Великие женщины мировой истории. 100 сюжетов о трагедиях и триумфах прекрасной половины человечества
Шрифт:
Та вспыхнула: ведь, христосоваясь, следует поцеловаться! Робкая Аннушка отпрянула. И тут, ничуть не смущаясь, подскочила озорница Лизонька: «Сперва со мной!» – и подставила принцу свои губы для поцелуя. По дворцу тут же поползли пересуды о том, что бойкая Лизонька нравится Карлу-Фридриху более своей тихой сестрицы. Однако Петр объявил, что предназначил жениха для старшей дочери. Супротив царской воли не пойдешь. И 24 ноября 1724 года был подписан брачный контракт принца Карла-Фридриха и Аннушки. Составленный лично Петром документ оказался не просто неожиданным – невероятным. Императорская дочь приносила небогатому принцу огромное приданое, однако новобрачные отрекались отныне и навсегда от всех претензий на российский престол. Даже доверенные лица царя ахнули. Они-то знали, что старшая дочь была воспитана Петром по его собственным идеям: девушка интересовалась государственными, дипломатическими и морскими делами России, часто вместе с отцом
Только спустя четыре месяца, 21 мая 1725 года, следуя планам покойного супруга, Екатерина выдала Анну замуж за голштинского принца. Правда, к тому времени уже стало ясно, что шведского престола ему не видать – на столь лакомый кусок нашлись иные претенденты. В утешение Екатерина ввела зятя во вновь образованный Верховный тайный совет и приблизила к трону.
Но надежды на счастье не оправдались. Герцог не старался выказать Анне ни любовь, ни нежность, ни хотя бы уважение. В первую же брачную ночь он не явился в покои новобрачной – всю ночь пропьянствовал с дружками, видно, столь противно было ему являться к супружескому ложу. Сама же Анна всю ночь горько проплакала, вспоминая жуткое предзнаменование той ночи, когда не стало батюшки: свою горящую накидку и чей-то зловещий крик: «Ужасное предзнаменование – не к добру!» Все не к добру…
Ну а когда в 1727 году скончалась матушка Екатерина, стало еще хуже. Заграбаставший власть Меншиков и до того-то не любил Анну. У светлейшего были свои помыслы о троне, а тут Анна со своим брачным контрактом – единственным законным завещанием, оставшимся от Петра Великого. Словом, Меншиков поспешил избавиться от цесаревны, объявив голштинскому принцу: «Пора вам, батюшка, домой ехать!»
Коварный фаворит обманул во всем: приданое урезал, драгоценности взять не разрешил, даже кареты хорошей в дорогу не дал. Немудрено, что отношение мужа к Анне ухудшилось. Едва обосновавшись в своем городе Киле, Карл-Фридрих пустился во все тяжкие: начал кутить, соря последними деньгами. Анна рыдала. Мучения усугублялись еще и тем, что цесаревна ждала ребенка. 10 февраля 1728 года Анна Петровна родила сына – Карла-Петра-Ульриха. Но супругу на это было уже наплевать: он давно не заходил в комнаты жены, даже обедал отдельно. И только магистрат Киля побеспокоился о подарке для юной матери – ей преподнесли серебряную колыбель, обитую внутри синим бархатом. Однако не прошло и месяца, как 4 марта 1728 года Анны Петровны не стало. А ведь ей только исполнилось 20 лет. Правду говорят, ангелы на земле не живут. И хоть не хотела Аннушка быть ангелом, да пришлось стать…
Похоронить себя она завещала на родине – в Петербурге. И вот на корабле «Рафаил» генерал-майор Иван Бибиков привез тело цесаревны в Кронштадт, и 12 ноября 1728 года Анну Петровну Романову похоронили в Петропавловском соборе рядом с отцом и матерью. Церемония прошла более чем скромно. О загубленной судьбе тут же забыли.
Однако прошло 14 лет и к петербургскому двору, где уже правила императрица Елизавета Петровна, дочь Петра и сестра Анны, прибыл тщедушный 14-летний подросток – племянник Карл-Петр-Ульрих Голштинский. Вот ему-то были оказаны всевозможные почести. Все знали: он – будущий император России Петр III.
Так Елизавета исполнила волю батюшки. Вот только императрица, обожавшая народные песни, не могла слышать одну:
Жила-была царевна – дочь грозного Петра.Поехала в Голштинию, да там и померла…Разлука ты, разлука – чужая сторона!Никто нас не разлучит, лишь мать сыра-земля…«Веселая царица была Елисавет…»
В ее рождении батюшка Петр I увидел добрый и веселый знак. В тот день, 18 декабря 1709 года, император возвращался в Москву после победы над Карлом XII под Полтавой. И сам он, и окружение были застужены и спасались водярочкой, потому известно – «Руси есть веселия пити». Но вдруг пришла весть: в Коломенском (тогда еще селе под Москвой) обожаемая супруга Екатерина разрешилась дочерью. Посланный ею гвардеец, докладывая, имел опасения: уже одна дочь, Аннушка, у Петра была, вторым надо было бы родиться наследнику. А тут опять дочка… Но вопреки ожиданиям, веселый император радостно спросил: «Обе ли здоровы?», имея в виду и мать и дитя, а потом гаркнул: «Отмечание победы подождет, поеду Лизаветку увижу!»
Так раз и навсегда окружающие усвоили два факта: во-первых, дочка Лизавета дороже всего, не считая, ясно, дочки Аннушки, во-вторых, времена Елизаветы – веселые и победные.
Так и оказалось. Хотя, конечно, после смерти батюшки в 1725 году 15-летняя Елизавета натерпелась лиха. Граф Остерман предлагал Елизавету выдать замуж за Петра II. Конечно, она хорошо относилась к 10-летнему царственному мальчику. Петр II был внуком Петра I (от сына – казненного царевича Алексея), то есть приходился Елизавете племянником. Бойкая тетушка таскала его на охоту, прогулки на лошадях, приглашала на балы и маскарады, кои обожала. Но Петр был мальчик болезненный, и резвые игры его утомляли. А потом и вовсе планы переменились: Меншиков попал в опалу, а царственного мальчишку решено было женить на Екатерине Долгорукой.
Все эти интриги настораживали Елизавету – ей уже начал мерещиться монастырь, куда издревле ссылали неугодных русских княжон. А то, что она – неугодна, Елизавета чувствовала очень остро. Как же, прямая дщерь Петра Великого – угроза для любого, кто бы ни взошел на престол. Но совсем плохо стало, когда в 1730 году на престол взошла курляндка Анна Иоанновна (та самая, что «разорвала кондиции»). При этой двоюродной сестрице молодая Елизавета жила как в изгнании. Денег Анна Иоанновна на нее жалела, от себя гнала, боясь, что дочь Петра восстановит против нее народ. При таком отношении юная племянница страшилась даже, что любимая тетушка ее попросту отравит.
Но Бог миловал. Более того, вокруг цесаревны сложился кружок прогрессивных, недовольных правлением Анны и ее фаворита Бирона людей, как молодых и веселых, так и старших, но не боязливых. Все они мечтали о том времени, когда именно дочь великого Петра продолжит династию.
И.П. Аргунов. Портрет императрицы Елизаветы Петровны
Однажды при «малом дворе» (так Елизавета величала свое подворье) объявился молодой Алексей Разумовский. Был он ровесником Елизаветы, нрав имел, как и она, веселый, неунывающий. В 1731 году был он привезен в Москву из Малороссии, чтобы услаждать слух императрицы Анны Иоанновны. Что ж, голос у Алексея действительно был отменный, да только в промозглом Петербурге он быстро сел. Так что императрица отказалась от его услуг и, чтобы унизить незадачливого певчего, приписала его к нищему двору цесаревны Елизаветы.
Сколь иногда бывают недальновидны женщины, пусть и императрицы! Красавец балагур Разумовский произвел на цесаревну ошеломляющее впечатление: ростом высок, статью не обижен, а уж силища в руках чисто мужицкая. Он ведь и был из мужиков – сын безграмотного казака из деревни Лемеши под Черниговом Григория Розума. Пьяненький папаша частенько бродил по деревне, восхваляя сам себя: «Що за голова, що за розум!» За то его и прозвали Розумом. Но сын его, Алексей Григорьевич, действительно стал разумной головой. Выучился грамоте, счету, в столице научился манерам, освоил каким-то чудом организаторскую науку вкупе с экономией и стал… управляющим «малого елизаветинского двора». Впрочем, что там двор. Алексей Разумовский стал распорядителем и самой жизни Елизаветы. Умный, расторопный, он был предан возлюбленной безоговорочно. Но даже обласканный личным вниманием юной цесаревны, Разумовский ясно понимал свое невысокое место среди молодых аристократов и богачей ее двора. Так что никто и слова не сказал, когда Елизавета передала рассудительному Разумовскому бразды управления всем хозяйством и начала советоваться во всех делах, называть «другом нелицемерным». Ну а убедившись, что на «друг-Алешку» всегда и во всем можно положиться, цесаревна однажды взяла его на тайную встречу с братьями Шуваловыми и графом Воронцовым, которые и поведали Алексею, что хотят составить «проправительственную партийку». Разумовский во всем их поддержал, поняв, что его главным делом станет личная поддержка самой Елизаветы – все-таки женщина же…
Но «Петрова Лизаветка» была тверда характером и решительна по-мужски. Тем более что, кроме ареста, ждать было нечего. После смерти Анны Иоанновны (17 октября 1740 года) престол перешел к ее только что родившемуся внучатому племяннику Иоанну Антоновичу, регентом при котором стал Бирон. Потом Бирона арестовали и регентство перешло к матери младенца – Анне Леопольдовне Брауншвейгской. И все они жаждали в первую очередь избавиться от Елизаветы Петровны. Однако почему-то медлили. А тем временем ненависть общества ко всем этим правителям нарастала. Не сегодня завтра мог разразиться бунт. И Елизавета решила действовать.