Великие Борджиа. Гении зла
Шрифт:
B Италии его больше не вспоминали.
II
Вообще говоря, это и немудрено. В конце концов, чем семейство Борджиа так уж принципиально отличалось от современных ему семейств Сфорца, или делла Ровере, или д’Эсте? Если Чезаре, по всей вероятности, убил своего брата, то подобные истории случались и в Милане, и в Ферраре, и он все-таки не приказывал закапывать людей в землю заживо, так, как это делал Джангалеаццо Сфорца, и не устраивал ночных посиделок с мумифицированными трупами своих врагов, как это делал король Ферранте. Что же до устроенного им «пира с каштанами» –
Однако в Германии если не семейство, то имя Борджиа, что называется, впечаталось в массовое сознание. Подспудный огонь Реформации еще не полыхнул в полную силу, но брат Мартин Лютер уже вел свои проповеди, и его трактаты расходились все шире и шире, и чуть ли не сразу после смерти Лукреции Борджиа в Вормсе собрался Имперский Собор [68] , который осудил Лютера. Но, что куда более интересно, не смог его покарать.
Согласно энциклопедии:
«Реформация (лат. reformatio – исправление, восстановление) – массовое религиозное и общественно-политическое движение в Западной и Центральной Европе XVI – начала XVII веков, направленное на реформирование католического христианства в соответствии с Библией».
68
Вормсский рейхстаг (нем. Reichstag zu Worms, 1521), на котором Мартин Лютер отвечал перед императором Карлом V.
Одним из предтеч Реформации был Джироламо Савонарола, отлученный папой Александром Борджиа от Церкви и казненный во Флоренции, но если говорить об успехах движения, то сам папа сделал для его успеха куда больше, чем повешенный и потом сожженный брат Джироламо. Какая проповедь о « Папе-Антихристе, Викарии Дьявола», могла сравниться с пересказанной близко к тексту реальной жизнью Александра VI?
Тут можно припомнить «письмо Савелли» – там говорится как раз об этом:
« Нет преступления, нет бесчестия, которые не творились бы открыто в Риме во дворце папы. Превзойдены скифы, превзойдено вероломство карфагенян, превзойдены жестокость и кровожадность Нерона и Калигулы. Исчислить убийства, разбои, насилия, кровосмешения, кои совершены, было бы безнадежным предприятием… на их несчастии строилось благополучие детей и внуков папы, рожденных от кровосмешения, делавшихся еще в колыбели владельцами королевств и богатств».
И если сам папа Александр – чудовище разврата, то и его сын, Чезаре Борджиа, отнюдь не лучше:
« Отряды герцога[Чезаре Борджиа] , воспользовавшись этим положением, все предали огню и мечу; большое количество граждан было убито; дети, едва увидевшие свет, были заколоты. Папа, всецело преданный своим страстям, поглощенный мыслями, как достать драгоценные камни и ожерелья для украшения своей дочери, с которой он имеет преступную связь, и мечтая лишь о выдаче ее замуж, вместо того чтобы воспретить
В странах, попавших под влияние Реформации, никакой «контекст» во внимание не принимался – Католическая церковь была истинной Блудницей Вавилонской, погрязшей в грехах, и папа римский – уже любой папа, необязательно Борджиа – был истинным Антихристом, и доброму христианину следовало восстать и поразить «гнусное чудовище, притворившееся Добром». Все это бурлило, кипело, негодовало, еще не успело отлиться во что-то цельное, но глубоко проникло в умы. Можно ли после этого удивляться тому, что когда в 1527 году Рим был взят солдатами императора Карла V – который сам по себе к Реформации питал глубокое нерасположение, был добрым католиком и с Климентом, папой римским, поссорился исключительно по политическим причинам, – Ватикан был разграблен. А на стене, прямо на фреске работы Рафаэля, было выведено имя «Лютер»?
Надпись выцарапали копьем.
III
Что по-настоящему давало силу движению Реформации, так это то, что и сторонники Католической церкви сознавали необходимость перемен. И попытки перестроить сложившуюся практику предпринимались, но больно уж глубоко она въелась в привычки, обычаи и установления. Для иллюстрации этого тезиса достаточно привести пример папы Павла III, убежденного сторонника « очищения тела Церкви от грехов, терзающих его».
Ибо в бытность свою в миру папа Павел звался Алессандро Фарнезе, и кардиналом стал только в силу того, что его сестра, Джулия Фарнезе, была любовницей папы Александра Борджиа. Так что и сам Алессандро в 25 лет, не имея духовного сана, не только сразу стал кардиналом и князем Церкви, но уж заодно еще и епископом целых трех епархий. И у него тоже были дети, признанные курией кардиналов вполне законными, и он доверил пост гонфалоньера Церкви своему сыну, а трех внуков сделал кардиналами, причем двое из них были еще несовершеннолетними.
Трудно было такому врачу « врачевать страждущее тело Церкви», но он пытался сделать решительно все, что только мог. В 1536 году он издал буллу, вновь вторгавшуюся в компетенции государственных властей – он настаивал на привилегии лиц духовного звания быть судимыми только церковным судом. И он попробовал использовать испанский опыт и в 1542-м буллой « Licet ab initio» – «Следует изначала» провозгласил в Риме новый инквизиционный трибунал с огромными полномочиями.
В общем, меры принимались – нужны были люди. Новые люди, не такие, которые сформировались в недрах папских канцелярий в Риме, а такие, которые верили бы в дело Церкви и готовы были сражаться за него со всей страстью солдат, убежденных в правоте своего дела. Что могло в такой ситуации сделать семейство, чья слава обратилась в прах и пепел? Если к середине XVI века еще и можно было говорить о Борджиа, то разве что припомнив строчки С. Маршака [69] :
69
Припомнить их, конечно, было бы довольно трудно – их напишут по-русски, века эдак через четыре.