Великая война России. Почему непобедим русский народ?
Шрифт:
Но вот энциклопедическая статья о другой — евразийской — империи: «Золотая Орда была искусственным и непрочным государственным объединением… После завоеваний, сопровождавшихся чудовищными разрушениями и человеческими жертвами, главной целью золотоордынских правителей было ограбление порабощенного населения» ит. д. (Т. 9, 1972, с. 361.)
Кардинальное различие в «оценке» двух империй очевидно. В частности, нет и намека на те громадные «жертвы», которыми сопровождалось создание западноевропейской империи…
Впрочем, идеологи Запада считают эти жертвы вполне оправданными и, более того, не без гордости говорят о целых народах, уничтоженных в ходе создания империи! Вот, например, что писал на рубеже 1920–1930
«Обратившись к рассмотрению нашей собственной западной цивилизации, — говорит он в своем знаменитом трактате «Постижение истории», — мы обнаруживаем, что… уязвимым местом была граница с континентальными европейскими варварами (имеются в виду, как становится ясно из дальнейшего, кельтские, балтийские, славянские и даже восточногерманские народы. — В.К.). Вскоре западное общество обнаружило, что оно находится в контакте не просто с варварами, а с иной Цивилизацией (выделено мной. — В.К.). Постоянное напряжение стимулировало жизненную силу западного общества… Мощь стимула… ярко выражена в достижениях Карла Великого. Восемнадцать саксонских кампаний Карла могут сравниться лишь с военными успехами Тамерлана (вот именно! — В.К.)… Отгон (правил империей позднее, в X веке. — В.К.) уничтожил вендов (балтийских славян. — В.К.), как Карл Великий уничтожил своих собственных саксонских предков. Континентальные границы западного христианства неуклонно перемещались на восток — частично благодаря добровольному обращению варваров в христианство, частично (вернее, большей частью. — В.К.) с помощью силы… Саксонский форпост призван был продолжить борьбу против вендов, которые в упорных сражениях продержались два столетия, пока западное христианство не продвинулось с линии Эльбы на линию Одера. Окончательная победа была достигнута… уничтожением непокорных в Бранденбурге и Мейсене… Города Ганзы и походы тевтонских рыцарей обеспечили продвижение границы западного христианства от линии Одера до линии Двины… К концу XIV века континентальные европейские варвары, противостоявшие… развитым цивилизациям, исчезли с лица земли… Западное и православное христианство, ранее полностью изолированные друг от друга (их отделяли земли тех, кого Тойнби называет «европейскими варварами». — В. К.), оказались в прямом соприкосновении по всей континентальной линии от Адриатического моря до Северного Ледовитого океана».[274]
(Уместно сообщить, что в упомянутом Тойнби — как месте «окончательного уничтожения непокорных» — городе Мейсен на Эльбе на стенах одного из главных залов воздвигнутого здесь в XIV–XV вв. грозного замка еще и сегодня красуются громадные средневековые гобелены, на которых отважные рыцари беспощадно убивают полабских славян, изображенных в виде неких злобных полузверей. Мой немецкий друг, уроженец Мейсена, видный филолог Эберхард Дикман, показывая мне лет пятнадцать назад свой любимый замок, хотел — в чем он потом признался — миновать этот зал, но я все же осмотрел его… Напомню еще, что Эльба и Мейсен — это онемеченные славянские названия Лаба и Мишен — как, впрочем, и почти все топонимы восточной части Германии…)
Вдумаемся в процитированное рассуждение Арнольда Тойнби. Имеет смысл, забегая вперед, отметить следующее: Тойнби или не знает, или — это правдоподобнее — не хочет признать, что западная цивилизация, продвинувшись с «тамерлановской» (по определению самого историософа) жестокостью на восток, вплоть до «линии», за которой начинались территории православной цивилизации (Византии и Руси), отнюдь не была намерена остановить свое движение на этой линии. Но об этом мы еще будем говорить подробно.
Сейчас же необходимо сосредоточиться на других сторонах проблемы. Арнольд Тойнби вполне прав, утверждая, что Империя Карла Великого (имея в виду, конечно, и его преемников)
Такой «приговор» вынес еще Гегель в своей «Философии истории», заявив, что Монгольская империя не привела «ни к каким иным результатам, кроме разорения и опустошения», что «движения народов под предводительством Чингисхана… все растаптывали, а затем опять исчезали, как сбегает опустошительный лесной поток, так как в нем нет жизненного начала».[275]
Надо прямо сказать, что эта характеристика ни в коей мере не соответствует действительности. Во-первых, Монгольская империя представляла собой высокоорганизованное государство, сумевшее установить единый и прочный порядок на гигантской, не имеющей прецедентов территории — от Тихого океана до Карпат. Сложнейшая социально-политическая структура этой империи очень существенно отличалась от структуры западноевропейской империи, но нет оснований «принижать» первую, сопоставляя ее со второй.
Здесь целесообразно сделать одно отступление. В настоящее время любое «позитивное» суждение о монголах, как правило, вызывает в сознании читателей имя Л.Н. Гумилева, чьи сочинения приобрели самую широкую популярность, — в отличие от трудов других выдающихся русских историков, изучавших Монгольскую империю. Господствует представление, что именно и только Лев Николаевич выступил против ходячей «негативной» оценки этой империи. Но такое представление объясняется элементарным незнанием основных предшествующих трудов об истории монголов. Еще в конце прошлого века один из крупнейших востоковедов мира академик В.В. Бартольд (1869–1930) решительно опроверг внедренный с Запада миф о государстве монголов как о некой чисто «варварской» и разрушительной силе.
Он вполне определенно констатировал: «Русские ученые следуют большею частью по стопам европейских и большей же частью принимают взгляды, установившиеся на Западе». В действительности же (и В.В. Бартольд конкретно доказал это в целом ряде своих тщательных исследований) «монголы принесли с собою очень сильную государственную организацию, которая, несмотря на все недостатки, была более стройно выражена, чем прежние государственные системы, и она оказала сильное влияние во всех областях, вошедших в состав Монгольской империи. Везде вы видите после монголов большую политическую устойчивость, чем до монголов».
В.В. Бартольд показал несостоятельность предшествующих — не основанных на подлинном изучении исторической реальности — сочинений, в которых о монголах говорили, как он отметил, «безусловно враждебно, отрицая у них всякую культуру, и о завоевании России монголами говорили только как о варварстве и об иге варваров… Золотая Орда… была культурным государством; то же относится к государству, несколько позднее образованному монголами в Персии… И если можно сказать, что Персия когда-нибудь занимала первое место по культурной важности и стояла во главе всех стран в культурном отношении, то это был именно монгольский период».
Верно, что собственно монгольская национальная культура не являлась высокоразвитой; однако монголы обладали редкостной способностью усваивать достижения культур покоренных ими народов. В.В. Бартольд особо подчеркивал присущую монголам «веротерпимость» и их стремление «править каждой областью сообразно национальностям и привычкам ее населения. С этой целью в канцелярию при дворе великого хана были приняты писцы из представителей всех религий и всех национальностей… Указы, обращенные к населению какой-нибудь страны, писались на местном языке и местными письменами».[276]