Великие рогоносцы
Шрифт:
Жена Нельсона в каком-то неясном предчувствии несчастья продолжает писать мужу нежные письма. Письма полны тепла и любви. На них он или совсем не отвечает, или просит прислать для леди Эммы косынку и чепчик. Недоумевая, но начиная обо всем догадываться, Фанни требуемое высылает. И вот, наконец, они встретились с глазу на глаз, или, правильнее, лицом к лицу в одной из Лондонских гостиниц «Нерот». Вульгарная, развязная Эмма и респектабельная, бесцветная Фанни окинули друг друга внимательным взглядом и Фанни мгновенно поняла, почему ее муж так увлечен этой женщиной. Она являла собой воплощение плотского физического обаяния, перед которым слабнут и интеллектуальность и светская утонченность. По-видимому, не разбуженный сексуально Нельсон в объятьях суховатой Фанни, проснулся наконец для чисто физических удовольствий, о которых до Эммы имел мало понятия. Эмма разбудила в нем огромную чувственность
За ужином сидели все вчетвером: Эмма, сэр Гамильтон, Нельсон и Фанни. Ужин был скучным и неестественным: соперницы искоса посматривали друг на дружку и кисло улыбались. На другой день театр — тоже вчетвером. Нельсон уделял Эмме так далеко идущее внимание, что Фанни с трудом глотала слезы, а вечером объявила мужу: «Мне надоело слышать все время о дорогой леди Гамильтон, я требую, чтобы ты, наконец выбрал кого-то из нас двоих». Конечно, Нельсон выбрал Эмму. Фанни должна была уехать. Больше она никогда не видела своего мужа, хотя переписка их продолжалась. В основном речь шла о разводе, которого требовал Нельсон и на который не соглашалась Фанни. Не согласится никогда, предпочтя жалкое положение брошенной жены, чем жены разведенной. Нельсон писал Фанни, что готов дать ей любой пансион, навсегда обеспечить ее будущее, только бы она согласилась на развод. Фанни ответила: «Никогда. Жена должна быть там, где и муж».
Эмма продолжает действовать! Ей во что бы то ни было надо «соблазнить» не только Нельсона, но и добиться расположения его семьи. До сих пор отношения Фанни с отцом Нельсона были более, чем хорошие. Эта женщина доказала свою преданность семье Нельсона. Это она, когда отец был серьезно болен, взяла на себя роль сиделки, выходила его, а вот теперь Эмма делает все, чтобы отдалить семью Нельсона от Фанни. И это ей удалось. Фанни не обладает хитростью и умением обольщения леди Гамильтон. И вся семья Нельсона отвернулась от Фанни, а Эмма стала для них вполне близким, хотя и женой другого, человеком. На двузначность положения своего сына, отец Нельсона прикрыл глаза, лишь бы сын был счастлив. Зато не прикрывает на эту скандальную связь глаза общество. В прессе появляются резкие критические отзывы относительно поведения всей «троицы». В своем доме английский посол приютил любовника своей жены! И делается это открыто, шокируя все светское общество, Р. Шумахер пишет: «Их страсть нанесла большой ущерб репутации всех троих. В Неаполитанской среде любовная связь с Эммой перешла в физическую сферу и тот факт, что они любовники, стал очевидным, не исключая мужа. Он не только замечал, но знал, что происходит. Но он не возражал. Он решил не превращать последние годы своей жизни в сплошное бедствие».
Леди Минто: «Она (Эмма. — Э. В.) неразлучна с ним (Нельсоном — Э.В.) как цыган с медведем. Она обязательно сидит рядом с ним за обедом и разрезает ему мясо, а он носит в кармане ее носовой платочек».
Между тем политические события идут своим, и довольно неблагоприятным для Неаполя, ходом. К городу приближается французская армия Наполеона. Вот когда пригодилась Неаполитанской королеве Каролине ее дружба с Эммой. Она надеется на свое спасение и спасителем будет Нельсон. Ему удалось всю семью Неаполитанского короля Фердинанда погрузить на пароход и отплыть к берегам Палермо. В пути их подстерегают всевозможные опасности. В дороге умирает сын Каролины, ее горю сочувствует Эмма. Сэр Гамильтон занят другим: он беспокоится за свою коллекцию картин и решает погибнуть, если погибнут его картины. Картины погибли, сэр Гамильтон не решался на самоубийство и в Палерме все неплохо устраиваются, а Нельсон и Эмма по-прежнему, даже еще в большей степени вместе.
По натуре очень сдержанный, тем более в оказании чувств, Нельсон по отношению к Эмме образец любовника, обожествляющий любимую женщину. Разрубив гордиев узел со своим законным браком, Нельсон весь окунулся в волны любви. Он не сводит восхищенных глаз с Эммы, беспрерывно целует ее ручки, а романтические ночные прогулки в карете по переулкам Палермы, пешие прогулки в роще или чаепития на балконе под сенью луны, спутницы влюбленных — все способствовало развитию их любви.
Рыцарские романы эпохи Вальтера Скотта ожили наново и наяву. Весь арсенал пущен в ход беспрерывного восхищения друг другом, беспрерывное обожание друг друга. Сэра Гамильтона нет. Сэр Гамильтон — тень, они не замечают его присутствия: «Любовники вели себя, как муж и жена даже в присутствии посторонних, а сэр Уильям выглядел их гостем. Нельсон и Эмма упивались тем, что держались все время за руки и глядели в глаза друг другу, словно влюбленные подростки».
Нельсон весь высох от этой упоительной любви дородной самки, дающей ему жгучее физическое наслаждение, о существовании которого он раньше даже не подозревал. Его чопорное воспитание, его врожденная и впоенная нравственность, умеренность, его понятие моральности — все отступило от этой жгучей лавы всепоглощающей половой любви. Как наркотик, пронзила она все существо Нельсона, как наркотика ее требуется все больше и больше, как наркотик, она парализовала его мозг в неотступном желании: «еще и еще!»
Бесконечное обожание и физическая отдача Нельсону — вот чем живет теперь Эмма. Она даже не стесняется публично показывать Нельсона, словно драгоценный экспонат, всем знакомым в тот момент, когда он одевается перед визитом во дворец в свой парадный мундир со всеми наградами. Их было так много, что лорд Кейи писал: «Нельсон являет собой какую-то нелепую фигуру в смысле тупости и тщеславия. Он весь увешен звездами, медалями и лентами».
Карикатурность своего вида и положения Нельсон не замечает. А над «троицей» уже начинают смеяться в Европе открыто. Одна из английских газет писала в это время: «Нам сообщили, что придворный художник в Германии пишет портреты леди Гамильтон и лорда Нельсона в полный рост. Мы надеемся, что художник хотя бы ради приличий поместит между ними сэра Уильяма».
Но мудрый сэр Уильям Гамильтон далеко не так прост, как его представляют: послушным покорным «рогоносцем». Он прекрасно отдает себе отчет в отношениях между Эммой и Нельсоном и не такую связь он имел в виду, когда молча соглашался на роль «покорного рогоносца». Понимая темперамент своей молодой жены, отдавая себе явно отчет, что он лично ни в коей мере не мог бы его «успокоить», этот умный человек принял в дом легендарного английского героя с двумя целями: удовлетворить тщеславие Эммы и физически успокоить ее. Но… Опять вмешивается «но». Оно сопутствует на протяжении всей жизни этой троицы! Разве думал он, что чисто физическое соитие этих двух любовников перельется в одно всепоглощающее чувство любви на меру Ромео и Джульетты? В одном ошибся сэр Гамильтон: он никак не считал, что легкомысленная Эмма способна на такое чувство.
С плохо скрытым смущением, любовники еще следуют каким-то видимым приличиям: никогда не спят вместе, встречаются утром за завтраком, их любовные сношения происходят днем (это не так видимо для прислуги). Сэр Гамильтон стар и мудр. Он понимает как нуждается молодое цветущее тело Эммы в хорошем любовнике. Физическое и психическое здоровье жены дороги сэру Уильяму, следовательно ему дорог ее сексуальный комфорт. На это бы сэр Уильям с радостью прикрыл глаза. Но ТАКОЕ ОГРОМНОЕ ВСЕОБЪЕМЛЮЩЕЕ ЧУВСТВО ЛЮБВИ не входило в расчет сэра Гамильтона. Этого он никогда не простит жене и Нельсону. Ведь он так мало от Эммы хотел: немного ласки, внимания, дружеского участия, но и… От проститутки, даже, если она стала женой, можно было бы ожидать старания дать супругу-импотенту немного физической радости нетрадиционным способом. Если бы Эмма, если бы Эмма не была так увлечена своим идолом! Идол высох сам, но он и «съел» радость сексуальных ласк у сэра Гамильтона. Его друг, Нельсон, забрал у него Эмму со всеми ее потрохами: сердцем, сознанием, волей. Подчинил ее всю и безраздельно только себе. Этого сэр Уильям не мог простить. Умный, старый, добродушный, даже великодушный «рогоносец» соглашался на подчинение любовником детородных органов своей жены, но все ее существо?
«Не сотвори себе кумира». Кумир был создан, и его героем оказался маленький, худенький высохший скелет с огромной силой воли, целенаправленностью, полководческими талантами и огромным талантом ЛЮБВИ.
Сэр Гамильтон завидовал и ревновал. Никогда не выпячивал эту ревность наружу. Внешне всегда приветливый с Нельсоном, как же он внутренне его ненавидел! Не оставить жалких крох мужу, позволившему любовникам на так многое! Безграничен эгоизм влюбленных!
Эмма беременна. Конечно, от Нельсона. Напрасно она носит платья в стиле ампир, делающей талию выше положенного места, Гамильтон обо всем догадывается. Но ни единого упрека, ни единого намека на то, что он знает о беременности Эммы. Каким-то образом ей удалось в укромном местечке родить близнецов: сына и дочь. Сын умер, дочь в честь отца назвали Горацией и о дальнейшей судьбе ребенка решил позаботиться Нельсон. Примерно в это время он пишет последнее письмо жене Фанни: «Лондон 13 января 1801 год: „Милая Фанни! Призываю бога в свидетели, что ничто в тебе самой или в твоем поведении не дает мне права порвать с тобой. И все-таки я должен покинуть тебя, я не могу иначе. Все что находится в моей власти, я сделаю для твоего обеспечения. (1600 фунтов стерлингов ежегодной пенсии — Э.В.) Мое единственное желание, чтобы меня предоставили себе самому. Желаю тебе счастья в дальнейшей жизни, остаюсь преданный тебе Нельсон, герцог“».