Великие адмиралы

Свитмэн Д.

Коммодор мобилизовал себе в помощники американского консула в Маниле Оскара Ф. Уильямса. Он должен был собрать информацию о приготовлениях испанцев к обороне Филиппин. Перед тем как 23 апреля покинуть Гонконг, Уильямс сообщил Дьюи, что на острове Коррехидор установлены 6 новых орудий. Желая получить дополнительную информацию, Дьюи приказал своему адъютанту переодеться в гражданское и посещать корабли, прибывающие в Гонконг из Манилы, под видом обычного путешественника, интересующегося морскими делами.

Всю полученную информацию Дьюи передавал своему штабу. Мичман Хью Родмэн, который восхищался предусмотрительностью Дьюи, как сам

Дьюи восхищался Фаррагатом, отмечал, что «были рассмотрены и изучены все возможные случайности, были составлены планы на каждый такой случай. Поэтому, когда пришло время сражаться с вражеским флотом, мы имели подготовленный план, который идеально отвечал сложившейся ситуации».

Атака Манилы была делом непростым. Так как от ближайшего американского дока Дьюи отделяли 7000 миль, он окончательно терял поврежденные корабли, тогда как испанцы могли исправить повреждения, используя базы на Филиппинах. Попытка прорваться в Манильскую бухту могла кончиться катастрофой. Маленькие островки Коррехидор и Кабальо делили 10-мильный пролив на два прохода. Группа скал, названная Эль-Фрайле, лежала на полпути между Кабальо и берегом и еще больше сужала южный проход. Испанцы установили на Коррехидоре мощные батареи, менее сильные батареи находились на Кабальо и Эль-Фрайле. Эскадре Дьюи пришлось бы пройти прямо под дулами этих орудий.

В Гонконге циркулировали слухи, будто испанцы установили в Маниле тяжелые орудия, а вход в бухту прикрыли плотными минными полями. Консул Уильямс сообщил, что пролив Бока Гранде заминирован, но Дьюи не поверил этому, сочтя слухи обычной уловкой противника. Он был убежден, что большая глубина и сильные течения делают постановку мин слишком трудной, а тропические воды быстро превратят в ржавчину любой минреп.

Манила находилась в 30 милях от входа в бухту. Самые сильные испанские батареи находились именно там. Испанцы имели 4 орудия 240 мм, которые были дальнобойнее, чем 203-мм орудия Дьюи. В 6 милях на юго-запад от Манилы в бухту выдавался мыс Сэнгли, который образовывал маленькую бухточку Каньякао. У основания мыса Сэнгли располагался арсенал Кавите.

Испанские власти прекрасно знали, что целью Дьюи будет Манила. Командующий испанской эскадрой адмирал дон Патрисио Монтохо-и-Пасарон предпочел бы ждать Дьюи в бухте Субик, находящейся в 30 милях на север от входа в Манильскую бухту. Оттуда его корабли могли внезапно атаковать эскадру Дьюи в момент прохода через пролив под огнем береговых батарей. К счастью для американцев, испанские власти оказались слишком медлительны и не создали там никакой базы. Поэтому Монтохо был вынужден оставаться в Маниле.

Единственным преимуществом Монтохо были тяжелые орудия береговых батарей Манилы, однако он сам лишил себя этого преимущества, переведя эскадру в бухту Каньякао. Испанский адмирал был убежден, что у него почти нет шансов разбить противника с теми слабыми силами, которые он имел. Поэтому Монтохо надеялся хотя бы спасти Манилу от обстрела американцев. Он также верил, что относительно мелкое место возле Кавите поможет его морякам добраться до берега, после того как их корабли будут потоплены.

Монтохо имел 7 кораблей: небронированный крейсер «Рейна Кристина» (флагман), старый деревянный крейсер «Кастилия», малые крейсера «Исла де Куба», «Исла де Лусон», «Дон Антонио де Уллоа», «Дон Хуан де Аустриа» и канонерку «Маркиз дель Дуэро». Он выстроил корабли полумесяцем в бухте Каньякао. Еще 4 канонерки, орудия которых

были установлены на берегу, стояли позади Кавите в относительной безопасности. Общее водоизмещение кораблей Монтохо равнялось 11689 тоннам, то есть почти вдвое меньше, чем у Дьюи. Испанская эскадра также значительно уступала американцам в огневой мощи, имея всего 31 орудие больше 120 мм, причем максимальный калибр испанских орудий равнялся 162 мм. Дьюи имел 53 орудия, в том числе 203-мм.

24 апреля морской министр Лонг телеграфировал Дьюи, что «объявлено состояние войны между Соединенными Штатами и Испанией. Немедленно следуйте к Филиппинам. Начинайте действия против испанской эскадры. Вы должны захватывать или уничтожать. Приложите крайние усилия». В тот же день губернатор Гонконга потребовал, чтобы Дьюи вывел корабли из гавани, так как Соединенные Штаты стали воюющим государством. Когда Дьюи уводил свою эскадру в море, кое-кто жалел их. Один британский чиновник заявил: «Это была прекрасная команда. К несчастью, мы больше их не увидим».

Дьюи направился в бухту Мирс, находящуюся в 35 милях к северу от Гонконга, где провел дополнительные учения. Одновременно с только что прибывшего крейсера «Балтимор» на другие корабли была перегружена часть боеприпасов. Когда 26 апреля из Манилы прибыл консул Уильямс, он сообщил Дьюи, что вблизи Манилы и Кавите, на островах Коррехидор и Кабальо установлены орудия, а пролив между Коррехидором и берегом заминирован. Дьюи решил атаковать немедленно, так как «чем быстрее и агрессивнее будут наши действия, тем меньше окажутся наши потери, и тем быстрее наступит мир». На следующий день, построившись в две колонны, отряд Дьюи на скорости 8 узлов пошел к Маниле, которая находилась на расстоянии 620 миль.

Пока эскадра медленно ползла к Филиппинам, коммодор постоянно устраивал боевые учения и тренировки по исправлению повреждений, поэтому у экипажей не было свободной минуты. Моряки тщательно обыскали свои корабли и выбросили за борт все лишнее дерево, чтобы уменьшить опасность пожаров и сократить количество осколков. Чтобы поднять моральный дух, Дьюи попросил Уильямса обратиться к экипажу «Олимпии». Консул произнес пламенную речь, в которой обвинил испанцев в оскорблении американского флага и угрозах его собственной жизни. Он также зачитал прокламацию, выпущенную испанским военным губернатором 23 апреля, в которой эскадра Дьюи называлась сбродом, «не знающим ни дисциплины, ни приказов». Листовка предсказывала, что Испания «триумфально пройдет через новые испытания, разгромит и растопчет наглецов из паршивых Штатов». Согласно свидетельству очевидца, это заявление было встречено «взрывом иронического хохота». А когда Уильямс закончил, «все мы, до последнего человека, дружно проклинали испанцев».

Флот Дьюи был готов. Его люди жаждали битвы. Но чем ближе Дьюи подходил к цели, тем больше перед ним возникало вопросов, ответа на которые он не имел. Эскадра находилась слишком далеко от американских баз, поэтому он не имел права проиграть бой. Дьюи не мог позволить себе даже неполную победу. Требовался разгром. Хотя Дьюи был уверен в успехе, он все-таки заметил: «Среди военных в Гонконге составилось мнение, что наша эскадра идет на верную гибель».

Когда эскадра подошла к Филиппинам, Дьюи отделил «Бостон» и «Конкорд», чтобы обследовать бухту Субик. 30 апреля в 15.30 они сообщили, что врага там нет, после чего Дьюи с облегчением воскликнул: «Теперь мы их прикончим!»