есть фактически нагромоздить на поле боя огромное количество людей и лошадей, от которых не будет никакого толку. В сражениях будущего они ничего не добьются. Мы должны рассчитывать на умножение числа пулемётов, производство танков и самолётов и возможное применение химического оружия. Кавалерия нынче имеет лишь незначительное преимущество в скорости перед пехотой, особенно если мы проведём сравнение с моторизованными войсками. В последние годы усовершенствованные внедорожные машины, особенно гусеничные, фактически сравнялись или даже превзошли по манёвренности многократно расхваленные конные войска на труднопроходимой местности. Во всех других отношениях кавалерия откровенно проигрывает. Вплоть до самого 8 августа сэр Дуглас Хейг тщательно оберегал свои 27 кавалерийских полков. Да, конечно, стремительно несущиеся всадники олицетворяют сам дух наступления, но эти их качества проявились бы несравненно лучше, если бы кавалерия перевоплотилась на поле боя в танковые эскадроны. А так они были попусту растрачены в бесплодных атаках. „В течение буквально нескольких минут конная атака захлебнулась, напоровшись на наш огонь, который был необычайно яростным, особенно огонь наших тяжёлых и лёгких пулемётов. Никогда не забуду это зрелище — вот кавалерия несётся вперёд и в следующее мгновение превращается в беспорядочную груду лошадей, барахтающихся в собственной крови, дёргая перебитыми конечностями, или галопом пролетающих через позиции нашей пехоты, лишившись всадников“ (Schlachten des Weltkrieges, XXXVI,186).