Великий Любовник. Юность Понтия Пилата. Трудный вторник. Роман-свасория
Шрифт:
Антиопа не ценила Венеру, поклонялась варварской богине Артемиде Преследовательнице (не путать ее с нашей Дианой), привезла в Кекропию деревянное изображение Охотницы (другое название этой богини) и поставила перед храмом Урании на скале Эрехтея.
Урания всё терпела и Антиопу не трогала. Убили ее другие амазонки, которые пошли войной на Кекропию. Тезей женился на Федре и с прежней преданностью стал почитать Венеру Уранию. Но сын его Ипполит, скорбя об умершей матери, кроме злосчастной Охотницы, никаких других богов не признавал.
— Не знаю, что вам рассказывали в школе, — еще более скучным и обиженным тоном продолжал Эдий Вардий, — но злобные греки — и в первую голову богохульный Еврипид — сильно преувеличили вину Венеры в трагедии Ипполита. Гибели юноши она не желала, а лишь хотела показать упрямому Ипполиту, насколько ее власть, власть небесной богини, сильнее власти какой-то волчьей нимфы, насколько любовь могущественнее охоты и травли. Ясным и свежим утром по поручению Венеры ее сын Фаэтон пустил солнечную стрелу в сердце критянки Федры, и та воспылала любовью к своему пасынку. Другая солнечная стрела должна была поразить Ипполита. Но тот на беду свою охотился на Акрокоринфе и там повстречался с братом Фаэтона — Гелием, антиамуром, который, без ведома Венеры, наделил Ипполита безразличием к женщинам и страхом перед любовью…
Федра, как ты знаешь, повесилась, не вынеся позора безответной любви. Ипполита погубил мстящий Венере злопамятный Нептун. Венера постаралась исправить оплошность и упросила Эскулапа воскресить Ипполита и спрятать его в Италии.
Но ситуацией решила воспользоваться Гера-Юнона.
Она уже успела стать законной женой Юпитера, но ревновала его ко многим богиням, и прежде других — к Венере. Волоокая Юнона завидовала небесной красоте прекрасной Урании и той чести, которой та пользовалась в Кекропии и ее окрестностях. Юнона ненавидела Венеру за ту помощь, которую та посредством своих сыновей оказывала великим героям: Персею и Язону, Тезею и особенно — Геркулесу.
XXV. В начале месяца секстилия по требованию злокозненной Юноны был созван совет богов. Юнона на нем выступила, рассказала о самоубийстве Федры и гибели Ипполита, обвинила в трагедии Венеру и потребовала либо примерно наказать ее, либо выдать замуж, дабы «от праздности и безделья она не развращала царей и героев» — так она выразилась.
Юнону поддержали злошумный Нептун и ревниво-обиженный Гелиос.
Юпитер, который с раннего детства благосклонно взирал на Венеру и часто прибегал к услугам Приапа и Протея, хотел было заступиться за Уранию. Но вспомнил о своем недавнем романе с Алкменой. И сказал: «Наказывать не будем. А выдать замуж — ну что же, пожалуй… Предлагаю в мужья Аполлона».
«Аполлон не подходит», — заявила Юнона.
«Почему? Он тоже красавец. Славная будет пара», — усмехнулся Юпитер. А Юнона в ответ:
«Потому что Венера — древняя богиня. Аполлон же по матери своей — низкого и подлого происхождения».
Царь богов нахмурился и хотел возразить. Но вспомнил о своем недавнем прелюбодеянии с Латоной, о незаконном рождении Аполлона. И, сердито тряхнув головой, утвердил:
«Хорошо. Сама решай, за кого ее выдать».
«Уж я-то решу, будь спокоен», — усмехнулась Юнона.
И выдала прекрасную Уранию за своего сына от Юпитера — добродетельного, трудолюбивого, но сутулого, хромоногого и уродливого лицом Вулкана…
Бедная Урания!
Она постаралась и мак растереть с молоком белоснежным, Не позабыла про мед, выжав из сотов его: Ибо когда отвели Венеру к постылому мужу, Это она испила, ставши супругой, питье…Тошно было красавице в объятиях урода. Но противиться коллективной воле богов Венера не посмела.
Ей и имя пришлось теперь изменить. Ибо ту, которую, пыхтя и потея, трудолюбиво мнет и старательно пашет кузнец закоптелый, — разве можно такую богиню называть Небесной?!.. Отныне она стала Дионой, что в переводе с древнего языка пеласгов означает «просто богиня».
XXVI. От их соития произошел Гимен — амур, соединяющий в браки. Что бы о нем ни пели в эпиталамах, он такой же уродец, как его отец. Голова у него лысая и похожая на луковицу, спина горбатая, плечи мощные, но покатые, ноги кривые и разнодлинные. Поэтому на голове он всегда носит войлочную шапку, а тело драпирует в длинное белое платье, дабы скрыть изъяны своей фигуры. И старается поменьше ходить и почаще возлежать на брачном ложе.
Пусть летит на трепещущих крыльях И золотые несет брачные цепи Амур…Врет Тибулл! Нет у Гимена крыльев.
Узы его — железные цепи супружества, которыми мужчин приковывают к женщинам, а женщин — к мужчинам, наподобие тех, которые ты видишь на этом памятнике.
Пламя его — огонь на кухне, на котором варят кашу и жарят рыбу.
Стрел у него нет. А есть камни злых слов и булыжники мстительных дел, которыми в минуты ссор и размолвок супруги швыряют друг в друга.
Такой вот сыночек родился у «просто богини» Дионы от Вулкана-Гефеста.
А то, что некоторые поэты его восхваляют, так это они отдают дань Музам — новым прислужницам Венеры, которых приставили к ней на скале Эрехтея, после того как выдали замуж.
Но и тут путаются и врут поэты. Во-первых, те Музы лишь делали вид, что служат Венере, а на самом деле следили за ней и доносили о ее поведении царице Юноне. Во-вторых, то были древние Музы Мелета («опытность»), Мнема («память») и Аойда («песня»), и к нынешним Музам они никакого отношения не имеют. В-третьих, поэзия, которая родилась тогда вокруг Дионы и Гимена, была исключительно брачной, эпиталамической, и к разряду возвышенной поэзии ее никак нельзя отнести…
Вардий замолчал, с тоской во взоре созерцая булыжники и цепи. Но вдруг глаза его вспыхнули каким-то почти красным огнем. И взмахивая перед собой руками, брызгая слюной, то возвышая, то понижая голос, Гней Эдий Вардий заговорил-закричал:
XXVII. — Именно тут явился Марс! Он был великолепен! Стройный, высокий, дерзкий, неистовый!..Он тоже был сыном Юпитера и Юноны и изредка посещал своих родителей, наведывался на Олимп, а оттуда налетал в Кекропию, навещая своего братца Вулкана, который ковал для него мечи и копья, чеканил щиты, выделывал доспехи… Венера влюбилась в него с первого взгляда!.. Никто не любил его за его кровожадность, за грубое пьянство, за вечные войны, в которых Марс сражался то за одних, то за других, испытывая жгучую радость при виде разграбленных городов и убивающих друг друга людей. Лишь Эрида и Гадес относились к нему благосклонно: Эрида — потому, что была его сестрой и богиней раздоров; Гадесу же — новому богу подземного царства — нравилось, когда к нему во владения прибывали отважные молодые воины, погибшие в марсовых битвах… Едва увидев этого дикого и яростного бога, Венера воспылала страстью и призывно улыбнулась Марсу той самой улыбкой, от которой тотчас светится небо. Но Марс, увлеченный своим великолепием в новых доспехах, на небо не взглянул и даже не заметил Венеры!..В следующий раз, когда он явился, Венера встретила его в том божественном ожерелье, которое даже каменные сердца разбивает и покоряет. Но Марс тогда прилетал за щитом и, разглядывая щит, ни малейшего внимания на ожерелье не обратил!..Тогда, в третий раз, Венера подвязала свои одежды поясом Фавония. Помнишь?