Великий магистр (Тамплиеры - 2)
Шрифт:
Постоянно в Тампле оставались лишь маркиз де Сетина, не прекращающий своих поисков таинственного наследия царя Соломона, и князь Милан Гораджич, чье мягкое и ненавязчивое внимание к Катрин де Монморанси начинало давать свои всходы. Графиня также искренно привязалась к нему, признала его беспокойную душу вечного странника, пыталась успокоить и облегчить его страдания. Она понимала, что вновь потеряла для себя Гуго де Пейна, и на этот раз - навсегда. И нет в этом ничьей вины, как нет и возврата в прошлое. Однажды, совершая конную прогулку, они встретились с Гуго де Пейном и баронессой Левенкур; молча поклонившись, пары разъехались в разные стороны, словно случайные знакомые...
В Иерусалиме появился новый рыцарь, приехавший в конце лета с большой свитой из Франции. Об этом человеке упоминал в своем
Еще одна фигура вызывала в то время в Иерусалиме повышенное внимание: это был загадочный рыцарь Робер де Фабро. Он был вхож в королевский дворец и пользовался чьей-то ощутимой поддержкой, но держался ото всех особняком. Вызвать его на разговор или заставить просто улыбнуться не удавалось пока никому. Некоторые не без оснований полагали, что сей мрачный рыцарь находится во власти черной магии, околдованный каким-либо из чародеев, выбравших Иерусалим своим пристанищем. Ходила и другая версия: Робер де Фабро безнадежно влюблен в одну из местных красавиц, и, очарованный ею, дал своеобразный обет, погрузившись в столь безжизненное состояние духа. Третьи же, наиболее злоязычные, попросту уверяли, что мрачный рыцарь страдает несварением желудка, а потому так замкнут и хмур. Где правда - должно было определить время.
А в остальном жизнь в Иерусалиме и вокруг Тампля продолжалась своим чередом. Так было десять веков назад, будет и через тысячу лет позже. Барон Глобшток ловил отработавших свое шпионов, вылавливая мелкую рыбешку, и докладывал о своих успехах Бодуэну I. Город же тем временем наполняли убийцы-ассасины, регулярно направляемые сюда безумным персом Хасаном, совершая террористические акты, убивая рыцарей и членов Государственного Совета, подбираясь к дворцу короля. Князь Василько Ростиславович все глубже увязал в коготках красавицы Юдифи, собираясь увезти ее в Киев. Готовилось открытие игуменом Даниилом православного храма... Готовилась и акция главы Ордена иоаннитов барона Жирара вкупе с Рене де Жизором во время этого торжества, о чем стало известно гессенскому рыцарю Рудольфу Бломбергу, а через него - и Людвигу фон Зегенгейму. Сходил с ума от любви к византийской принцессе Ренэ Алансон, вынашивая планы отстранения Гуго де Пейна. Иные планы в отношении мессира строил ломбардец Бер, рассчитывая предоставить ему главную роль в своих коварных замыслах. А клюнийский монах, строго просчитывая все варианты, обдумывал: каким образом ему вернуть де Пейна к деятельности Ордена и направить его энергию в нужное русло?.. И наконец - в Иерусалим инкогнито и без громкого шума прибыл сам Юсуф ибн-Ташфин, начавший поиски исчезнувший из магрибской миссии в Каире графини Катрин де Монморанси со своим сыном...
2
Открытие и освящение православного храм в западном районе Иерусалима было назначено на 21 сентября - в день Рождества Пресвятой Богородицы. Ожидалось присутствие самого короля Бодуэна I с домочадцами, графа Танкреда, многих знатных баронов и рыцарей, посланников других государств и религиозных конфессий. Красивая церковь, построенная искусными мастерами, привезенными из Византии игуменом Даниилом, ждала начала богослужения... Накануне у барона Жирара - главы Ордена иоаннитов, состоялось секретное совещание, на котором присутствовал великий магистр Ордена Сиона граф Рене де Жизор, а также привлеченный им к этой операции ломбардец Бер, взявший на себя практическую организацию акции. Встреча их за закрытыми дверями продолжалась шесть часов. О ходе встречи частично был поставлен в известность Высший Совет Ордена иоаннитов, одобривший замысел барона Жирара, который, разумеется, скрыл от своих соратников истинные размеры готовящейся катастрофы. Но и сказанного им было достаточно, чтобы присутствовавший на Совете, и голосовавший против его плана Рудольф Бломберг поспешил к вернувшемуся в это время в Иерусалим Людвигу фон Зегенгейму, которому он пересказал содержание услышанного на заседании. Всем иоаннитам было строго наказано держаться в этот день, 21 сентября, подальше от православного храма и уж ни в коем случае не присутствовать на богослужении.
Зегенгейм вскочил на коня и помчался в загородную резиденцию, к баронессе Левенкур, надеясь встретить там Гуго де Пейна, чтобы обсудить дальнейшие шаги. Но ему вежливо сказали, что мессир и баронесса уже несколько дней как отбыли в неизвестном направлении "на сбор редких трав и растений..." Раздосадованный Людвиг вернулся в Тампль, где поведал обо всем встретившемуся ему Милану Гораджичу.
– Мы с графиней де Монморанси также собираемся присутствовать на открытии храма, - произнес сербский князь.
– Остается не так уж много времени, чтобы помешать злодеянию.
Вдвоем они отправились на поиски князя Василька, потратив несколько часов, прежде чем нашли его в домике донны Сантильяны, чьи двери были всегда широко распахнуты для разных гостей. Веселое пиршество там продолжалось и в этот день. Чуть не силой они вывели князя Василька из-за стола и вытащили на улицу, где объяснили причину их неожиданного появления.
– Благодарю вас, друзья, я приму меры предосторожности, - пробормотал еще не протрезвевший князь, порываясь вернуться назад.
– Но мне кажется, вы преувеличиваете опасность.
– В конце концов, это ваше дело!
– отвернулся Зегенгейм. Поступайте как хотите.
– Уговорите игумена Даниила перенести открытие храма на другой день, посоветовал Гораджич.
– Пока не выяснятся все обстоятельства и серьезность заговора.
– Это невозможно. Приглашения уже разосланы, - вздохнул русич. Вернемся за стол.
– Вы катитесь в пропасть, - промолвил Людвиг.
– А подталкивает вас туда эта женщина - донна Сантильяна.
– Замолчите!
– пригрозил князь Василько.
– Вы не можете знать ее израненную душу, какие страдания она перенесла в своей жизни!
– Прощайте. Мне жаль вас...
– и оба тамплиера, чуть поклонившись, оставили князя Василька одного. Он некоторое время с недоумением смотрел им вслед, затем махнул рукой и вернулся в домик Юдифи, где его встретили громкими радостными возгласами. Если бы он только знал, что именно Юдифи была намечена одна из главных ролей в завтрашнем спектакле...
Наступило 21 сентября. В этот день в Тампле неожиданно появился Гуго де Пейн, принявшийся неторопливо собирать свои вещи. На все вопросы обрадовавшегося встрече с другом Бизоля, он уклончиво отвечал что собирается "в длительное путешествие".
– Но куда, черт подери?
– обозлился Бизоль.
– Снова ловить бабочек у Галилейского моря?
– Нет, подальше, - неохотно отозвался Гуго, пытаясь отодвинуть друга с порога комнаты.
– Дай пройти.
– Ты хоть знаешь, что иоанниты готовят какую-то скверную штуку в православном храме сегодня?
– спросил Бизоль.
– Ничего не знаю и знать не хочу, - промолвил Гуго и прошел мимо посторонившегося приятеля.
– Я больше не вмешиваюсь в мирские дела. Бороться со злом - пустое дело. Пусть мир горит в адском пламени, коли такова его судьба, мы не в силах ничего изменить...