Великие рогоносцы
Шрифт:
Как вы уже знаете, дорогой читатель, на протяжении веков мировой истории за ведьмами охотились, их мучили, их убивали, их жгли. Посмотрите что только эпоха инквизиции с ними проделывала!
Доказать, что ты — ведьма, очень просто. Для этого существовали разные и абсолютно «точные» способы: утопление — водой, жжение — прижигание огнем, взвешивание, плач, ну и конечно, самый действенный — собственное признание под пытками.
Начнем с самого простого — плача. Считалось, что ведьмы плакать не могут. Ибо слезы — от господа бога, от дьявола — дьявольский смех. Помните, как ведьма Анна Болейн, вторая жена английского короля Генриха VIII, стоя на эшафоте перед отрублением своей головки, смеялась хриплым, ироническим «бесовским» смехом?
Ну значит, ведьму тащат в суд и судья ей приказывает при всем честном народе доказать свою непричастность к дьявольскому семени — заплакать. «„Плачьте, плачьте
Существовал и другой, немного посложнее способ обнаруживания ведьмы. Огненная проба. Обвиняемой дадут малость, так, на пару секунд, подержать в руках раскаленный до белого цвета железный стержень. Теперь покажи ладони. Если ты ведьма — будут волдыри, если ладонь будет чистая — не ведьма. Искусством индийских йогов женщины не обладали, беспрепятственно ходить по раскаленным углям, так, чтобы босой стопы ни один волдырчик не коснулся, не научились, значит шли, как колдуньи на сожжение живьем.
Был еще способ — затопления. Ведьм в отличие от обыкновенной процедуры, когда с них сдирали платья и они перед инквизиционным судом представали голые, а даже еще и обритые — с выбритым лобком, подмышками и волосами на голове, ибо злой дух любит запрятываться в волосы, сейчас наоборот, одевали. И вот в своих пышных юбках им связывали руки и ноги таким вот образом: левая ладонь к правой ступне и наоборот. Перевязанные так крест-накрест они на веревке опускались с моста в воду. Если ты не ведьма, ты должна обязательно утонуть. Если ведьма — будешь держаться на плаву. Поскольку юбки были широкие и раздувались, что тебе паруса, женщины долгое время держались на воде, их признавали ведьмами и…
Если какой слишком добросовестный судья сомневался в результативности такого метода, не перечили. Разрешали еще один метод испробовать. Метод взвешивания. Ведьмы очень мало весили. Но таких бестелесных женщин было мало, мода была на толстых и немного даже жирных, весы перевешивали допустимую норму и…
На костре живьем ведьм сжигали почитай до второй половины восемнадцатого века. Исследователь Путек так вот описывает один из таких процессов: «Взяли в одной деревне пять девушек, дочерей хозяина, вдову и служанку. Повели их на мост, завязали руки и бросили в воду. Но ни одна не утонула, потому что широкие юбки, прежде чем намокли, надувались. Объявили, что они ведьмы. Их посадили в бочки, в которых были отверстия для рук и ног. Поволокли на дыбы. Подтянули кверху и повернули колеса, аж кости затрещали. Трое из пытаемых умерло. Остальных одиннадцать женщин снова посадили в бочки и повезли к пылающему костру. Там их в бочках так и бросили в костер. Сгорели живьем».
Признание обвиняемой считалось неоспоримым доказательством ее вины. Но поскольку, такому признанию всегда предшествовали пытки, ничего удивительного, что они всегда признавались в том, что они ведьмы. Правда, предписывалось ведьм сильно пытками не мучить, а всего один час. Одного часа было недостаточно, чтобы добиться от нее признания, поэтому палачи мучили свою жертву — сколько выдержит, чаще два, три, а иногда и до четырех часов доходило. Больше нельзя было — жертва могла под пытками умереть, а это инквизиции было нежелательно. Инквизиции требовались публичные зрелища сожжения.
Рекомендовалось, прежде чем ведьму на пытки послать, показать ей наглядно как и чем ее будут мучить. Для этого палач и его подручный вели ведьму в подвал, где была расположена «кухня пыток», а вернее, мастерская пыток и, не щадя своего времени, палач должен был подробно и вразумительно объяснить ведьме всю технологию процесса пыток и, еще лучше, на наглядных примерах. Ну, скажем, привели ведьму в подвал, палач разгляделся, а у него в углу пытают ведьму «испанским сапогом». Он быстро нашу ведьму тащит в угол и говорит: «Скорей, скорей матушка, а то кончат, или жертва не выдержит, дуба даст. Теперь смотри в оба. Видишь, вот эти железные цилиндры? Они надеваются на голень ноги, а иногда и пальцы ног прикрывают. Сбоку имеются отверстия, они болтами прикручиваются. Сначала как будто не больно, — успокаивает палач нашу перепуганную ведьму, но когда потуже гайки прикрутить, знаешь, боль какая! Часто кости на ноге трещат. Но это еще пустяки, это обыкновенная пытка, а ведь мы часто имеем предписание применить пытку с обострением. Тогда мы берем вот эти клинья, — и палач показывает ведьме деревянные клинья, которые забиваются молотком в сапог. Боль, матушка, невыносимая. „Чего уставился?“ — обращается он к подмастерью. — Покажи наглядно как это делается». И к лежащей на деревянной доске девушке применяют обостренную пытку испанского сапога.
Часто, даже не испытав пытки, от одного только этого наглядного урока, ведьма признавалась в своих деяниях, что и на шабаш-то она летала, и кровь-то младенцев пила, и порчу-то на деревенских коров насылала. Ну тогда ей прямая дорога — на костер. Ее там разденут догола и тщательно осмотрят: какие особые знаки дьявол на ее теле оставил. Ну бородавку какую, или там подозрительное родимое пятно. Тогда палач еще перед сожжением будет немного ее иголочкой колоть. Бородавку тыкать. У ведьм никогда из бородавки кровь не шла. Но вот ведьма освоилась с испанским сапогом и как-то там даже не особо вопя, эту пытку выдержала. Тогда палач посмотрит на часы. Время еще есть, будем применять следующую пытку — дыбу. Вы, наверное, знаете, дорогой читатель, что это такое? В свое время даже один академик такую дере, пардон, детективную книжку на эту тему написал. Но надо вам сказать, русские дыбы значительно по силе боли уступают западным. У русских только суставы выворачивают, подтянув тело к потолку (потом палач тело опустит и суставы, как хороший хирург, мастерски вправит). А у западных? Западные дыбы — это произведение искусства заплечных дел мастера. Тут одной веревкой и крюком не обойдешься. Тут нужен специальный, хорошо и изящно сделанный инструмент. Представлял он собой две полуколоды, выдолбленные внутри наподобие корытца. В эти колоды вкладывались ноги и руки пытаемого и закреплялись болтами. Ступни ног и кисти рук торчали наружу. К рукам привязывали веревки, а другой конец протягивали через крюк в потолке к рукам палача. На ноги привязывали тяжелые гири и поднимали человека вверх. Руки и ноги, конечно, выходили из суставов, но колодки не допускали их поломания.
Очень болезненной и редко когда выдерживаемой пыткой была пытка прищемления пальцев. Брались две металлические пластинки, между ними помещали пальцы рук, все скрепляли болтом и били молотком по пластинке так, что часто кровь брызгала.
Ломать пальцы рук и ног было особенно популярно. Каждый мало-мальски начинающий подмастерье — палач учился прежде всего прищемлять пальцы. Это были азы. Посложнее пытки проводил искушенный палач с большой практикой. Они даже имя себе в истории заработали. Кто не знает Малюту Скуратова при Иване Грозном или палача Сансона, эпохи французской революции, который даже книжку на эту тему написал. Мы эту книжку, дорогой читатель, читали. Там бесстрастным, хорошо литературным языком, без лишнего красноречия и ненужных эмоций объяснено, как правильно пытать народ. Все виды пыток проклассифицированы. Пытки огнем, бичом и кислотами. Пытки механические. Четвертование, колесование, растягивание. Если в русском языке нет названий таких пыток, сохранено их французское название. Итак — каркан (не путайте с канканом) — это железный обруч или кольцо, которое надевается на голову наказуемого. Конечно, цель известна — плотнее сжать. Бичевание Сансон относит к жестокому и унизительному наказанию. Кнут с кожаными ремешками, пучок розг, тяжелая палка. Почему-то автор фундаментального труда о пытках не разграничивает степень боли при бичевании. По Сансону выходит, что одинаково больно. А вот наш Федор Достоевский абсолютно с этим не согласен. Он, когда был на каторге, прошел хорошую, к счастью, визуальную школу бичевания. У него один герой, Калмык Александр в его «Записках из Мертвого дома» со знанием дела рассказывает: «С пятисот, даже с четырехсот розог можно засечь человека до смерти. А свыше пятисот почти наверно. Тысячи розог не вынесет разом даже человек самого сильнейшего сложения. Между тем пятьсот палок и можно вынести без ущерба для жизни. Тысячу палок можно вынести без опасения за жизнь, даже не сильного сложения человек. Даже с двух тысяч палок нельзя забить человека».
Знал, что делал наш гуманный царь Николай I, когда проводил своих солдат сквозь «палочный строй». И что так сильно возмущался старичок Лев Толстой в своем «После бала»? Подумаешь, татарина сквозь строй повели. Не до смерти ведь его забьют. Не розгами ведь. Достоевского интересовали в этом бичевании два психологических аспекта: состояние жертвы и ее мучителя. Великий писатель задал себе труд расспрашивать многих «поротых» — какова собственно эта боль. «Жжет, как огнем палит», — вот и все, что я мог узнать, — пишет писатель. Мучители так энигматичны не были. У них на лице выражалась вся гамма их чувств, с преобладающим — садистическим наслаждением. «Я думаю, что в этом ощущении есть нечто такое, отчего у них, джентльменов, замирает сердце, сладко и больно вместе», — написал Достоевский.