Великие поэты мира: Иннокентий Анненский

Анненский Иннокентий Федорович

Н.В. Анненская, жена поэта

Третий мучительный сонет

(Строфы)

Нет, им не суждены краса и просветленье;Я повторяю их напамять в полусне,Они – минуты праздного томленья,Перегоревшие на медленном огне. Но всё мне дорого – туман их появленья,Их нарастание в тревожной тишине,Без плана, вспышками идущее сцепленье:Мое мучение и мой восторг оне. Кто знает, сколько раз без этого

запоя,Труда кошмарного над грудою листов,Я духом пасть, увы! я плакать был готов,Среди неравного изнемогая боя; Но я люблю стихи – и чувства нет святей;Так любит только мать, и лишь больных детей.

Второй фортепьянный сонет

Над ризой белою, как уголь волоса,Рядами стройными невольницы плясали,Без слов кристальные сливались голоса,И кастаньетами их пальцы потрясали… Горели синие над ними небеса,И осы жадные плясуний донимали,Но слез не выжали им муки из эмали,Неопалимою сияла их краса. На страсти, на призыв, на трепет вдохновеньяБраслетов золотых звучали мерно звенья,Но, непонятною не трогаясь мольбой, Своим властителям лишь улыбались девы,И с пляской чуткою, под чашей голубой,Их равнодушные сливалися напевы.

Параллели

1

Под грозные речи небесРыдают косматые волны,А в чаще, презрения полный,Хохочет над бурею бес. Но утро зажжет небеса,Волна золотится и плещет,А в чаще холодной росаСлезою завистливой блещет.

2

Золотя заката розы,Клонит солнце лик усталый,И глядятся туберозыВ позлащенные кристаллы. Но не надо сердцу алых, —Сердце просит роз поблеклых,Гиацинтов небывалых,Лилий, плачущих на стеклах. 1901

Тоска

По бледно-розовым овалам,Туманом утра облиты,Свились букетом небывалымСтального колера цветы. И мух кочующих соблазны,Отраву в глянце затая,Пестрят, назойливы и праздны,Нагие грани бытия. Но, лихорадкою томимый,Когда неделями лежишь,В однообразьи их таимыйПоймешь ты сладостный гашиш, Поймешь, на глянце центифолийСчитая бережно мазки…И строя ромбы поневолеМежду этапами Тоски.

Желание

Когда к ночи усталой рукойДопашу я свою полосу,Я хотел бы уйти на покойВ монастырь, но в далеком лесу, Где бы каждому был я слугаИ Творенью Господнему друг,И чтоб сосны шумели вокруг,А на соснах лежали снега… А когда надо мной зазвонитМедный зов в беспросветной ночи,Уронить на холодный гранитТалый воск догоревшей свечи.

И.Ф. Анненский. Фотография 1880-х гг.

Кипарисовый ларец

Трилистники

Трилистник сумеречный

1

Сиреневая мгла

Наша

улица снегами залегла,По снегам бежит сиреневая мгла. Мимоходом только глянула в окно,И я понял, что люблю ее давно. Я молил ее, сиреневую мглу:«Погости-побудь со мной в моем углу, Не мою тоску ты давнюю развей,Поделись со мной, желанная, своей!» Но лишь издали услышал я ответ:«Если любишь, так и сам отыщешь след, Где над омутом синеет тонкий лед,Там часочек погощу я, кончив лёт, А у печки-то никто нас не видал…Только те мои, кто волен да удал».

2

Тоска мимолетности

Бесследно канул день. Желтея, на балконГлядит туманный диск луны, еще бестенной,И в безнадежности распахнутых окон,Уже незрячие, тоскливо-белы стены. Сейчас наступит ночь. Так чёрны облака…Мне жаль последнего вечернего мгновенья:Там всё, что прожито, – желанье и тоска,Там всё, что близится, – унылость и забвенье. Здесь вечер как мечта: и робок и летуч,Но сердцу, где ни струн, ни слез, ни ароматов,И где разорвано и слито столько туч…Он как-то ближе розовых закатов. Лето 1904 Ялта

3

Свечку внесли

Не мерещится ль вам иногда,Когда сумерки ходят по дому,Тут же возле иная среда,Где живем мы совсем по-другому? С тенью тень там так мягко слилась,Там бывает такая минута,Что лучами незримыми глазМы уходим друг в друга как будто. И движеньем спугнуть этот мигМы боимся, иль словом нарушить,Точно ухом кто возле приник,Заставляя далекое слушать. Но едва запылает свеча,Чуткий мир уступает без боя,Лишь из глаз по наклонам лучаТени в пламя сбегут голубое.

Трилистник соблазна

1

Маки

Веселый день горит… Среди сомлевших травВсе маки пятнами – как жадное бессилье,Как губы, полные соблазна и отрав,Как алых бабочек развернутые крылья. Веселый день горит… Но сад и пуст и глух.Давно покончил он с соблазнами и пиром, —И маки сохлые, как головы старух,Осенены с небес сияющим потиром.

2

Смычок и струны

Какой тяжелый, темный бред!Как эти выси мутно-лунны!Касаться скрипки столько летИ не узнать при свете струны! Кому ж нас надо? Кто зажегДва желтых лика, два унылых…И вдруг почувствовал смычок,Что кто-то взял и кто-то слил их. «О, как давно! Сквозь эту тьмуСкажи одно: ты та ли, та ли?»И струны ластились к нему,Звеня, но, ластясь, трепетали. «Не правда ль, больше никогдаМы не расстанемся? довольно?..»И скрипка отвечала да,Но сердцу скрипки было больно. Смычок всё понял, он затих,А в скрипке эхо всё держалось…И было мукою для них,Что людям музыкой казалось. Но человек не погасилДо утра свеч… И струны пели…Лишь солнце их нашло без силНа черном бархате постели.