Великие посвященные.Очерк эзотеризма религий
Шрифт:
Поочередно то волшебницы, то соблазнительницы, то жрицы кровавых человеческих жертв, они устраивали свои святилища в уединенных равнинах.
В чем же состояло мрачное очарование, которое притягивало одинаково и мужчин и женщин в эти пустынные места, заросшие роскошной растительностью?
Обнаженные формы, похотливые танцы в лесных чащах… Крики, хохот, и сотни вакханок бросалось на любопытного чужеземца, чтобы повергнуть его на землю. Он должен был выразить полную покорность и подвергнуться их церемониям и обрядам, или же погибнуть. Вакханки приручали пантер и львов, которые должны были участвовать в их празднествах.
Первые вакханки были таким образом друидессами Греции. Многие из начальников Фракии оставались верными древнему мужскому культу. Но вакханки проникли к некоторым из фракийских царей, которые соединяли в своей жизни варварские нравы с азиатской роскошью и утонченностью. Они их соблазнили сладострастием и укротили страхом.
Таким образом, Боги разделили Фракию на два враждебные лагеря. Но жрецы Юпитера и Аполлона, уединившиеся на пустынных, озаряемых молниями вершинах, были бессильны перед Гекатой, которая приобретала все больше влияния в знойных долинах, и оттуда начинала угрожать алтарям сынов Света.
В эту эпоху во Фракии появился молодой человек из царского рода, обладавший непобедимой силой обаяния. Его считали сыном одной из жриц Аполлона. Его музыкальный голос производил необычайное очарование. Он говорил о Богах с особым, ему одному свойственным ритмом и на нем была ясная печать вдохновения. Его белокурые волосы, гордость Дорийцев, падали золотистыми волнами на плечи, а музыка его речей проникала до глубины души. Его темно-голубые глаза сияли нежно и проникновенно и взгляд их был полон магической силы. Свирепые фракийцы боялись его взгляда, но женщины, всегда чувствовали более тонко, говорили, что в его глазах соединялся могучий свет солнца с нежным сиянием луны. Даже и вакханки, привлеченные его красотой, бродили вокруг него, жадно прислушиваясь к его непонятным для них речам.
Так продолжалось некоторое время, пока молодой человек, которого называли сыном Аполлона, не исчез внезапно. Говорили что он умер и спустился в ад. В действительности, он удалился втайне в Самофрас, затем в Египет, где и попросил убежища у жрецов Мемфиса. Приобщившись к их мистериям, он через двадцать лет возвратился на родину под новым именем, которое получил при посвящена после ряда выдержанных испытаний, от своих учителей. В этом имени выражалась его миссия; он назывался теперь Орфей или Арфа,{5} что означает исцеляющий светом.
Самое древнее святилище Юпитера возвышалось тогда на горе Каукаион. В древние времена его иерофанты считались великими первосвященниками. С вершин этой горы они господствовали над всей Фракией, но с тех пор как божества долин приобрели перевес, их приверженцы сохранились лишь в небольшом числе, и храм их почти опустел. Жрецы горы Каукаион приняли посвященного египетского храма как спасителя. Своими знаниями и своим энтузиазмом, Орфей увлек большую часть Фракии, совершенно преобразил культ Вакха и укротил Вакханок.
Скоро его влияние проникло во все святилища Греции. Он установил первенствующее значение Зевса во Фракии и Аполлона в Дельфах, где и положил основу для трибунала Амфиктионов, который
Таким образом, Орфей стал первосвященником Фракии, великим жрецом Олимпийского Зевса, а для посвященных — Учителем, раскрывшим значение небесного Диониса.
Глава II. Храм Юпитера
Вблизи источников Эбра возвышается гора Каукаион. Густые дубовые леса опоясывают ее со всех сторон. Дикие скалы и циклопические камни венчают ее. В течение тысячелетий это место считалось священным. Пелазги, Кельты, Скифы и Геты, изгоняя последовательно друг друга, приближались одни за другими к священной горе, чтобы поклоняться на её вершине различным богам. Поднимаясь на такую высоту и созидая с таким напряжением в царстве вихрей и молний свой храм, не ищет ли человек все того же единого Бога, каким бы именем он не называл его?
Храм Юпитера возвышался в центре священной ограды, прочной и недоступной подобно крепости. Перистиль из дорических колонн вел в темный входной портик. Сияющее небо Греции заволакивалось нередко грозовыми тучами над горами Фракии, и тогда её изрытые долины расстилались подобные бурному морю, изборожденному молниями.
Настает час жертвоприношения. Жрецы Каукаиона не приносят иной жертвы, кроме жертвы огню. Они спускаются по ступеням храма и зажигают принесенным из святилища факелом костер, сложенный из ароматического дерева. Затем, из храма выходить первосвященник. Одетый в белые льняные ткани, как и другие жрецы, он отличается от них венком из мирт и капариса, священным скипетром и золотым поясом, который сверкает темными огнями драгоценных камней, символами таинственной власти. Это — Орфей.
Он ведет за руку ученика, молодого жреца Дельфийского храма, который, побледнев и дрожа от восторга, ожидает слов великого посвященного. Орфей видит его дрожь, и чтобы успокоить избранного ученика, он нежно обнимает его плечи рукой. Его глаза полны глубокой нежности и в то же время сверкают силой. И пока внизу, у их ног, жрецы обходят вокруг зажженного жертвенника и поют гимн огню, Орфей торжественно произносить слова посвящения, которые проникают в самую глубину сердца молодого миста. Постараемся привести окрыленные слова Орфея:
Погрузись в свою собственную глубину, прежде чем подниматься к Началу всех вещей, к великой Триаде, которая пылает в непорочном Эфире. Сожги свою плоть огнем твоей мысли; отделись от материи, как отделяется пламя от дерева, когда сжигает его. Тогда твой дух устремится в чистый эфир предвечных Причин, подобно орлу, как стрела летящему к трону Юпитера.
Я раскрою перед тобой тайну миров, душу природы, сущность Бога. Прежде всего узнай великую мистерию: единая Сущность господствует и в глубине небес, и в бездне земли, Зевс — громовержец, Зевс — небожитель. В нем одновременно и глубина указаний, и мощная ненависть, и восторг любви. Дыхание всех вещей неугасимый Огонь, мужское и женское Начало; Он и Царь, и Бог, и великий Учитель.