Великий магистр (Тамплиеры - 2)
Шрифт:
– Ворота были раскрыты, и я позволил себе войти, не тревожа вас, бесцветным голосом произнес он. И вновь Гуго де Пейн словно увидел самого себя в кривом зеркале.
– Что привело вас на сей раз?
– спросил он, плохо скрывая свое отвращение.
– Я пришел сообщить вам, что человек, стоящий на вашем пути к Ордену, находится в Иерусалиме и ждет. Сегодня ночью между вами должен состояться поединок. В разрушенной мечети аль-Ахрам возле Антониевой башни, - сказал монах ровным тоном, будто говорил о погоде за окном.
– Вы будете сражаться обоюдоострыми мечами при свечах, без лат и кольчуги, в темных масках. За честным прохождением боя будут следить бенедиктинские монахи. Имя вашего противника станет вам известно лишь в том случае, если вы...
...останетесь в живых, - закончил за киновита Гуго де Пейн.
– Готовы ли вы?
– Да,
– В таком случай, ближе к полночи за вами придут, - тут что-то дрогнуло в невозмутимом лице монаха. Повернувшись, чтобы уйти, он добавил, взглянув на де Пейна через плечо: - Желаю вам удачи, мессир!
Когда этот странный двойник де Пейна, напоминающий посланника Смерти, ушел, Гуго бросил взгляд на стол, где лежал листок с неоконченным письмом Анне Комнин. Взор его задержался на строчках, которые он сочинил прошлой ночью, терзаемый воспоминаниями и предотвращением беды:
"Будь чист огонь, будь милосерден дух!
Будь одинаков жребий двух влюбленных...
Будь равен гнет судеб неблагосклонных,
Будь равносильно мужество у двух..."
Де Пейн протянул руку, разорвал письмо и бросил обрывки на пол. У него не было уверенности, что он встретит завтрашний день.
2
Невеста Гуго де Пейна, графиня Катрин де Монморанси не умерла, не погибла в пучине Тирренского моря одиннадцать лет назад. Господь уготовил ей другую судьбу, иное, жестокое испытание. Сколько раз за все эти годы, особенно в самом начале, она молила о смерти, как об избавлении от мук, помышляла о том, чтобы покончить счеты ударом кинжала или бросившись со скалы на острые камни; лишь верная христианскому долгу и Заповедям Божьим, она продолжала нести свой тяжкий крест. Сохранив жизнь, она лишилась самого дорогого у девушки ее возраста - чести.
Корабль, на котором отправилась в предсвадебное путешествие графиня де Монморанси, попал в жестокий шторм; паруса были изорваны в клочья, руль сломан, в трюмы через пробоины хлынула вода. Со спущенной в море лодки Катрин и еще несколько человек из ее свиты смотрели, как расколовшееся судно со всем экипажем погружается в бездну. Зрелище тонущих людей вызывало ужас! Но еще более ужасные события ждали впереди. Бросаемый по волнам челн несколько дней носило по морю. Под палящим солнцем, без еды и питья, несчастные готовились к смерти. Но их подобрал корабль работорговцев, следовавший в Алжир. Владелец судна, бородатый пират-марокканец, сразу понял, что за светловолосую красавицу, чьи глаза отливали небесной голубизной, можно выручить хорошие деньги. Несмотря на все ее мольбы и предложения выкупа, марокканец отправил ее на невольничий рынок Алжира, где томились десятки других прекрасных девушек со всего света, - разных народов, любого цвета кожи и волос, разреза глаз, роста и телосложения, едва прикрытые одеждой: финикиянки, итальянки, болгарки, гречанки, иудейки, славянки, эфиопки и даже луноликие монголки. Напуганная, помертвевшая от страха Катрин, облаченная в полупрозрачный хитон, была выставлена на всеобщее обозрение, под гогот и улюлюканье разноязычной толпы. За обладание ею вступили в спор два соперника: толстый, рыхлый араб с гнилыми зубами и тощий еврей-перекупщик. Оба они повышали цену, не желая уступать друг другу. Но вновь вмешалась судьба в лице высокого евнуха, с голым, как колено, черепом. Проезжая по рынку, Рашид аль-Уси, главный муджавир-прорицатель магрибского султана Юсуфа ибн-Ташфина аль-Мурабита, обратил внимание на необычное белокурое создание и решил преподнести подарок своему повелителю, хорошо зная его вкус. Заплатив за графиню де Монморанси пятьдесят динаров, завернув ее в кусок изара и усадив на повозку с закупленными сочными дынями, евнух повез ее по каменистой дороге во дворец султана.
Сорокалетний султан владел огромной территорией на Севере Африки, куда входили Марокко, Алжир, Ливия, Тунис. Подарок своего муджавира пришелся по душе Юсуфу ибн-Ташфину, чей гарем насчитывал более ста женщин всех стран и народов. Будучи правителем просвещенным и справедливым, только лишь взглянув в несчастные глаза юной пленницы и пораженный ее красотой, султан поместил ее в роскошные покои, окружил исполнительными евнухами и служанками, одарил царскими подарками и предметами роскоши, предоставил полную свободу (в пределах дворца) и... оставил в покое, не появляясь на ее глаза несколько недель, разумно полагая, что белокурая Катрин должна вначале успокоиться, обвыкнуть, смириться со своей ролью.
Позже он сказал ей:
– Я принес вам от Аллаха то, с чем он послал меня. Если вы примете меня, то это будет счастьем вашим и в этой, и в будущей жизни; если же отвергнете меня, то я претерплю ради дела Аллаха, пока он не рассудит между мной и вами.
Плохо понимая его слова, затравленная узница забилась в угол комнаты, накрывшись краем персидского ковра: женское чутье подсказывало ей - чего добивается этот красивый, холеный мужчина с блестящими и влажными глазами; но на бритом лице его не было написано ни злобы, ни безумной страсти, ни коварства: он смотрел ласково и нежно.
Сказав еще несколько добрых слов, журчащих, как прохладный ручей, султан покинул графиню де Монморанси. А она впервые всерьез задумалась о своей дальнейшей судьбе. Беспечное и радужное отрочество утонуло вместе с расколовшимся надвое кораблем и погрузилось в морскую пучину - со дна его не вернуть. Из дворца правителя Магриба ей не выбраться никогда. Жить дальше или умереть? Этот вопрос, стоявший перед нею все предыдущие дни, словно поблек в ее душе, потерял остроту. Она понимала, что уже не в силах лишить себя жизни. Гуго де Пейн уходил из ее судьбы, навсегда оставаясь в прошлом. Возможно, Катрин еще повезло, что она попала во дворец султана, а не в хижину нищего араба или домик погонщика-курейшита. Надо смириться и воспользоваться предоставленным ей шансом. Умерла не она - умер Гуго де Пейн.
Частые, ежедневные посещения султана Юсуфа ибн-Ташфина, его ласковые беседы и утонченные манеры смягчили ее сердце. Она уже стала ждать его прихода и волновалась, если он задерживался. Катрин легко овладела арабской речью, полюбила восточные наряды и кушанья. Ей стало доставлять удовольствие распоряжаться служанками, дразнить евнухов, следить за золотыми рыбками в пруду, ухаживать за цветущими розами. Она перестала чувствовать угрызения совести перед своим женихом: иная жизнь уже влекла ее, манила сказочными красками. Аромат Востока пьянил ее неокрепшую душу, наполнял кровь бурным волшебным соком. И наступил день, а затем ночь, когда султан Юсуф ибн-Ташфин остался в ее покоях до утра...
Прошел год. Нет, Катрин де Монморанси не любила Юсуфа ибн-Ташфина. Но она привыкла к нему, к его плавной речи, размеренным движениям, сильному телу. Порою она тосковала по зеленым полям родной Шампани, вспоминала родителей, ту прошлую жизнь, которую отрезало от нее море. Она начала разбираться в дворцовых интригах, подружилась с некоторыми другими женами султана, которые стали оберегать чужестранку. Впрочем, все они были из разных краев земли и жили одной дружной семьей, иногда ссорясь, капризничая, завидуя друг другу, стараясь занять первое место в сердце правителя Магриба. Он же, как тонкий политик и дипломат, достаточно ровно относился ко всем из них, каждой находя самые ласковые и добрые слова. Но даже евнухи вскоре разобрались, что особое предпочтение султан отдает новой наложнице, Катрин. И она начинала умело пользоваться своим привилегированным положением, вступаясь за несправедливо обиженных, вмешиваясь в политику двора, играя на слабых струнах любвеобильного сердца Юсуфа. Его правление было благодатным временем для жителей Магриба. Владения его ширились, край процветал, на границах и внутри государства было относительно спокойно. Он умело поддерживал добрые отношения со своими соседями, благосостояние населения росло, купцы торговали со всеми близкими и далекими странами. Его послы находились и в Египте, и в Месопотамии, и в Сирии, и во враждебной всем этим странам освобожденной рыцарями Палестине. Он имел сношения и с Византией, и с Римом, и даже с самим великим и ужасным Хасаном ибн Саббахом, чьи ассасины не трогали ни его, ни подданных.
Прошло еще девять лет...
Время изменило ее. Из юной, белокурой девушки с восторженными глазами, цвета синего неба, она превратилась в статную красавицу с округлыми бедрами и руками, высокой грудью и гордым поворотом головы; но лицо оставалось таким же белым и нежным, а очи - также синели далью, лишь больше земных забот прибавилось в них. Четыре года назад Катрин родила крупного светленького мальчика, и теперь занималась его воспитанием. Она все реже вспоминала о своей былой родине, не знала - живы ли или нет ее родители, где сейчас и чем занимается Гуго де Пейн? Образ его постепенно стирался из ее памяти, но удалить его навсегда из своего сердца она не могла, да и не хотела. Хотя уже давно искренне привязалась к Юсуфу ибн-Ташфину. Она могла бродить почти одна по огромному городу, даже отправляться в небольшие путешествия, но ей не было смысла бежать. Куда и от кого? И кто ждет ее, где? Нет, теперь у нее осталась лишь та жизнь - та, которую создал для нее султан Юсуф.