Великий антракт
Шрифт:
28 сентября в Москве Риббентроп и Молотов подписали «Германо-советский договор о дружбе и границе между СССР и Германией», где говорилось: «Правительство СССР и Германское правительство после распада бывшего Польского государства рассматривают исключительно как свою задачу восстановить мир и порядок на этой территории и обеспечить народам, живущим там, мирное существование, соответствующее их национальным особенностям». В дополнительном протоколе была указана новая советско-германская граница. Во 2-й статье договора говорилось: «Обе Стороны признают установленную в статье I границу обоюдных государственных интересов окончательной и устранят всякое вмешательство третьих держав в это решение». Статья III гласила:
28-29 сентября Риббентроп имел две встречи со Сталиным в присутствии Молотова. В ходе беседы Риббентроп заявил: «Во время московских переговоров 23 августа 1939 г. остался открытым план создания независимой Польши. С тех пор, кажется, и Советскому правительству стала ближе идея четкого раздела Польши. Германское правительство поняло эту точку зрения и решилось осуществить точное разграничение. Германское правительство полагает, что самостоятельная Польша была бы источником постоянных беспокойств. Германские и советские намерения в этом вопросе идут в одинаковом направлении».
В беседе обе стороны коснулись широкого спектра политических, военных и экономических вопросов. Стоит отметить вопрос Риббентропа Сталину, что он мог бы сказать о положении в Англии и о поведении английского правительства. Сталин в ответ заявил следующее: «Недавно Галифакс пригласил господина Майского и спросил его, не было бы готово Советское правительство к сделкам экономического или иного порядка с Англией. Майский получил от Советского правительства указание позитивно отнестись к этим английским зондажам. Этим Советское правительство преследует только одну цель, а именно: выиграть время и разузнать, что, собственно говоря, Англия задумывает в отношении Советского Союза. Если немецкое правительство получит какую-нибудь информацию об этих дискуссиях советского посланника с английским правительством, то оно не должно об этом беспокоиться. За ними ничего серьезного не скрывается, и Советское правительство не собирается вступать в какие-нибудь связи с такими зажравшимися государствами, как Англия, Америка и Франция. Чемберлен – болван, а Даладье – еще больший болван» [138] .
138
Россия. ХХ век. Документы, 1941 год. Кн. 2. С. 593.
В заключение стоит заметить, что с панской Польшей воевала не одна Германия. 3 сентября войну Польше объявила Словакия. 27 августа генерал фон Бон доложил начальнику генерального штаба Гальдеру о сосредоточении литовских войск на польской границе. Гальдер ответил: «Это сделано отнюдь не против нас». В свою очередь, Польша выставила завесу из двух дивизий на литовской границе. Однако вторжению литовских войск в Польшу помешал энергичный дипломатический демарш Москвы.
«Миролюбивая» Польша так допекла всех соседей, что желающих бить наглых и чванливых панов оказалось более чем достаточно.
Глава 23. Странная война
1 сентября 1939 г. в Англии, Франции и Бельгии была объявлена мобилизация. Вечером 1 сентября послы Англии и Франции Гендерсон и Кулондр вручили министру иностранных дел Германии две одинаковые ноты. В них содержалось требование отвода немецких войск с польской территории. В случае отказа правительства Англии и Франции предупреждали, что немедленно приступят к выполнению своих обязательств по отношению к Польше.
2 сентября Гендерсону было поручено вторично потребовать от Гитлера прекращения военных действий. Выступив в тот же день в палате лордов, Галифакс информировал
3 сентября утром Кулондр получил от своего правительства директиву потребовать немедленного ответа на французскую ноту от 1 сентября. Если последует отрицательный ответ, затребовать для посольства паспорта. Риббентроп заявил Кулондру, что, по сообщению Муссолини, предполагаемая конференция держав сорвалась «вследствие неуступчивости английского правительства». Если Франция вмешается в польско-германский конфликт, это явится «агрессией с ее стороны». Кулондр затребовал паспорта. В 12 ч. 40 мин. дипломатические отношения между Францией и Германией были прерваны. В 11 часов утра того же 3 сентября Галифакс вызвал германского поверенного в делах в Лондоне и сообщил ему, что Великобритания находится в состоянии войны с Германией. Австралия и Новая Зеландия присоединились к Англии и объявили, что и они находятся с Германией в состоянии войны.
Таким образом, Англия и Франция 3 сентября превратили локальный германо-польский конфликт в мировую войну.
«Палата общин, – заметил английский историк Тэйлор, – силой навязала войну колебавшемуся английскому правительству». В тот же день в 17 часов объявила войну и Франция.
Замечу, что англичане и французы могли в первый же день войны начать с воздуха разрушение германских промышленных центров. К началу войны англичане имели в метрополии 1476 боевых самолетов и еще 435 самолетов в колониях. И это не считая морской авиации сухопутного базирования. На шести английских авианосцах базировался 221 самолет.
В английской бомбардировочной авиации были подготовлены к боевым действиям 55 эскадрилий (480 бомбардировщиков) и еще 33 эскадрильи находились в резерве.
Франция располагала почти четырьмя тысячами самолетов. В 100-километровой зоне вдоль французской границы находились десятки германских крупных промышленных центров: Дуйсбург, Эссен, Вупперталь, Кельн, Бонн, Дюссельдорф и др. По этим целям с приграничных фронтовых аэродромов могли действовать с полной боевой нагрузкой даже легкие одномоторные бомбардировщики, совершая по два-три вылета в день. А истребители союзников на всем маршруте могли прикрывать действия своих бомбардировщиков.
Англия и Франция к августу 1939 г. имели 57 дивизий и 21 бригаду против 51 дивизии и 3 бригад у немцев, при том что большая часть германских дивизий была брошена против Польши.
Однако после формального объявления войны на французско-германской границе ничего не изменилось. Немцы продолжали возводить укрепления, а французские солдаты передовых частей, которым было запрещено заряжать оружие боевыми патронами, спокойно глазели на германскую территорию. У Саарбрюккена французы вывесили огромный плакат: «Мы не произведем первого выстрела в этой войне!» На многих участках границы французские и немецкие военнослужащие обменивались визитами, продовольствием и спиртными напитками.
Позже германский генерал А. Йодль писал: «Мы никогда, ни в 1938-м, ни в 1939 г., не были, собственно, в состоянии выдержать концентрированный удар всех этих стран. И если мы еще в 1939 г. не потерпели поражения, то это только потому, что примерно 110 французских и английских дивизий, стоявших во время нашей войны с Польшей на Западе против 23 германских дивизий, оставались совершенно бездеятельными». Это подтвердил и генерал Б. Мюллер-Гиллебранд: «Западные державы в результате своей крайней медлительности упустили легкую победу. Она досталась бы им легко, потому что наряду с прочими недостатками германской сухопутной армии военного времени и довольно слабым военным потенциалом… запасы боеприпасов в сентябре 1939 г. были столь незначительны, что через самое короткое время продолжение войны для Германии стало бы невозможным».