Великие Борджиа. Гении зла
Шрифт:
I
Свадьба Лукреции Борджиа с Джованни Сфорца состоялась 12 июня 1493 года. Ровно через неделю, 19 июня, дон Диего Лопес де Харо, посол их католических величеств, Фердинанда и Изабеллы, государей Арагона и Кастилии, имел аудиенцию у папы римского, Александра VI. В приличествующих случаю выражениях он известил Святого Отца о той грусти, с которой его повелители узнали о трениях, возникших между Святым Престолом и королем Неаполя Ферранте, который как-никак доводился родственником королю Фердинанду, хоть и по боковой линии, а уж потом перешел к делу, куда более существенному.
Он сказал Александру VI, что « соединенные Короны Испании, Кастилия и Арагон» защищать Ферранте не будут. Вот это уже было делом весьма важным. Отношения между Римом и Неаполем обострились в последнее время и достигли
В самом Милане в это время назревал конфликт между номинальным герцогом Миланским – Джангалеаццо Сфорца – и фактическим, сосредоточившим в своих руках всю полноту власти, – его дядей, Лодовико Сфорца, по прозвищу Моро. А поскольку женой Джангалеаццо Сфорца была внучка короля Ферранте Изабелла, то Лодовико следовало подумать о том, чтобы заботливый дедушка принцессы Изабеллы не вздумал вдруг отправить войска из Неаполя ей на помощь. Так что с заключением брака между Сфорца и Борджиа спешили и в Милане – больно уж предприимчив был король Ферранте. Он, скажем, помог свершиться некоей чисто деловой операции – покупке Виржинио Орсини замка Черветери.
Замок этот принадлежал к папским владениям и был пожалован папой Иннокентием своему сыну, Франческо Чибо. Замок стоял на пути из Рима во Флоренцию, на полдороге к другу и родственнику папы, Лоренцо Медичи, и был, так сказать, в надежных руках сына тогдашнего папы, который к тому же был и зятем Лоренцо. Теперь же, осенью 1492 года, замок переходил в руки Виржинио Орсини, союзника Ферранте, – и это совершенно меняло дело.
В придачу к этой « обычной сделке» кардинал Джулиано делла Ровере совершенно внезапно обнаружил желание побыть на морском берегу и срочно уехал в Остию, служившую Риму портом. Там он и остался, причем жил все время в своем неприступном замке и на самые любезные приглашения со стороны Святого Отца посетить наконец Рим никак не отзывался.
Так что срочно заключенные союзы и с Миланом, и с Венецией, которые повели к созданию некоей лиги, оказались очень своевременными. Оставался вопрос с Испанией – и он был тоже улажен. Арагонский дом желал хороших отношений с домом Борджиа и был готов предложить руку кузины короля Фердинанда принцессы Марии сыну папы Александра, дону Хуану Борджиа. Сразу после свадьбы сестры он направился в Испанию, где его встретили с большим почетом.
Вдобавок ко всему этому возникли какие-то нехорошие слухи о том, что в Рим двигается французское посольство и что король Франции собирается предъявить свои притязания на корону Неаполя. По всему выходило, что король Ферранте оказывается в полном одиночестве и в полной изоляции и из этого положения ему надо срочно искать выход. И ему пришла в голову мысль, что в конце концов и у него есть в запасе принцесса Арагонского дома.
Ее звали Санча, и Ферранте она доводилась внучкой…
II
В самом конце июля 1493 года в Рим приехали Виржинио Орсини и кардинал Джулиано делла Ровере. Все уже было оговорено – между Римом и Неаполем достигалось сердечное согласие, все спорные вопросы решались удобным компромиссом. Замки, проданные Франческо Чибо, оставались за Орсини, но в обмен на эту уступку он как бы покупал их второй раз, на этот раз у Александра VI. Цена была высока, 35 тысяч дукатов, но обе стороны чувствовали, что они не проиграли. Семейство делла Ровере объявляло, что между ним и папой Борджиа никаких разногласий не существует, а король Ферранте выдавал дочь своего сына и наследника, Санчу, за младшего сына папы Александра, Жоффре.
Всякого рода подробности – например, то, что Санча была незаконной дочерью будущего короля Неаполя, принца Альфонсо, или то обстоятельство, что ей как-никак было уже 16, в то время как ее будущему супругу исполнилось только 12 – все это отметалось как несущественные мелочи. Сделка была подписана и оформлена в середине августа 1493 года. При этом с Миланом вовсе не порывали – просто к Лодовико Моро был отправлено письмо с разъяснениями, что папа римский Александр VI благодаря своей мудрости и великому терпению достиг теперь союза и с Неаполем и, таким образом, примирился со всеми врагами.
Вот примерно в это время Джованни Сфорца и бежал из Рима – возможно, слова Святого Отца показались ему несколько неубедительными. Факт его отъезда был отмечен. Когда 20 сентября была проведена церемония возведения в кардиналы, было отмечено, что распределение «красных шапок» было тщательно
Но папа римский Александр VI не обращал на сплетни никакого внимания, « мнение улицы» интересовало его очень мало. К Рождеству 1493 года Жоффре формально женился на принцессе Санче. И очень вовремя – потому что 25 января 1494 года старый разбойник, король Неаполя Ферранте, отдал Господу свою грешную душу, и его сын, принц Альфонсо, вступил на отцовский престол. Александр VI, таким образом, становился кумом неаполитанского короля – их дети были обвенчаны. Святой Отец, не медля ни минуты, признал Альфонсо законным государем Неаполя. Но это было не все – сперва последовала коронация Альфонсо, а потом, 11 мая 1494 года, Жоффре Борджиа и его невеста, принцесса Санча Арагонская, были обвенчаны в капелле цитадели Неаполя, Кастель Нуово. По сообщениям Бурхарда, заведовавшего организацией папских церемоний, после банкета молодая пара была сопровождена в опочивальню, раздета и уложена вместе в постель – по заведенному обычаю, молодая пара должна была осуществить свой брак при двух свидетелях, по одному от дома Борджиа и от королевского дома Неаполя.
Дом Борджиа был представлен папским легатом, от Неаполя свидетелем выступал сам король Альфонсо, отец новобрачной. Уж как умудрился бедняга Жоффре справиться со своей задачей, неизвестно – он родился, по-видимому, в 1481-м, так что ему было что-то около 13 лет.
Но свидетели согласно показали, что все в порядке, и брак теперь считался совершенным [28] . Союз Рима и Неаполя оказался прочно скрепленным. Теперь можно было уже не так опасаться французских притязаний на трон Неаполя. Отношения с Миланом тоже укрепились – Джованни Борджиа пригласили приехать в Рим, посулив выплатить ему приданое за Лукрецией. И действительно, заплатили и даже позволили уехать вместе с супругой в Пезаро. Лукрецию сопровождали и другие « дамы дома Борджиа» – и Джулия Фарнезе, и Адриана де Мила, и Хуана Монкадо, племянница папы. В Риме была вспышка чумы, ходили слухи о возможной « войне за миланское наследство» – в общем, было решено, что Пезаро, надежная крепость на берегу Адриатики, будет для них всех наилучшим местом пребывания.
28
Церемония описана в книге The Borgias, ny Ivan Cloulas, page 87, с ссылкой на записки Иоганна Бурхарда.
И действительно, лето прошло в сплошных удовольствиях. Пезаро посетила знатная дама, Катерина де Гонзага, известная своей красотой по всей Италии. В Пезаро в полном соответствии с придворными играми того времени состоялся как бы конкурс красоты между ней и Джулией Фарнезе. Мы знаем об этом из частных писем, сохранившихся в архивах Ватикана – Лукреция извещала своего отца, папу Александра, что синьора Катерина совсем не хороша собой: она попросту дылда, склонная к полноте, и вообще у нее слишком уж кислое выражение лица и к тому же дурные зубы. Лукреция Борджиа совершенно определенно предпочитала ей Джулию Фарнезе, подругу отца, – она с ней дружила и к ее маленькой дочери Лауре относилась как к сестре – скорее всего с полным на то основанием. Сама же Джулия Фарнезе сообщала папе Александру, что она, конечно, « и в сравнение не может идти с высокой и статной красавицей Катериной Гонзага» – что очень походило на неявно выраженное желание быть немедленно опровергнутой. И папа Александр не разочаровал свою подругу – он осыпал ее комплиментами и даже добавил, что ее совершенство настолько велико, что она сама того не подозревает, и только потому ей и могла прийти в голову мысль, что кто-то может превзойти ее красотой и грацией.