Великие исторические сенсации. 100 историй, которые потрясли мир
Шрифт:
Молодой рыцарь Мальтийского ордена без ума полюбил встреченную им в Неаполе русскую красавицу и сложил к ее ногам не только любовь, но и главное сокровище, которым владел, – «Мадонну с младенцем», созданную чарующей кистью великого Леонардо да Винчи.
…Катенька запрокинула голову – на небе ни облачка. Неаполитанское лето. Жара. И почему ее супругу, Павлу Мартыновичу Скавронскому, не
В петербургском дворце ее дядюшки, светлейшего князя Потемкина, всегда можно найти прохладный уголок. А здесь, в Неаполе, даже во внутреннем дворике печет, как на раскаленной крыше. Впрочем, Катенька нашла способ спасения от жары. Она скидывает всю одежду, заворачивается в тонкую меховую шубу и лежит в тени платана. Вот что значит натуральный лисий мех – в холоде согревает, в жару охлаждает…
Катенька закрывает глаза и сворачивается калачиком. Недаром же дядюшка Григорий Александрович называл ее котенком…
Катеньку привезли в Петербург в 1776 году в 15 лет. Сразу же поселили в Зимнем дворце. Девочка восторженно взирала на роскошные апартаменты, но незнакомцев дичилась. Дядюшка погладил ее по головке и представил красивой статной даме: «А вот и мой котенок!» Катенька подняла глаза и обомлела: дядюшка представлял ее самой императрице Екатерине II.
Конечно, Катенька знала, что Потемкин, брат ее покойной маменьки, нынче сердечный друг императрицы. Слышала даже, как старшие сестры, Александра и Варвара, шептались о том, что дядюшка и Екатерина Великая тайно повенчаны. Но поверить в эдакое никак не могла. Конечно, дядюшка – статный красавец огромного роста, шумный и веселый, может составить, как говорят, «счастие любой даме», но ведь Екатерина – императрица!.. От всего этого у Катеньки голова кругом шла.
И немудрено: еще год назад проживала она с сестрами у родителей своих – Марфы Александровны и Василия Андреевича Энгельгардт в небольшом имении в Смоленской губернии. Жили скромно – нарядов не имели, учителей не приглашали, танцам и манерам обучены не были. Зато жили дружно и счастливо. И вдруг Марфа Александровна скончалась. Ну что было делать отцу с пятью осиротевшими дочерьми? Вот он и отписал влиятельному родственнику в Петербург: «Уповаю на вашу милость к сироткам!» И щедрый дядюшка ласковой рукой пригрел племянниц – всех по очереди выписал в Петербург.
Всем известно: Григорий Потемкин – человек широкой души. Любит – так любит, ничего не жалеет. На девиц Энгельгардт обрушился водопад нарядов, драгоценностей, дорогих безделушек. Но и требования у дядюшки были: выучить политес, грамоту и приличествующие девушкам из хорошей семьи науки. Зато скоро весь двор признал, что девицы Энгельгардт прелестны, а Катенька краше всех!
Императрица даже познакомила девушку со своим внебрачным сыном от прежнего фаворита Григория Орлова – семнадцатилетним Алексеем Бобринским. Вот тут-то и началось! Дворцовые сплетники заговорили о том, что Катенька хочет залезть в постель к августейшему сыночку. К тому же начались пересуды о том, почему Потемкин так носится со своими «племянницами»? Не иначе как они его любовницы – вот вам и «милые сиротки»!
Наверное, именно из-за сплетен Катенька и оплошала. Неожиданно приехавший из Италии 24-летний граф Павел Скавронский, влюбившись в нее на балу, сделал предложение. И Катенька его не отвергла. Тем более что все вокруг заахали о невероятной партии (граф – потомок супруги Петра I, Екатерины, к тому
Супруг хоть и царских кровей, но и странности у него невероятные. Едва заполучив молодую жену, он увез ее в Неаполь, выпросив у императрицы статус российского посланника. Отчего в Неаполь? Да оттого, что тамошний оперный театр согласился поставить написанные Скавронским оперы. Оказалось, что Павел Мартынович считал себя талантливым композитором и за постановки готов был выложить огромные деньги. Дальше – хуже. Скавронский ввел и в семье «музыкальные порядки». Слуги обращались к нему только речитативами, повар пропевал меню, кучер вопил басом на улицах. Даже дочерей Павел стал звать не иначе как Аллегрой и Гармонией. Жену же свою не отпускал от себя ни на шаг – ревновал зверски. Вот и приходится Катеньке сидеть во внутреннем дворике, как взаперти…
…Красавец граф Джулио Ренато Литта Висконти-Арезе, ловко выпрыгнув из кареты, поспешил в резиденцию российского посланника. Граф Скавронский снял в бессрочное пользование лучший отель города, всех прежних обитателей выгнал вон. Что ж, за деньги и не такое учудить можно!
А вот Джулио Литте наплевать на все деньги мира. Он, потомок двух богатейших родов миланских аристократов – Литта и Висконти, с детства увлекся рыцарской романтикой, мечтал о помощи страждущим. В 17 лет вступил в Мальтийский орден и к нынешним 25 годам уже проявил себя отважным воином. В этом, 1788 году получил звание командора и командование лучшим боевым кораблем мальтийцев. Блестящая карьера – и вдруг странное поручение магистра ордена: провести переговоры с российским посланником в Неаполе. Можно подумать, что он, Литта, – дипломатический шаркун, а не герой военных сражений, спасающий корабли честных торговцев от пиратов-грабителей!..
Переговоры затянулись. Литта уведомил Скавронского о том, что Мальтийский орден просит Россию помочь ему в борьбе с турецкими пиратами. Скавронский же рассказывал, что России требуются советники по тактике и ведению морского боя. Словом, после переговоров Литта вышел с головной болью. Заблудился в огромном коридоре и оказался там, куда не должны входить гости, – во внутреннем дворике. День клонился к закату. Последние нежные лучи солнца давали такой же призрачный свет, как таинственное сфумато на картинах Леонардо да Винчи. Джулио всегда завораживали картины этого художника. Его семья владела знаменитой «Мадонной с младенцем», и когда Литта вступил в Мальтийский орден, то тайком взял эту картину с собой. Между боями, когда было время, доставал заветный образ, смотрел и думал: на земле нет подобной красоты. И вот во внутреннем дворике российского посланника Джулио Литта поднял глаза и…
Катенька лежала на кушетке, как всегда закрытая одной лишь меховой шубкой. Услышав неожиданные шаги, она порывисто приподнялась и обернулась. Шубка съехала вниз, обнажив розовую грудь, словно на той самой картине Леонардо, где мать кормит грудью младенца. И Джулио вдруг ощутил себя этим самым беззащитным ребенком, которому просто жизненно необходимо прильнуть к этой груди…
А Катенька подняла глаза и обомлела. Над ней нависал красавец огромного роста – статный, сильный и по-мужски притягательный. «Почти как дядюшка!» – подумала она и залилась алым румянцем.