Великий маг

Никитин Юрий Александрович

– Да чем хотите, – ответил я вяло, – хотя бы честью…

Он едва не заржал, у меня явно мозги потекли, сказал преувеличенно торжественно:

– Клянусь своей честью… и, если хотите, даже честью своих родителей, что никому не дам ознакомиться с вашей работой.

Я повернул голову к Челлестоуну. Тот откровенно улыбался, но, попав под мой взгляд, преувеличенно торжественно вытянулся, сказал громко:

– Клянусь… чем?

– Ваше дело, – ответил я со стоном и взялся за голову. – Ох… можете… достоинством…

Он не мог удержать расплывающиеся

в стороны губы, остальные переглядывались и едва не ржали как кони.

– Клянусь, – сказал Челлестоун, – достоинством и всеми остальными мужскими качествами, что прочту сам, только сам, и никому не позволю заглянуть даже глазом.

– И никому не расскажете, – добавил я. – По крайней мере, до выхода вычищенной версии.

Соммерг, Лордер и Ноздрикл поклялись быстро, но без глумливости, сумели сдержаться. Впрочем, у Лакло и прочих это не глумливость, а нервное напряжение людей, перед которыми после многомесячного ожидания вдруг блеснул лучик надежды.

И все-таки в их глазах я видел, что вычищенная версия моей книги никогда не выйдет. Только в серых глазах Лордера промелькнула подозрительность, слишком уж по-дурацки я себя веду, слишком уж большие промахи делаю, никакая головная боль и никакие потрясения не могут заставить профессионала такого уровня делать столь вопиющие промахи.

Он сказал с нажимом:

– Итак?

– Код «Лаврон», – сказал я.

Лордер вскинул брови.

– И все?

– Это на запуск проца, – объяснил я. – Минуту на все допуски, получение почты, проверку на вирусы, поиск полиморфных червей, скрытых программ…

Он прервал:

– Так, понятно. Дальше?

Я опустил голову, прошептал:

– Дальше вход в программу… Диск С, второй пароль из ста двадцати восьми символов… Дайте бумажку, напишу…

Несколько минут искали бумагу, хотя ноутбук на столе, могли бы предложить настучать пароль самому. Страшатся, я могу ведь щелкнуть не совсем то, что не только сотрет весь диск, но и бросит на поиски яхты кучу народа именно в этот сектор.

Лордер лично ввел пароль, предварительно чем-то его проверив на предмет инфистской взрывчатки. Дурость, что можно вложить в сто двадцать восемь символов, разве что лозунг, но лозунги действуют только на толпу, а элита сама привыкла создавать лозунги и управлять массами.

Экран засветился, я со своего места видел знакомое дерево каталогов. Но когда Лордер попытался войти в папку «Главная работа», там высветилось окошко с требованием еще одного пароля.

– Ого, – сказал Челлестоун со злым удовлетворением. – Теперь я вижу, что эту работу в самом деле цените! Не знаю, заслуживает она того или нет, но цените, цените… Пароль?

Я уронил голову на руки. Я не притворялся, в самом деле чувствовал себя гадко, как никогда в жизни. Выпустить в свет работу, это погубить не только ее, но и намного больше, намного больше… С другой стороны, они в самом деле убьют меня, а это значит, что и работа погибнет. Никто не знает пароля. И никто не сможет войти туда, а через неделю,

если не сообщу о себе, включится программа полного разрушения диска.

– Пароль? – повторил Челлестоун.

Я медленно поднял голову. Наши взгляды встретились. В его выпуклых глазах было торжество победителя. Все же мы звери, несмотря на то что бьемся идеологическими дубинами.

– Помните, – прошептал я раздавленно, – вы обещали…

– Да-да, – ответил Челлестоун раздраженно. – Даже клялись!

Я повернулся к другим.

– И вы все клялись…

Лакло сказал с истерическим подъемом:

– А как же, еще как клялись! Всем святым, родителями, честью… ха-ха!.. достоинством. Только бумажником не клялся, но, если подумать, почему не поклясться?

Я протянул руку к авторучке. Рука дрожала, но цифры все равно выстраивались идеально ровные, ибо только теперь авторучки оправдывают свое название, давно вобрав в себя и комп, и сканер, и принтер. И код доступа упрятан там.

Живков всмотрелся, присвистнул:

– Ого!.. Двести пятьдесят шесть знаков… Да это замучаешься вводить!.. А если хоть одну ошибку, то начинай все сначала?

Ноздрикл добавил злорадно:

– К тому же пароль явно обновляется хотя бы раз в неделю. Иначе хакеры могут постепенно подобрать по одной цифре… Верно?

Я кивнул.

– Раз в два дня. Я не хочу рисковать.

– Но пароль хоть генерируется из случайных чисел?

Я пожал плечами.

– Я не из тех мнемоников, что могут запомнить больше трех цифр.

– Понятно, – сказал Лордер. – А если сосканировать этот пароль и перенести в окошечко?

– Нет, – ответил я равнодушно. – Программа следит, чтобы цифры набирались по одной.

– С какими интервалами?

– Интервалы не так важны… Но не нужно злоупотреблять. Если задумаетесь больше пяти секунд, то весь пароль придется сначала.

Лордер громко и зло выругался.

Пароль они вводили, сменяя друг друга, больше часа. Не меньше семи раз ошибались, набивали не ту цифру, вспыхивала надпись «Пароль неверен». В первый раз наорали на меня, во второй раз сперва проверили и отыскали ошибку, вместо единицы кто-то из них поставил семерку, тут же нажали на ввод, вспыхнула та же надпись насчет error. Снова орали и ругались, кипели, обливались ядом, но сообразили, что дальше явно была еще одна ошибка, надо было не торопиться, проверить до конца.

Я обреченно смотрел, как в окошке для пароля появляются цифры. Идиот, идиот, идиот!.. Какие только хитрые пароли не придумывал!.. Как страшился хакеров, особенно самого неуловимого из них и умелого, Охренника, который, говорят, мог взломать все. Он уже взламывал сверхзащищенные сайты, похищал секретные материалы. Когда я однажды поинтересовался, почему такое странное прозвище, мне с восторгом объяснили, что он работает или работал ночным охранником, так и подписывался, потом изменил букву. Но Охренника нет, сверхсекретную директорию я раскрыл сам…