Великий маг
Шрифт:
– Это неважно. Важнее то, что именно ее параметры и реакции были отобраны поисковой системой. Гордитесь, Владимир Юрьевич, для вас отыскивали женщину по всей планете! Это в самом деле ваша половина. Ее отбирали по наиболее привлекательным для вас параметрам. Должен сказать, Владимир Юрьевич, у вас прекрасный вкус. В какие бы глубины вашего подсознания мы ни заглядывали, нигде изврата, перверсий, даже простой грязи. А видели бы вы досье величайших мужей страны… Ладно, мы отвлеклись.
– А зачем это все? – спросил я. – Вы же знаете, для работы инфиста нужно… вдохновение, что ли, хотя ненавижу
Соммерг сказал желчно:
– Знаем, увы. Но военное министерство… там такие дубы! Как и у вас, впрочем. Надеются, что удастся заставить. А если нет, то нам дадено задание создать дымовую завесу вокруг вашей персоны, а потом распространить слух, что вы убежали сами.
– Ну, а что, если так и не будет моих новых работ?
Челлестоун цинично улыбнулся.
– Спились, русские все спиваются. Впрочем, это удел многих гениев. Или зажили настолько сыто, что пропал стимул для творческой работы, ведь писатель должен голодать, верно? Что лишний раз подтвердит сразу два тезиса: а) у нас на Западе жизнь намного привлекательнее; б) почему в США все меньше собственных умов, а все выезжаем на эмигрантах да еще успеваем на их детях. Внуки, увы, уже полные ничтожества… Так что операция продумана до мелочей, дорогой Владимир!
Я покачал головой.
– Знаете, я бы должен для виду согласиться, а потом придумать шикарный побег со стрельбой из двух рук, с прыганьем с самолета на вертолет, на крышу поезда и всякими ногами с тройного поворота в челюсть… но мы же взрослые люди?
Они смотрели с ожиданием. У меня создалось странное впечатление, что хотя пленник я, но именно у меня в руках какие-то рычаги.
– Все равно слишком все мелко. Здесь что-то не так. Не вашего это ранга, подобные похищения. Я считал вас акулами покрупнее.
– А мы крупные, – ответил Челлестоун сердито. – Для того чтобы затушевать возможную огласку с вашим похищением, были проведены операции по отвлечению, переносу внимания и прочее-прочее. Думаете, это не масштаб? Включить телевизор?
Я вяло отмахнулся.
– Не надо. К тому же можно записать что угодно, у вас же свои киностудии.
– Зачем же так мелко, – сказал Челлестоун чуточку обиженно. – Можете увидеть внезапные митинги в центре Москвы, запрос видного журналиста о взятках премьеру, слухи о внезапной болезни вашего президента, приезд сразу двух ведущих в мире рок-групп в Россию…
Я буркнул:
– Хорошо, хоть дома не взрывали. И подводную лодку не потопили.
– Но с вами обращались, Владимир, очень бережно. Думаете, было просто вас перенести спящего сперва на подводную лодку, а потом, не разбудив, через три часа поднять на борт этого корабля?
– Да я вообще-то сплю как бревно. Но, что не разбудили, спасибо. Только в голове все еще туман… Наркотик?
Соммерг поспешно заверил:
– Абсолютно безвредная смесь. Я сам пользуюсь, когда бессоница.
Я оглядел их по очереди. Все смотрят напряженно, лица несчастные. Вряд ли только потому, что совершили гнусность. Люди такого ранга уже сами живут теми правилами, которые придумывают для других. Что-то их тревожит.
– И все равно, – сказал я ровно, – это мелко, если просто хотите заполучить нового сотрудника. Да, я знаю, что
Глава 9
Лордер взглянул мне в глаза. Впервые я увидел в его холодных рыбьих глазах какое-то чувство, но теперь мне стало не по себе. Если я ожидал увидеть ярость, злобу, ненависть, то ошибся: на меня из глубины глаз смотрел смертельно усталый человек, безнадежно усталый.
– Коллеги, – проговорил он серым голосом, – коль уж мне было позволено сообщить, что живым Владимиру не уйти… то давайте сообщим и самое главное.
Соммерг и Лакло переглянулись, Челлестоун поморщился, махнул рукой.
– Валяйте, – разрешил он. – У вас это получится лучше.
Наступило нехорошее молчание. Лордер сел напротив, лицо снова стало холодной маской бронзового конкистадора, и заговорил голосом завоевателя, уцелевшего в боях, ушедшего на покой, где прочел первые в жизни книги и кое-что узнал о мире.
– В вашей стране нет таких возможностей, как в наших, – сообщил он мне новость. – Или даже в одной нашей. Вы заняты выживанием, у вас все силы на обороне… А у наступающей стороны больше возможностей. Как для атаки, так и для отдыха, развлечений, отвлечений… Непрерывным давлением на Россию занята только часть наших сил, я говорю об инфистах. Еще часть работает с исламским миром и… нашими союзниками, а около трети ресурсов направлено на исследование нашего будущего.
Он умолк, я бросил украдкой быстрый взгляд на остальных. Челлестоун помрачнел больше всех, Соммерг кривится, будто хлебнул уксуса, а Лакло повернулся ко мне спиной и что-то бормочет. Похоже, матерится. Крепко, почти по-русски.
Лордер подождал от меня какой-то реакции, пленники обычно нервничают, излишне суетятся, много и бестолково говорят, задают вопросы, но я это понимал, понимал, я же гений, а они только думают, что гении.
– Исследования нашего будущего, – повторил Лордер глухо. Он перевел дыхание, сглотнул комок в горле. Его серые бесцветные глаза взглянули мне прямо в зрачки, словно пытались проникнуть дальше в мозг. – Началось, как обычно, со сценариев. Разрабатывала их, как знаете, всякая шушера вроде генералов Генштаба. Потом уже для них разрабатывали наши специалисты. Потом… потом сотни и тысячи сценариев различных вариантов воздействия на окружающий мир.
Он снова умолк, я очень спокойно, подчеркнуто спокойно, поинтересовался:
– А пробовали вариант… бездействия?
Он кивнул, не сводя с меня упорного сверлящего взгляда.
– Похоже, вы ухватили суть проблемы.
– И что же?
Он уклонился, задав встречный вопрос:
– Уже догадываетесь о результате, верно?
– Просто знаю, – сообщил я. – А уход в изоляционизм?
– Как ни странно, пробовали и такой невероятный вариант. Ликвидация всех военных баз на чужих территориях, весь флот только у берегов Америки… даже только у берегов США… Словом, китайский вариант «ни одного солдата на чужой земле». О результате вам говорить не надо?